Так незаметно они двигались через лес, и скоро очутились на его опушке. Перед ними стоял большой дом, а на холме позади высился господский замок. Приблизившись, молодые люди увидели двух всадников, ехавших по обеим сторонам дороги. Перед собой они гнали женщину с детьми.
— Да как они смеют! — взорвалась Алуэтта. — Почему слабых всегда угнетают? Неужели правители никогда не положат конец подобному безобразию?
— Мне кажется, эта женщина живет в том большом доме. Тогда она сама, скорее, из правителей, а не из угнетенных, — заметил Грегори. — Посмотрите, ее платье из дамаста [11] , и башмаки у детей из добротной кожи — не чета крестьянской обувке.
— Неважно, какая на них одежда, вы же видите: сейчас их притесняют! Сэр, разве ваша честь позволяет вам безучастно наблюдать за их страданиями?
У них на глазах один из солдат замахнулся, намереваясь нанести удар женщине. Алуэтта возмущенно охнула и пришпорила лошадь, переходя на галоп.
— Я приказываю тебе стоять! — кричала она на скаку.
Занесенная рука замерла на полпути. Мужчина удивленно посмотрел на нее, лицо его скривилось от прилагаемых усилий, но рука оставалась на месте.
Грегори поспешил за спутницей, улыбаясь своим мыслям. Чем не доказательство вновь обретенной добродетели у Алуэтты?
Тем временем девушка проскакала мимо застывшего солдата, вырвала пику из его бесчувственной руки и крикнула женщине:
— Бегите!
Затем она вновь развернула лошадь по направлению к ошарашенному мужчине, и через мгновение острие пики упиралось ему в горло.
Его напарник закричал и пришпорил своего коня, намереваясь вышибить Алуэтту из седла. Но не успел он тронуться с места, как с руки девушки сорвался мощный разряд и поразил всадника. Он пронзительно заверещал и осадил скакуна, дуя на обожженные пальцы.
— Благодарю вас, я сама справлюсь, — Алуэтта мельком взглянула на подоспевшего Грегори, не отводя пики от горла солдата.
— Ведьма! — взвыл его товарищ.
— Точно — ведьма, которая вам не по зубам!
В этот момент из-за угла с криком появился еще один всадник, потрясая пикой на скаку. Девушка бросила в его сторону уничтожающий взгляд, и древко бессильно поникло. С недоверием рассматривая бесполезное оружие, изумленный солдат счел за благо свернуть в сторону.
— Убирайтесь подобру-поздорову, пока с другими не произошло то же! — посоветовала им Алуэтта.
Не сводя с нее испуганных глаз, вояки развернули лошадей и поскакали прочь. Отъехав на сотню футов [12] , один из них — с поднятой рукой — обернулся и выкрикнул:
— Ну, погоди, мы еще вернемся и приведем с собой дюжину солдат!
— Да хоть два десятка, — милостиво позволила Алуэтта.
Повинуясь ее сознанию, рука всадника резко дернулась вверх, тот взвизгнул от боли. Затем напряжение в конечности ослабло, и она бессильно упала — не веря своим глазам, мужчина в тревоге ощупывал своевольную руку.
— С ней пока все в порядке, — успокоила его ведьма. — Но, если ты желаешь сохранить свою руку, лучше не попадайся мне на пути!
Солдат побледнел, как полотно, и припустил галопом догонять спутников.
Скривив губы, Алуэтта проводила их взглядом и обернулась к Грегори:
— А куда подевалась наша бедняжка?
— Она за деревьями, — кивнул юноша и добавил:
— Это было великолепно, моя прекрасная леди!
— Ничего особенного, — ответила Алуэтта, направляясь к лесу. — У меня богатая практика в подобных вещах.
Однако его похвала приятно удивила девушку.
Остановившись у подлеска, она позвала:
— Выходите, мадам! Вас никто больше не обидит!
Выходите и поведайте нам причину такой жестокости.
Послышался детский плач и успокаивающий голос женщины. Вскоре она появилась из-за деревьев, ведя обоих детей за руку. Взглянув на троицу, Алуэтта убедилась, что Грегори был прав. Одежда женщины выдавала ее высокородное происхождение — очевидно, она была жена местного помещика, а может быть — и рыцаря.
— Благодарю вас за покровительство, добрая леди, — вежливо произнесла дама, однако нервозность в голосе выдавала ее страх перед колдуньей.
— Рада помочь, — ответила Алуэтта. — Мне предстоит отдать много долгов, и вы — мое начало.
— Долги! — лицо женщины сморщилось в горестной гримасе. — Увы, у меня тоже много долгов, которые я не могу уплатить. Ах, если б только мой Хершель был жив!
— Это ваш муж? — догадалась Алуэтта. — Вот почему вас выгнали из дома!
— Да, — подтвердила женщина. — Я — Нора, Нора Масгрейв, с вашего позволения, добрая леди.
— А ваш муж был эсквайром Масгрейв?
— Именно, — утерла слезы дама. — После смерти мужа осталось немного денег, но их хватило всего на месяц. Сэр Гектор терпел нас шесть месяцев, но мы не смогли выплатить ренту… И вот он прислал нового помещика, а его солдаты явились выгнать нас из дому.
— Бедная женщина! — воскликнула Алуэтта.
Она уж было собралась разразиться гневной тирадой против богачей, но тут сзади раздался голос Грегори:
— А если вы заплатите долг, то сможете вернуться домой?
— О чем вы говорите, сэр, — вздохнула Нора Масгрейв. — У нас нет ни денег, ни видов на них! Перед смертью мой свекор рассказал Хершелю, что припрятал небольшие сбережения где-то на нашей земле, но что толку в этом?
— А разве ваш муж не рассказал вам, где спрятан клад? — возбужденно спросила Алуэтта.
— Рассказал, — кивнула женщина. — Сокровище следует искать там, куда падает самый конец тени старого Дуба в канун дня летнего солнцестояния.
Она обернулась и показала на старый, трухлявый широкий пень.
— Увы, вот все, что осталось от дуба. Видите ли, Хершель решил сразу не раскапывать клад — вначале у нас не было нужды в деньгах. А через месяц в дерево Ударила молния, и найти условленное место стало невозможно. Бедный мой муж перекопал всю землю вокруг пня, но так ничего и не нашел.
— Зарытый клад… — задумчиво проговорила девушка, а затем обратилась к своему спутнику:
— Эй, господин чародей, а нет ли в нашем арсенале какого-нибудь противопожарного средства?
Дети в ужасе поглядели на Грегори и спрятались за материнскую юбку. Та прижимала их к себе, также явно напуганная.
— Глупые предрассудки! — рассердилась Алуэтта. — Знаете ли вы, что чародей — это просто подарок судьбы, если только он на вашей стороне? Ну, так что скажет сей муж от магии?