Ему не дали ответить самостоятельно на этот вопрос. Весело и явно привычно Арина и Витя принялись разбираться с судочками вместе. У Арины по-прежнему наблюдалось старание, а у Вити – умение и сноровка.
– Будешь ужинать? – спросила у Валеры Арина.
Валера отказался и рванул домой. Витя пожал ему руку – спокойно, без удивления. Он-то ведь тоже был уверен, что Валера всё знает. Что давно знал. Просто раньше не попадался в столь поздний час. Да даже и попадался – просто Валера смотрел на события под другим углом.
В общем, всё – в половине второго ночи он оставил свою работодательницу и её Витю. И покатил домой.
Вот это да...
Арина Балованцева, которая старалась устроить счастье огромного количества людей, так мучилась вместе со своим любимым мужчиной! Такие активные и изобретательные – они наверняка перебрали тысячи способов изменить свою жизнь, улучшить. Но на деле имели возможность быть вместе лишь несколько часов. И всё...
В отличие от Рындина Вити Валеру дома никто не ждал. И он ведь не ждал никого. А теперь вот, оказывается, можно не надеяться уже никогда, что его будет ждать Арина. Была ведь такая надежда – гонимая и голимая, конечно, но была, чего уж себе врать?.. Но теперь с ней определилось. Баста.
В холодильнике Валера обнаружил точно такие же, как у Арины, судки. Вчера добрая Конь мясом их набила. Плохо ориентирующаяся в домашнем хозяйстве Арина говорила, что брать из «Педалей» еду удобно и приятно. Интересно, что они там со своим Витей делают? Наверное, Арина, как и планировала, про него, Валеру недогадливого, Вите рассказывает. И тут же грустно пришлось себя одёрнуть: ага, больше им заняться нечем...
Ну а что делают-то? Уже поели?
Перед глазами Валеры встали весёлые и дружные Арина и Витя домашнего типа. Вываливали еду из судков в тарелки.
Еда – говорит Арина. Еды поесть.
Арина не любила страдальцев. А сама, значит, страдала. Сапожник без сапог.
Укладываясь спать и накрываясь одеялом с головой, Валера понял – из-за сегодняшней информации в его душе, или в мозгу, в общем, в ответственном за подобные вещи месте, появилась пустота. Пустота то ли потери, то ли ошибки, то ли ненужности. Напрасности. Бессмысленности.
Ну, или не пустота. А её ощущение. Что, в принципе, было одно и то же. Как будто подвели под записями в тетрадке его жизни толстую черту. И предложили продолжать работать дальше. Только уже по другой теме.
* * *
Валера и работал. Как ни странно, новое знание об Арине и сложном семействе её не стёрли из Валериного мозга стабильного к ней интереса. Наоборот, добавили ему самоуважения: он всё знал и был спокоен. Происходящее стало понятным, роль каждого ясна. Валера с любопытством наблюдал лишь за качеством исполнения этих самых ролей.
А в свободное время – со спокойными мозгами его сразу стало больше! – он играл в мужские спортивные игры, улучшал результаты, рос над собой.
И подсел на компьютерные игрушки. Как, в принципе, когда-то и планировал.
За Арининым столом его теперь видели гораздо чаще, чем саму Арину. Он там играл. У него появилось много консультантов, которые в отличие от Валеры освоили симуляторы воздушных боёв ещё студентами и школьниками – но охотно прокачивались с ним на новых программах, которые таскали Валере ребята-компьютерщики.
Арина обещала найти завязки с военным аэродромом.
Только...
Только нейросенсорного симулятора воздушного боя в «Разноцветных педалях» всё ещё не было! В подвалах Мартына и Стасика имелось нечто недоделанное в виде компьютерной начинки, но Валере даже предварительно попробовать прочувствовать полёт и бой не предложили. Рано.
– Помнишь фильм «Странные дни»? – поинтересовался Мартын у расстроенного Валеры. Валера не помнил. Не смотрел. – В общем, как найдём того, чьи ощущения во время удара самолёта о землю, или взрыва в воздухе, или просто смерти от удачного вражеского выстрела можно записать, так тебя и посадим аппарат дорабатывать. Согласен?
Валера понял, что без смерти нельзя. Неправдиво. В симуляторе нельзя перезагрузиться, как в компьютерной игре, – вот она какая бяка. Но и с ней нельзя тоже. Арина не торгует смертью.
А как же «Секс в невесомости»? В космосе ни Арина, ни Мартын и ни Стасик не были. Хотя, конечно же, для людей, хорошо знающих физику, создать ощущение невесомости – не проблема. А вот как они тогда записывали страдания от ран? Нанесённых мечом, булавой, бластером, бешеным медведем?.. Приблизительно? Придумывали? Аринина гордость – симуляторы, снова показалась Валере лажей.
Но компьютер вызывал интерес. Сколько времени-то упущено! Валера переключился на стратегии – и теперь с компьютером нигде не расставался.
* * *
Они сидели там полтора часа. «Мы договаривались! – так кричали два отчаянных панка из помойного контейнера. – Именем Арины Балованцевой!» И их никто не трогал. Сначала панки копошились и хихикали в помойке, а затем, перегревшись на апрельском солнце, принялись кидаться мусором в прохожих. Прохожих было немного – мимо этих контейнеров проходили в основном сотрудники «Разноцветных педалей». Кидались ребятишки с шутками и комментариями, но прохожие всё равно были очень недовольны. А не пострадавшие от противоправных действий педальные работники, даже некурящие, принялись особенно активно выбегать на ступеньки служебного хода и пропустить сигаретку-другую. Посмотреть-послушать. Большая кастрюля прокисших щей, которую руками поварят выплеснула на бесстыжих неформалов обиженная комментарием Екатерина Александровна Конь, произвела впечатление только на Валеру.
Именно он привёз Арину к «Разноцветным педалям» и по пути следования панков за Ариной в её кабинет собирал слетавшие с них тухлую моркву и капусту. Горсть варёной ботвы наглый панк вывернул из кармана и бросил под ноги вырулившей из кухни Конь. Та взвыла.
Валера с сочувствием посмотрел в глаза растерявшейся женщине, прикрыл за панками дверь кабинета и замер.
Не в первый раз Арина трудоустраивала панков. Хиппи и прочих неформалов окружали заботой и вниманием гораздо реже: в городе их насчитывалось немного, а потому были они как растения – невидны и невредны. Панки, эмо и готы, как категории менее адаптированные и более беззащитные, по мнению Арины, нуждались в помощи и контроле. Да и вообще ей, видимо, нравились. Так что первая педальная смена была преимущественно готическая, а во второй, и без того украшенной лысой кришнаиткой и вечно трагически-одноглазой девушкой – эмо (увидеть из-под чёлки второй её глаз не удавалось никому и никогда), уже полгода работал панк Шура. С него требовали только строжайшей рабочей дисциплины. В остальном он был свободен. Его тряпьё, железо, кожные и волосяные покровы могли выглядеть как угодно. Только пахнуть хлоркой. То есть излучать чистоту.
– Да и пусть он, раз хочет, будет похож хоть на Гавроша, хоть на робокопа в изгнании, – подслушал Валера, как Арина инструктирует метрдотеля. – Главное, чтобы ежедневно им проводилась качественная санобработка. Договор он подписал? Да. Обязуется соответствовать своей санитарной книжке? О стандартных трёх педальных предупреждениях помнит? А уж о том, что я в случае нарушения договора лично его замочу в скипидаре, он точно не забудет. Так что следи. Но пусть таким работает.