Тоня подозрительно сощурила глаз и посмотрела на Ваську. Привирает, черт такой!
– Да серьезно! – подтвердил Васька.
Чтоб цыганенку незнакомый человек – да бензопилу, да немецкую, да почти новую дал! Где это видано?
– Я в залог ему свой мобильный телефон оставил! – сообщил Васька, хлопая себя по пустому карману. – Так что надо скорее пилить эту бандуру. Ведь пока пилу не верну, он телефон не отдаст!
Тоня поверила. Телефон дешевле пилы, но тоже нужная вещь.
– А если сломаешь?
– А не сломаю! – с веселым вызовом заявил Васька. И пристроился к самому толстому участку ствола – чтобы распилить его поперек.
Конечно, Василий Константинов не рассказал Тоне всех условий договора – помимо залога в виде мобильного телефона он обязался деревенскому куркулю Чичерову поколоть несколько кубометров дров, которые совсем недавно привезли ему во двор на тракторе и сгрузили кучей. Небольшую часть он поколол уже сейчас, оставил мобильник, схватил обещанную бензопилу и бросился к Федотовым.
Конечно, когда Вася увидел все эти готовые дрова, было искушение просто взять и перетаскать темной ночью ровные пиленые чурбачки от куркуля к дому девчонок. Но это очень долго и опасно. Так что пришлось договариваться на бартер…
…Теперь предстояла трудная и долгая работа – распилить толстый ствол на чурбаки, расколоть их на много частей, чтобы получились поленья. Собрать их и отнести в сарай.
Васька работал до обеда – вернее, до того времени, как Тоня этот обед объявила. Он распилил березу на толстые пнища только до середины – а сил уже не было. Ведь он даже сегодня не завтракал – не успел потому что!
Руки Васьки дрожали – так что он сначала даже ложку не мог ровно ко рту подносить. Пришлось взять вареное яйцо, сделать вид, что горохового супа ему пока не хочется – и заняться облупливанием яичка.
Но Тоня и так все видела. И тоже делала вид, что ничего не замечает. Чем же кончится все это? – думалось ей. – Как долго этому славному человеку будет хотеться помогать им?..
Вопрос остался без ответа. Покончив с едой, Константинов снова рванул на улицу.
– Пока светло – допилю! – крикнул он. – Быстрее закончу – быстрее телефон назад получу!
И он пилил до самой темноты. Светила луна, а он все пилил – даже упавшие под тяжестью березы осинки распилил. Уже поздней ночью, когда Тоня в очередной раз прибежала с предложением бросить это занятие и идти спать, Васька со ставшей очень тяжелой для него бензопилой все ходил вдоль кустов и примерялся, что бы спилить еще…
– Слышишь, еще чуть-чуть горючего осталось! – говорил он, потряхивая пилой. – Надо использовать!
– Ага! – охотно подтверждала Тоня. И, тем не менее, вела трудолюбивого помощника в дом.
Еле-еле, точно старый дед, залез Василий на печку. Наверное, ему ничего в эту ночь не снилось – спал он потому что, как говорят, без задних ног.
А утром ныли и болели все его кости, все мышцы.
– Пилить больше нечего, – заявила Тоня. – Надо отнести вещь хозяину.
– Как – нечего? – удивился Вася. – А еще одна большая береза. И вон какие-то деревья.
– Ну их.
– Думаешь, этого хватит?
Тоня была уверена, что хватит и перехватит. Потому что попыталась подсчитать, сколько из одного пня получается в среднем поленьев, умножила это количество на количество пней, посчитала, сколько штук их входит в один ряд поленницы, суммировала эти ряды. И вышло, что из одной березы получится почти полсарая. А этого если до весны и не хватит – то чуть-чуть.
– Ладно, понес, – согласился Вася.
Его не было долго. За это время Тоня уже нашла, как и обещала Васе, тяжелый дедушкин колун. Притащила его на огород к березе, выбрала средних размеров пенек и принялась долбить по нему. От пня отлетали куски, но ровных поленцев не получалось. Тоня решила, что выпендриваться не надо – и перешла к маленьким чурбакам. Вот они-то кололись на половинки, на четвертинки, и этим радовали девочку.
Спина заболела сразу. И как же дедушка – уже старенький, колол эти дрова? Непонятно…
Трудолюбивая покладистая Маша (в ожидании друга Василия, который не реагировал на ее капризы) таскала поленья в сарай.
– Ты заболел? – с беспокойством заглядывая Ваське в лицо, спросила Тоня, едва он появился.
Лица на Васе не было. Глаза ввалились, бледный и еле говорит. Тоня не предполагала, что он просто устал. А потому и что думать не знала.
В этот день Васька даже есть не смог. Тоня уложила его на диван – а то на печке его и не достанешь и заставила мерить температуру, показывать горло, язык. Все было нормально.
– Это он, значит, у Чичеровых дрова сегодня колол! – тут же узнала Ваську баба Феня, которая наконец добралась к девчонкам в гости. – А мы все с Валей думаем, что за работник к ним нанялся.
– Не я! – зашипел на нее Васька.
Но Тоня уже все поняла.
– За бензопилу, да? – начала она, подсаживаясь к больному. – Чтобы я больше никогда, чтобы…
Баба Феня остановила ее.
– Это ж такая редкость, Тонечка… – с улыбкой сказала она. – Пусть старается. Не всем дается такое сердце. Ух, парень… Ну, даст бог – хороший человек из тебя вырастет.
Васька смутился и отвернулся к стенке.
– А что ж он у вас тут – так и живет? – удивилась баба Валя, которая чуть с опозданием явилась вслед за подругой.
– Сам хочет потому что… – смутилась Тоня.
– Да ладно, ладно! – замахали бабки руками.
И стали выкладывать на стол гостинцы. Тоня хотела категорически завопить: «Не возьму!» Но ради Васьки, которого надо накормить, напоить, вылечить, – она не стала ни от чего отказываться.
Больной выздоровел быстро. Утром вскочил с дивана, оделся и заявил, что он уже в порядке. А Тоня ради него снова пропустила сегодня школу – так ей хотелось, чтобы Васька был здоров и весел, что это совершенно не тревожило ее. Поэтому она опять заставила своего пациента улечься под одеяло.
– Ну, завтра я схожу в школу, посмотрю, что вы там проходите, и можем начать заниматься, – сказала она, поднося Васе чай с блинами и вареньем.
Машуня, которая тоже помогала – держала тарелку и ложку, стала просить лучшего друга поиграть с ней.
– Маш, как не стыдно! – одернула сестру Тоня. – Болеет же человек!
– Да ничем человек не болеет! – возмутился Вася. – И в школу я сам завтра с тобой пойду.
Пришлось рассказать ему о заявлении Ираиды Андреевны.
– Да… – протянул Васька. – А в школу-то я как раз конкретно ходить собрался. Честное слово, Тонь… Что-то надо делать. Все, тогда я отца уговорю с ней поговорить. Когда они приедут…