Катарина теперь почти улыбалась, вновь обретя прежнее самодовольство и надменность при виде того, как Род стушевался при угрозе Туана.
— Вам есть еще что сказать, сударь? — спросила она, выпятив челюсть.
— Да, — процедил Род сквозь зубы. — Что же это за королева, если она предает своих подданных?
Ладонь его взлетела и закатила ей пощечину.
Она вскрикнула и откинулась на спинку кресла, а Туан бросился на него, целясь кулаком Роду в челюсть. Род нырнул под удар и сгреб Туана в охапку, крича:
— Векс!
Кулаки Туана молотили по его животу, но Род держался, следя за бегущими к ним генералами. Но Векс подоспел первым.
Род постарался забыть о том, каким милым и чистым пареньком был Туан, и всадил ему колено в пах.
Потом выпустил его и вскочил в седло. В тот же миг Туан упал, захрипев и согнувшись от боли.
Векс развернулся и перепрыгнул через головы подбегавших гвардейцев. Приземлившись, он перешел на галоп. Род услышал, как Катарина выкрикнула имя Туана, и недобро улыбнулся.
И тут его усмешка разорвалась в безмолвном крике, когда волна боли пронзила его раненое плечо.
Обернувшись, он увидел торчавший из плеча кончик арбалетной стрелы.
А за подпрыгивающим плечом, посреди кольца гвардейцев, окруживших трон, Катарина склонилась над все еще корчившимся от боли Туаном, из рук которого выпал арбалет гвардейца.
* * *
Когда сгустились сумерки, они с Вексом вернулись на возвышающийся над полем холм, сделав длинный крюк по лесу и полю. При этом они пробрели примерно с милю по руслу ручья, дабы скрыть следы.
Как только Векс выехал на опушку леса, Род буквально вывалился из седла. Доковыляв до большого дерева, он сел, привалившись спиной к стволу, невидимый со стороны поля в тусклом свете опускающихся сумерек.
Род бросил взгляд на пылающие на лугу костры, вслушиваясь в отзвуки пира по случаю победы.
Он вздохнул и вернулся к более насущной проблеме, а именно, к раненому плечу. Он распахнул камзол и осторожно ощупал плечо, которое, несмотря на введенное им на скаку обезболивающее, ныло довольно-таки ощутимо.
Судя по всему, зубчатый наконечник стрелы вонзился между ключицей и суставом, каким-то чудом не задев ни кость, ни артерию.
Слабое дуновение воздуха, подобное взрывной волне от микроскопического взрыва, заставило его поднять глаза, и он увидел склонившуюся над ним Гвендайлон. Из ее глаз ручьем лились слезы.
— Милорд, милорд? Твоя рана опасна?
Род улыбнулся, протянул руку и надолго прижал девушку к себе.
— Значит, не слишком, — произнесла она и, покраснев, отодвинулась. — Ручаюсь, что мой испуг был намного болезненнее твоей раны.
— Ах, малышка, малышка, — Род откинулся назад, баюкая ее здоровой рукой. — Мне было так одиноко во время этой скачки.
— Я явилась бы и раньше, господин, — сказала она извиняющимся тоном, — но мне пришлось подождать, пока ты не остановишься передохнуть. Теперь займемся плечом, — она приняла решительный, почти деловой вид. — Будет немного больно, милорд.
Род скрипнул зубами, когда она содрала с его плеча пропитанную кровью рубашку.
— Бинты в седельной сумке, — процедил он сквозь зубы, когда она закончила.
Гвен повернулась к Вексу, достала маленькую металлическую коробочку и нахмурилась:
— Что это за красный крест на ней, милорд?
— Просто символ, — засопел Род. — Он означает, что... э-э... перед тобой походная аптечка знахаря.
Девушка опустилась подле него на колени и застыла. Род нахмурился, гадая, чем это она занимается. Затем его плечо вновь пронзила боль, и он почувствовал, как наконечник стрелы медленно выходит по проложенному им каналу, причем, казалось, без всякого вмешательства извне.
Сквозь вызванный болью туман в его голову прокралась мысль: эти ведьмы были пределом мечтаний хирурга.
Наконечник вышел из его тела, затем стрела вдруг бешено закружилась в воздухе и разлетелась в щепки от удара о камень.
— Вот так, — прошипела Гвен, — я поступлю со всяким, кто причинит тебе вред, милорд.
Род поежился, осознав могущество силы, с которой он играл в кошки-мышки. Она потянулась за бинтами.
— Нет, нет! — коснулся ее руки Род. — Сперва порошок в серебристом конверте. Он остановит кровь.
— Я предпочла бы воспользоваться компрессом из трав, — с сомнением произнесла она. — Но как тебе будет угодно, милорд.
Род вздрогнул, когда сульфамид ужалил его. Затем боль отступила, и она принялась бинтовать.
— Кажется, что ты постоянно перевязываешь это плечо, — пробормотал Род.
— Да, милорд. Я думаю, тебе стоит быть с ним поосторожнее.
Поблизости кто-то довольно деликатно кашлянул.
Род поднял голову и увидел таящийся в тени приземистый силуэт.
Он поджал губы.
— Ну, а вот и изнуренный Аякс собственной персоной!
Гвендайлон прижала ему пальчик к губам в ласковом укоре.
Род коротко кивнул, злясь на самого себя, и пальчики упорхнули.
Он сделал здоровой рукой приглашающий жест.
— Что ж, подходи и присоединяйся к гулянке, Бром. Но будь осторожен: плоды победы сегодня горьки.
Бром подошел с опущенной головой и сцепленными за спиной руками и присел на ближайший корень.
Род нахмурился. В поведении карлика было нечто застенчивое, почти вкрадчивое.
— Что гложет тебя? — спросил он.
Бром вздохнул и положил руки на колени.
— У меня от твоих фортелей, Род Гэллоуглас, сегодня чуть голова не раскололась!
Род криво усмехнулся.
— По-моему, больше похоже на обострение язвы желудка. Мне кажется, ты был не слишком доволен таким поворотом дела?
— О нет, я был крайне доволен! И все же... — Бром упер локти в колени и положил подбородок на кулаки; он вновь выглядел смущенным, — признаюсь, что сперва я слегка обозлился на тебя.
— Неужто?!
— Да, но потом я понял твой план.
— Вот как? — поднял бровь Род. — Но ты ведь сразу догадался, что я блефую?
— Нет. Я постарел, Род Гэллоуглас...
Род фыркнул.
— Спасибо, — склонил голову Бром. — Но это правда. Я постарел, и меня нужно ткнуть носом.
— И что же тебя ткнуло носом?
— О, меня осенило после той жутко трогательной сцены, — улыбнулся Бром с оттенком сарказма. — Сперва Катарина могла только причитать: «Любовь моя, ты ранен!» и посылать за докторами и лекарствами, пока Туан не сумел подняться и уверить ее, что рана была не опасной. И тогда она с плачем уткнулась в его плечо, называя его своим повелителем, защитником, охранителем чести, и не успокоилась, пока он не поклялся обвенчаться с ней!