Марине поначалу показалось, что Вениамин интересуется исключительно мужчинами, но её радости и удивлению не было предела, когда выяснилось, что Вениамин оказался несравненным любовником. Прежде признававшая только крупных на вид мужчин, Марина вдруг ощутила некую страсть к этому невысокому, тоненькому, словно подросток, бледному, с вечно скучающим лицом эстету. Мало того, он оказался для неё и все понимающим другом. Она и прежних своих мужчин старалась вывести именно в этот ранг. Но Вениамин был другом настоящим, умеющим отдаляться, если это необходимо, быть деликатным и внимательным именно в нужный момент. Марина могла бы сказать, что Вениамин раскрыл ей саму себя именно с той стороны, которую она и не предполагала ранее и не считала важной и значимой.
Когда внутренняя отделка «Генерала Топтыгина» (а именно так, и никак иначе, назвала Марина свой ресторан) была уже завершена, завезена мебель в зал и кухонное оборудование установлено, из Словакии пришли образцы посуды, изготовленные по рисункам Вениамина. Марина, едва увидев не распакованные коробки, задрожала и бросилась к ним, словно от этой посуды зависело все в дальнейшей её жизни.
— Не волнуйся, ну что ты, — пытался успокоить её Вениамин, аккуратно вытаскивая из коробки на стол первую тарелку и освобождая от упаковочного материала.
Но Марина молчала, сжав зубы. И вот уже несколько тарелок разного назначения, чайная чашка с блюдцем, соусник и блюдо оказались выставленными на стол.
— Они! — с безграничной радостью на лице воскликнула Марина и даже подпрыгнула. — Мишки-мишутки мои!
— Красиво, — согласился не теряющий своей сдержанности Вениамин. — Ты довольна?
— Еще бы! — сияя, ответила Марина. — Еще как довольна! Заказываю! Ни одна картинка нигде повторяться не будет, слышишь, ни одна! Так и скажем. Пусть рисуют, стараются!
Валера и Карина переехали в новую квартиру. При всей любви к своим родителям Валера понимал, что жить с ними вместе очень и очень трудно. Он собирал деньги давно, и его не смущало то, что все равно большую часть заплатили за эту квартиру папа и мама. Тем более что его брату-студенту исполнялось девятнадцать лет, и в трех комнатах всему семейству было явно тесно.
— Вот теперь обживайтесь тут, как хотите! — в восхищении говорила Марина, узнав о скором переезде. — Хотите, я вам для оформления квартирки дизайнера модного порекомендую? Ради меня он сделает вам большую скидку! А? Не жадничайте, он, правда, крутой и модный.
— Сделает нам из квартиры ресторан, — отшутился Валера. — Как мы в нем жить будем?
Карина поддержала его. Молодое семейство хотело все сделать самостоятельно. Им нравилось все в новом жилище, тем более что к квартире удалось купить место под гараж, а большего счастья Валера и представить себе не мог. И пока Марина была занята своим рестораном, Карина тоже обживала пространство, и в её доме уже не было места монументальным стенкам, искусственным цветам, коврикам и покрывалам в безобразных цветочках.
Пока изготавливались заключительные детали интерьера и устанавливались уже готовые, Марина набирала свой собственный штат. Она помнила все, что было хорошего в «Зеркале» и «Сакунтале», и твердо знала, кто ей нужен.
Стараясь не показываться в «Зеркале», она сумела переманить к себе поваров Диму и Валентину Павловну. Они, не раздумывая практически ни дня, друг за другом уволились из «Зеркала», и Марину не интересовало, как отнеслись к этому на их прежнем месте работы, кого нашли взамен и как отреагировали на её откровенное переманивание. Это был бизнес, и ничего не поделаешь.
— Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше, — резонно заметил Дима, когда Марина спросила его, что хорошего он хочет найти в её ещё не открытом ресторане.
— вдруг у нас дела плохо пойдут? — спросила у него Марина. — Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Бог, конечно.
— С тобой — плохо не пойдут. Я просто уверен, — ответил Дима, и Марина бросилась целовать и обнимать его.
Валентина Павловна долго не могла поверить в то, что у Марины получилось все так хорошо. За свою трудовую жизнь она прошла от грязной поварихи в заводской столовой до повара высшего разряда, сменила много мест и «Зеркало» до последнего времени казалось ей лучшим.
— Ну а вы-то что ж ушли? — пристала и к ней Марина. Она хотела услышать только правду. Марина хотела знать, что стоит она в глазах людей, от которых так много будет зависеть в её «Генерале Топтыгине».
— Верю я в тебя, Маринка, — чуть не прослезившись, ответила Валентина Павловна, — если ты смогла это сделать, дальше будет ещё лучше. Ты можешь. Судьба у тебя такая. А я уж с тобой.
Наташа Орехова давно уволилась из «Зеркала». Она работала теперь где-то в придорожном кабачке, а до этого бегала снова простой официанткой в большом ресторане. Дела её шли по меньшей мере скромно, и потому предложение Марины, не забывшей про Наташу и долго её разыскивавшей, встретила с большим восхищением. Марина подумала даже, что как бы все эти люди из прежней жизни, такие восторженные, так обрадовавшиеся её предложению, не сглазили едва начинающееся её предприятие.
— Менеджером? Менеджером в такой красоте? Да это просто сказка! такова была реакция Ореховой, когда она появилась в «Генерале Топтыгине». Марина, спасибо, ты золотой человек!
— Ладно, «золотой человек», — отмахнулась Марина, — гонять буду.
— Гоняй, мы тебя не подведем! — воскликнула Орехова.
«Как бы хорошо, если бы это было правдой», — думала Марина.
Официантам Марина устроила настоящий кастинг. Они приходили к ней, гордо сидящей в кабинете, беседовали сначала с Наташей Ореховой, затем с Мариной, рассказывали о себе, о том, где работали и как, почему увольнялись, как брали чаевые, что они знают о работе официанта, о русской кухне, о кассе и тому подобное.
Но дальше все заходило в тупик. Как «выкупить» всех этих людей, как узнать, чем они будут заниматься в работе — могло показать только время.
Правда, Олежек, единственный из всех, кого на должность метрдотеля смены переманила она из «Сакунталы», да ещё и с согласия Ларисы Стожаровой, сосватал Марине трех хороших официантов из разных мест: двух парней и девушку. Они понравились Марине сразу. Кассиров привела будущий бухгалтер Антонина Прокофьевна, хорошая знакомая Руслана, в которой Марина тоже не сомневалась. И работников кухни тоже нужно было выбрать достойных, и охрану, и ещё множество народа — одним словом, дел у Марины было по горло.
…Со своей прекрасной посудой она села в ресторане на целый вечер, едва только машина доставила долгожданную партию.
— Какой же ты, оказывается, ребенок! — искренне изумился Вениамин, когда вместе с Мариной он принялся по её просьбе расставлять на столы в пустом ещё зале «Генерала Топтыгина» всю ту «красоту», над которой не переставала трястись и ахать Марина.
Но Марина не слышала ничего и продолжала рассматривать каждую тарелочку, каждое блюдце или чашку. Это была её мечта — и вот она исполнялась. Время застыло перед Мариной, и она видела только медведей, тех, которыми бредила она всю свою жизнь. Тут были медведь — гусар в сапогах со шпорами, медведь с букетом цветов, мишка-полицейский, медведь-повар, медведь звонит, прижимая к уху мобильный телефон, медведь балерина в белой «пачке», мишутка спит в кроватке, фокусник, медведи на роликах, на лыжах, на велосипеде и самокате, медведь с сачком для ловли бабочек, мишка качается на качелях, медведь-боксер, медведь играет на баяне, на балалайке, на гуслях, на рояле, на скрипке и на трубе, медведь с рюмкой в лапе, медведь с тортом, медведь-медсестра, медвежонок мастерит скворечник, медведь-жнец, канатоходец, рыбак, летчик и профессор, медведь пишет письмо, спускается на парашюте, миша-официант, медведь — красотка в шляпке, медведь курит трубку, читает газету, даже медведь — уборщица со шваброй и ведерком.