– На что тебе побираться, отец? – Вовченко неожиданно для себя как-то сразу проникся к нему. – Поселишься у меня и будешь доживать на полном обеспечении.
– Нет, сынок, не надеюсь я на ваше обеспечение. Колька вон тоже сулил…
– Ну что с хохла взять, батя?
– А потом, я доживать не хочу, – философски сказал родитель. – Я жить хочу. А жизнь, она только на дороге. И потом, запомни, сынок: я не побираюсь. Я с людей взымаю пошлину. Только ты за товар, а я за сострадание. Люди не мне деньги бросают, они их Богу жертвуют. Я божий таможенник, Шурка.
Выпьют по маленькой, закусят, песню споют, и опять у них разговор душевный. А старший Волков довольно постранствовал, всякого повидал, и его слушать – не переслушать! Особенно всяческих баек про чудеса, лекарей, тарелки, чертей, пришельцев – в общем, про все, что Вовченко как раз интересовало. Семен на дороге всю жизнь, так чего только не наслушался, да и сам испытал. Например, говорить научила его одна бомжиха с Питерского вокзала, владеющая гипнозом, от бессонницы излечил надзиратель в румынской тюрьме, где он томился три месяца. А печенку, почки и прочие внутренние органы он поправил в чернобыльской зоне, где прожил несколько лет в общине сияющих братьев – секта есть такая, и состоят в ней одни пророки, которым радиация до фонаря. Мутанты там просто ходят по улицам, как у нас хохлы, а с одной, женского пола, он и вовсе прожил чуть ли не год и ничего особенного не заметил. Количество ушей, глаз, грудей и пальцев на руках в семейной жизни не играют особой роли, а иногда бывают полезны. Например, у отцовой сожительницы хвост отрос длиною метр двадцать два сантиметра, так очень удобная штука, которой человеку недостает, – заместо третьей руки, лишней точки опоры и кнута, если надо от кого отмахнуться. Там у них в зоне все по-другому, коммуна: ни зла, ни стяжательства нет, и только один порок – говорливые и крикливые они, все время спорят между собой про религию и грядущие времена. Вначале старший Волков тоже хотел выучиться на пророка, дабы побираться было сподручней, к тому же у него талант предсказателя обнаружился: посредством тонкого природного нюха, оказывается, можно чуять, что будет, потому как каждое время имеет свой запах. Но дошел только до третьей степени посвящения, это примерно как третий разряд, плюнул на заманчивое будущее и ушел, так и не свыкнувшись с их образом жизни. Да и к старости в родные края поманило, все чаще стал женщин вспоминать да как шпуры бурил, ну и ребятишек своих. Бункера на второй заставе он с юности знал, потому и поселился там, чтоб никому не мешать.
Мыкола потаился, спрятавшись, потом видит: отец в Россию ушел и там загулял, – поуспокоился, прокрался к воротам, стоит и слушает, о чем они с Шуркой говорят. А от костра жареной курятиной наносит, слышно, как они водку разливают, чокаются – этак по-семейному… И такая тоска напала! Как ни крути – отец…
Тот же унюхал сына и говорит:
– Колька тебе брат, давай позовем этого волчонка, все-таки жалко, хоть он и дурной.
Вовченко подошел к воротам и сквозь решетку первым руку Волкову подал:
– Выходит, мы братья с тобой.
– Я подозревал, – с радостью сказал Мыкола. – Батя мой ходок был.
И тут вдруг кукушка закуковала на стене.
– Загадать надо, сколько лет жить осталось, – серьезно проговорил Шурка. – Ну-ка, раз, два, три…
Кукушка поперхнулась и умолкла.
– Брось ты верить во всякую ерунду! – подбодрил его новообретенный брат. – Зегзица вредная птица. Пойдем выпьем с батей!
Они отперли калитку, каждый со своей стороны, и Волков проник в Россию. Он свою бутылку принес, тут же получил штрафной стакан, но поначалу скромно сидел, виновато, потом песню спели вместе, и втянулся в компанию. Отец его не корил и обиды не поминал – напротив, расчувствовался.
– Не бойтесь, сынки, – сказал. – Теперь у нас семья. Я вас не брошу, если что – прокормлю. Только вы промеж собой живите дружно.
И вот где-то уже под утро сидят они по-семейному, за жизнь поговорили, международную политику обсудили, и уже дело подошло про женщин поговорить, как из темноты выступила мохнатая, сгорбленная фигура с луком в руках. Стрела заложена, тетива натянута – сейчас выстрелит! Отец в ту сторону спиной сидел, не видел, а братья в первый миг оцепенели. Мыкола сразу же сообразил, кто это, узрев у пришедшего во лбу третий, широко раскрытый глаз, и Шурка, еще раньше познакомившийся с мутантом, узнал его, но оторопь взяла.
Наконечник острый, костяной, поблескивает от костра и целит то в одного, то в другого. Вовченко первым опомнился, медленно встал, приподнял открытые ладони на уровне плеч – чтоб по обычаю показать свою безоружность и открытость, а Волков подумал – сдается, и тоже вскочил, руки вверх задрал. Родитель на них посмотрел, ухмыльнулся:
– Вы чего, сынки? Менты, что ли? – и обернулся.
– Ыррын айбасы? – спрашивает мутант. – Арсан Дуолайя як!
– А-а! Здорово, шаман! – обрадовался старший Волков. – Ты все чертей гоняешь? Давай садись, выпей с нами. А лук-то убери, не целься. Нету здесь твоих айбасов.
Тот и правда лук опустил, подошел, с Семеном за руку поздоровался.
– Сулум алкум, – сказал степенно. – Анабар айбасы кириккитте. Арсан бизда, канул сохнут.
– Ну, поздравляю, – обыденно сказал страший Волков и налил ему водки. – Прими по этому случаю. Да присаживайся!
Мутант стакан принял и сел, по-турецки подвернув ноги:
– Синьгами…
– Он чертей гоняет, – перевел старший Волков, видно знавший язык. – Занятный хлопец, настоящий шаман. Чума кашпировская рядом не стояла. Мы с ним на второй заставе познакомились.
Мутант выпил, крякнул, но не закусил и что-то начал говорить божьему таможеннику – с жаром и страстью, только ни слова не поймешь.
Мыкола же локтем Шурку в бок толкнул и спросил шепотом:
– Ты знаешь, кто это?
– Знаю, – очарованно отозвался тот. – Неизвестное науке существо. Не исключено, пришелец…
– Сам ты пришелец. Это мутант, который девок ловит.
– Да не ловит он девок – пытается контакт установить с нашей цивилизацией. И правильно действует – через женщин. Потому что они тоже космические существа. С Венеры пришли на Землю. Кроме твоей Тамары Шалвовны…
– Она уже не моя…
– Как скажешь. – уклонился Шурка, не желая обидеть брата, и, расстегнув рубашку, грудь показал: – Имел я с ней контакт… Видал, как изодрала? До сих пор не заживает.
– Меня это теперь не волнует…
Старший Волков уловил, что они шепчутся, поэтому спросил строго:
– Чего это вы там? Как заговорщики… – И налил всем. – За моего товарища шамана! У него сегодня счастливый день.
Братья чокнулись, но выпили молча, думая каждый о своем и взирая на мутанта.
– Не исключено, он представитель исчезнувшего звена, – доверительно сообщил Вовченко, – в развитии человечества…