— Спокойно, спокойно, — это директор молкомбината начал рассказывать басню сотрудникам милиции, которые вряд ли войдут в кабинет без приглашения самого хозяина.
В принципе, я рисковала, он мог ведь и шепотом сказать им, что все не так гладко, как представляется. Но я сама показываться не решалась. Пока в этом не было необходимости. Учитывая то, что вся милиция здесь повязана, у меня были все шансы остаться в этом городке навечно.
Он вернулся обратно в кабинет довольно быстро.
— Я надеюсь, вы там не устраивали игр глазами, на бумаге ничего не писали? В противном случае я пропущу вас в моем списке смертников впереди Бориса Всеволодовича. Борис Всеволодович, не возражаете? Почему вы убили Мирсковых? Это вопрос вам обоим, вначале отвечает старший в иерархии.
Борис Всеволодович барабанил пальцами по столу и молчал.
— Я бы вам не советовала долго держать язык за зубами. Вот видите, у вас уже один товарищ помер скоропостижно. Будете молчать — я снова занервничаю.
— Кто ты такая? — прохрипел Федотов.
— Твоя судьба. Отвечай на вопрос.
— Мы никого не убивали, это все чушь какая-то.
— Предположим, — легко согласилась я. — Правда, в это я не верю, у меня есть другие данные, но все равно, предположим. Вопрос номер два. Кого это вы ждете? Кто должен приехать и со мной разобраться?
Константин Иванович хотел было открыть рот, но Федотов строго посмотрел на него.
— Не стесняйтесь, — подбодрила я. — Пусть его взгляды вас не пугают. Хотите сесть всего лет на пять? Давайте рассказывайте. А то ведь можно и все десять получить. Я надеюсь, своими руками вы никого не убивали? Потому что следствие установит все. Количество фактов будет весьма большим, мы доберемся до седьмого колена в вашей организации и вытрясем всю подноготную. Поэтому я не советую молчать. Можете считать наш разговор допросом, ну, может быть, с пристрастием. Вот труп тут лежит — нехорошо получилось, но вы ведь сами напросились. Он мог бы тоже остаться в живых.
— Мы ждем двоих офицеров спецназа.
— Как интересно! И они, я так понимаю, приедут по мою душу следом за теми сержантами-контрактниками. Где, кстати, два уцелевших обалдуя?
— Отправлены в часть, — проскрипел Федотов. — От них никакого толку.
— Я думаю, из них выйдут неплохие свидетели.
На это Борис Всеволодович смог лишь выматериться.
— Знаете, мне вас неприятно слушать, — предупредила я. — Весь ваш деревенский фольклор оставьте при себе. Когда должны приехать «специалисты»?
— Я не знаю, — развел руками председатель райисполкома. — Как приедут, так и приедут.
— Наверняка они торопятся, а поскольку вы собирались их подождать, дело измеряется не днями, а скорее часами. Вопрос номер три адресуем директору молкомбината. Кто, когда, при каких условиях поставил вам оборудование, которое вы на днях в спешном порядке закопали? Это самый интересный вопрос из всех, вам так не кажется?
Константин Иванович стал тяжело дышать, а Федотов высказал вслух мысль о том, что мне не выжить. На столе зазвонил телефон.
— Внешнюю связь включайте, чтобы я слышала весь разговор, — первым делом сказала я. — И надеюсь, что все обойдется без эксцессов. Малейший намек — и из ствола вылетает пуля. На этот раз никому не придется объясняться с нарядом милиции, потому что сюда наверх подниматься уже никто не будет. Константин Иванович так все хорошо объяснил господам ментам, что они как сидели внизу на вахте, так и будут сидеть. Кстати, чего это вы милицию поставили? Когда я приехала в ваш городок, поста милиции здесь не было. Меня боитесь? Молчите? Правильно, надо бояться. Своего противника надо уважать. Снимайте трубку, Борис Всеволодович.
— Что там у вас? Почему вы так долго мне не отвечаете? — голос был хриплый, с надрывом.
— Да вот, решаем проблему непосредственно с виновником всех событий, которые произошли здесь у нас.
— Это вы о Максимовой?
— Да, она здесь, прямо передо мной.
— Дайте ей трубочку.
— Я разговариваю по внешней связи.
Голос не стал больше общаться с Федотовым, а обратился ко мне:
— Юлия Сергеевна?
— Да, — громко ответила я, не вставая со своего места и не приближаясь к столу.
Мне не хотелось в очередной раз провоцировать мужиков на то, чтобы они стали выхватывать из моих рук автомат и пытаться меня завалить. Я-то знаю, что у них ничего не получится, а они нет.
— Сколько вы хотите?
— Мне вот господин Федотов десять тысяч уже дал. Вы знаете, у меня отвратительная манера вести дела. Я беру деньги, которые мне дают за то, чтобы я чего-то не делала, и пускаю их на разрешение именно этой проблемы. Как правило, это лишь приводит к ухудшению положения моих оппонентов. Поэтому деньги я вам не советую мне предлагать. Я нахожу им хорошее применение.
— Вы сильно рискуете, — сказал голос.
— Для меня это норма жизни. Я в некоторой степени наркоман. Потому что без хорошей дозы адреналина моя жизнь превращается в болото. Надо время от времени встряхивать нервишки.
— Борис Всеволодович, я вас прошу, — голос был подчеркнуто интеллигентным, — изолируйте эту женщину, желательно навсегда.
Я выпятила нижнюю губу и посмотрела на Федотова. Мне было интересно, что же он ответит под дулом автомата.
— Здесь есть небольшая проблема, — проговорил он.
— Что? Проблема? — переспросил голос. — Так устраните эту проблему.
— Боюсь, это невозможно сделать. У нее в руках оружие.
Связь неожиданно прервалась, и Федотов отключил телефон. Кровь отлила от его лица, а тело охватила мелкая дрожь.
— Страшно? Это хорошо.
Я подошла к столу и, взяв трубку радиотелефона, который лежал на столе, вернулась на свое место так, чтобы контролировать движения директора и главы местной администрации. Набрала номер в Москве и попросила прислать людей, причем сделать это как можно быстрее.
— Сколько у вас времени? — переспросил голос.
Я ответила, что, в принципе, могла бы просидеть без проблем в здании райисполкома до утра. Тут я припомнила наряд милиции, который может, в конечном счете, поинтересоваться, что это так долго заседают их начальники, и поправилась:
— Часа три.
— Ждите, из Тарасова к вам выедет бригада.
— Пускай берет с собой побольше людей и оружия. Здесь столько дерьма, что, если приедут с чайной ложкой, будут вычерпывать всю жизнь. — Я прервала связь и позволила себе улыбнуться. — Ну вот, дорогие мальчики, скоро приедут представители закона и увезут вас отсюда далеко-далеко. Знаете, я иногда думаю, почему в России так много ворья и убийц? А ответ прост: потому, что у нас есть Сибирь. Места много, ссылать есть куда. Вот и поедете работать ручками. Лес валить. Как? Нет возражений?