Что ж, он готов ответить на все вопросы, тем более что ничем аморальным не занимается, своей жене не изменяет, с чужой женой тоже не встречается.
Миша, судя по его виду, поджидал его в кафе с нетерпением. Он сидел за самым дальним столиком и нервно барабанил пальцами по столешнице. Перед ним стояла чашка кофе. Которая по счету?
– Наконец-то! Я уж думал, что ты не придешь!
Миша выглядел как настоящий семейный человек: ухоженный, с животиком. А еще Игорь заметил, каким взглядом смотрит на него товарищ: снисходительно-осуждающе – мол, тебе не кажется, Игорек, что ты несколько запутался в этой жизни, вот, учись у меня, как надо жить!
Хотя, скорее всего, Игорю это просто показалось.
– Что случилось, Миша? У тебя неприятности?
– У меня? Какие у меня могут быть неприятности, дружище! Скорее они у тебя…
Ну вот, началось.
– Знаешь, давай сразу к делу, у меня полно работы.
– Хорошо. Начну с главного. Ты знаешь, что все наши, – он подразумевал, конечно, коллег по работе, – только и знают, что обсуждают твой роман с этой… как ее… – Он даже поморщился, делая вид, что забыл имя ничего особенного собой не представляющей женщины. – С Орешиной, вот!
– Ну и пусть себе обсуждают, что с того? Всех обсуждают.
– Что ты в ней нашел?! – Миша очень артистично выкатил глаза и растопырил пальцы. – Что у вас вообще может быть общего?
– Послушай, я когда-нибудь обсуждал с тобой внешность твоей жены?
– А что – моя жена?! Ну да, может, она и не красавица, но хотя бы симпатичная, к тому же у нее золотое сердце!
– А почему ты считаешь, что вправе обсуждать со мной женщину, которая мне нравится, на которой я собираюсь жениться?!
– Послушай… успокойся, – Миша, вдруг поняв, что он явно переборщил с эмоциями, положил руку на плечо Игоря. – Конечно, это твое личное дело, с кем встречаться. Но у нас полно симпатичных женщин, да и помоложе. Ты же выбрал самую страшную. Она похожа на атомную войну!
– Знаешь что… Я сейчас поднимусь и уйду!
К столику подошла официантка, замерла с немым вопросом на лице.
– Нам два кофе, – быстро отделался от нее Звягинцев и вновь повернулся к Игорю: – Послушай, чем она тебя околдовала? И вообще, где вы живете? Вы вместе приезжаете, уезжаете, обедаете… Ведете себя как счастливая супружеская пара, и никто не знает, куда вы потом исчезаете! У тебя вы жить не можете, там сейчас очень даже недурственно обустроилась твоя бывшая со своим офтальмологом, я лично был там позавчера, спросил, где ты, и она сказала мне, что не знает, да и знать не хочет.
– Зачем ты меня искал, когда мы видимся с тобой каждый день на работе?!
– Хотел выяснить, где вы с Орешиной живете. Девчонки из вашего отдела пытались найти вас у нее дома, но и там тоже тишина. Снимаете квартиру?
– Мы живем за городом.
– А-а… Понятно. На какой-нибудь дачке ютитесь? Обои в цветочек, дровяная печка, электрическая плитка, молоко по утрам… Романтика!
– Послушай. У нас все хорошо. И никакая это не дачка, а прекрасный дом в Зоналке!
– Где-где? – Миша недоверчиво покосился на друга. – И откуда же это у нее взялся дом в Зоналке?
– Я не интересовался. Может, она что-то и рассказывала, да только я не запомнил.
– И что, большой, говоришь, дом?
– Да, дом большой, замечательный. Возможно, он остался ей от родителей. Как и квартира на Набережной.
– Квартира на Набережной?! У нее сроду не было никакой квартиры на Набережной! У нее маленькая двушка где-то в Заводском районе!
– Миша, что такое ты говоришь?!
– Да то, что вы оба что-то скрываете!
– Значит, так! Я не обязан отчитываться перед тобой о своей жизни. Пока. Да, вот, это за кофе… – И Игорь, со стуком пригвоздив к столу монеты, быстрым шагом вышел из кафе.
Сказать, что ему было не по себе, это ничего не сказать. Квартира, дом… Как так могло случиться, что он, окунувшись в новую для себя жизнь и доверившись новой женщине, растворившись в ней, ни разу не задал себе вопрос: а откуда у нее на самом деле этот роскошный особняк? Хотя, скорее всего, сработала информация об ее отце, который был в городе «не последним человеком». В сущности, она могла тщательно скрывать это от своих коллег по работе. Но в том, что этот дом – ее, он нисколько не сомневался. Во-первых, все Валино окружение воспринимало ее как хозяйку, то есть он видел, что существуют определенные знакомства и отношения между соседями. Валентина знает в лицо обслуживающий персонал: электрика, водопроводчика, сторожа… Все это невозможно подстроить, организовать. К тому же у нее сад, цветы, и всем этим она занимается так, словно делала это всю жизнь! Она знает, где что находится, что зацветет, а что в этом году цвести не будет… Сейчас, когда Михаил заставил его засомневаться в Валентине, в правдивости ее слов, Игорь начал вспоминать разные мелочи, которые указывали бы на то, что Валентина в этом доме – человек новый, случайный. Но нет! Ничего такого не было! И даже некоторые вещи в доме были не совсем новые, а приятно обжитые, каждая – на своем месте, такие, как диванные подушки, корзинка для газет возле камина, лампы в спальне; и всеми этими вещами Валентина пользовалась так, словно владела ими всегда и даже знала историю каждого такого приобретения…
Нет-нет, это не могло быть неправдой! И весь этот дом ему не приснился!
Эх, Михаил, и зачем он только затеял весь этот разговор?! Только все испортил. И почему теперь хочется все проверить, выяснить, докопаться до истины? Задавать миллион вопросов Валентине он не решится. Она может обидеться. А ему так не хочется причинить ей боль.
Вечером, после ужина, когда Валя (он видел это в окно) пропалывала цветы, он залез в ее письменный стол, где она хранила документы и платежные счета, и смог убедиться, что все эти квитанции – правда, их было всего-то три: за воду, электричество и газ – оформлены на имя Валентины Орешиной. Вряд ли, если бы это был не ее дом, она заполняла бы бланки.
Свидетельства о праве собственности на дом, которое выдается регистрационной палатой, он не нашел, но решил, что продолжит поиски завтра.
Что говорить, Звягинцев сделал свое черное дело, заставил его отныне оценивать каждое произнесенное Валей слово особо, применительно к возможности мошенничества с ее стороны.
– Игорь? Что-то у тебя сегодня совсем аппетита нет. Тебе не понравилась рыба? Может, картошки пожарить? Или картофельных оладий? Ты здоров?
Он посмотрел на нее, такую расстроенную, озабоченную и вместе с тем милую и выглядевшую как бы испуганной, и понял, что не может больше молчать. Зачем в чем-то сомневаться, когда он может рассказать ей все как есть и объяснить, что его беспокоит?
– Знаешь, меня пригласил сегодня в кафе Миша Звягинцев. Понимаю, он сгорает от любопытства. Хочет узнать, что нас связывает и, самое главное, где мы живем? И я, ты знаешь, сказал ему, что мы живем здесь, в Зоналке.