— Кира, я…
— Подожди, не перебивай. Но прошло всего два дня, и ты снова меня предал. Снова все испортил, разбил — так же, как двадцать лет назад. И вот сейчас я смотрю на тебя и понимаю, что не испытываю к тебе ничего… кроме презрения.
Глеб выслушал ее признание с бледным лицом и стиснутыми зубами. Когда Кира замолчала, он несколько секунд не произносил ни слова, а затем проговорил — тихо, почти шепотом:
— Ты права. Я снова все испортил. Но теперь все по-другому, потому что у нас с тобой есть сын. Теперь я об этом знаю. Я его видел… И я с ним говорил.
В глазах Киры мелькнула тревога.
— Ты с ним говорил?
Глеб кивнул:
— Да.
— И ты ему… все рассказал?
— Нет. Я не мог.
Кира облегченно перевела дух.
— Правильно сделал. У мальчика и так много проблем, а тут еще ты… — Кира на секунду замолчала, а потом сказала: — Он очень хороший парень. Лучше, чем ты. И чем я. Но я не позволю тебе с ним встречаться. Ты для него никто. И таким останешься.
Корсак молчал, не зная, что сказать.
— Уезжай, Глеб, — сказала Кира. — Уезжай прямо сейчас. Поезд отходит через два часа, ты успеешь собрать вещи, вернуть машину в прокат и добраться до вокзала.
Глеб по-прежнему не произносил ни слова.
— Это будет твоим извинением передо мной, — тихо вымолвила Кира. — За все, что ты сделал.
Корсак молчал.
— Глеб? — окликнула Кира после паузы.
— Хорошо, — проговорил он, прерывисто выдохнув. — Я уеду. Сегодня.
— Спасибо, — негромко проговорила Кира.
Глеб повернулся и, ссутулившись и спотыкаясь о стулья, побрел к выходу.
5
Выехав из города, полицейская машина свернула на бетонку. Здесь начиналась Роминтская пуща, а где-то вдалеке шумело холодное море, и хотя отсюда Бегунов не видел и не слышал его, сейчас он особо остро чувствовал его присутствие.
Проехав по бетонке с километр, машина снова свернула, на этот раз на лесную грунтовую дорогу, прокатилась еще метров двадцать и остановилась.
— Что происходит? — взволнованно спросила Эльза, сидевшая на заднем сиденье рядом с Бегуновым.
Капитан Шарифов убрал руки с руля, повернулся к ней и сказал:
— Можешь сбегать в кустики. Мы подождем.
Эльза растерянно моргнула.
— Спасибо, конечно… Но я не хочу.
Марат Рафикович усмехнулся:
— Хочешь. Бабы всегда хотят. Давай, не противься — выходи из машины. Или я тебя сам выволоку.
Эльза повернулась к Бегунову:
— Сергей?
— Лучше вам выйти, — мрачно произнес тот. — Он не отстанет.
— Слышала, что тебе старлей сказал? — снова ухмыльнулся капитан Шарифов. — Давай, милая, не тяни время.
Эльза пожала плечами, затем открыла дверь и вышла из салона на улицу. Шарифов быстро выбрался вслед за ней. Бегунов тоже хотел выйти, но Марат Рафикович захлопнул перед ним дверцу и сказал:
— Посиди пока в машине, старлей. Я сам разберусь. — Капитан перевел взгляд на Эльзу. — А ты красивая, — сказал он.
Эльза молчала, угрюмо, с тревогой глядя на Шарифова.
— Слушай, — снова заговорил он, опустив взгляд на левую руку Эльзы, — а правда говорят, что у тебя рука сухая?
Эльза посмотрела на Бегунова, сидящего в машине. Тот на них не смотрел. Он смотрел прямо перед собой, словно все, что происходило вне машины, его не касалось.
— Люди говорят, что под перчаткой у тебя «печать ведьмы», — продолжал Шарифов с ухмылкой. — Покажи, а? Никогда не видел.
Эльза посмотрела ему в глаза и проговорила:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ах, не понимаешь?
Капитан усмехнулся и шагнул к Эльзе. Она попятилась. Капитан остановился, поднял руку и положил ладонь Эльзе на грудь. Она отшатнулась.
— Не бойся, — успокоил Шарифов. — Я тебя не обижу. — Он чуть склонил голову набок и посмотрел на Эльзу оценивающим взглядом. — А ты красивая. Очень красивая. И знаешь, мне плевать, что ты сухорукая. Мне даже нравится, что ты инвалидка. Честное слово.
— Что вам от меня нужно? — тихо сказала, почти процедила сквозь зубы Эльза.
— Что нужно? — Шарифов облизнул языком пересохшие от возбуждения губы. — Если бы ты знала, сколько раз я представлял, что мы лежим с тобой в постели. А ты вечно проходила мимо — гордая, высокомерная. Не замечала меня.
— Вы должны отвезти меня в область, — сказала Эльза. — Может, сядем в машину и поедем?
— Поедем, — не стал возражать капитан. — Конечно, поедем. Но сперва немного развлечемся. Я хочу, чтобы мои сны стали явью.
Шарифов усмехнулся, опустил руки вниз и, глядя Эльзе в лицо насмешливыми, холодными глазами, принялся неторопливо расстегивать ширинку. Пару секунд Эльза стояла неподвижно, а потом вскинула правую руку и наотмашь влепила Шарифову пощечину.
Капитан отшатнулся и схватился за щеку. Он растерялся всего на секунду, а затем, громко матюкнувшись и побагровев от гнева, бросился на Эльзу с кулаками. Но ударить ее оперативник не успел. Выскочивший из машины Бегунов перехватил его руку и вывернул ее, заставив Шарифова рухнуть на колени.
— Ты чего, Серега?! — яростно и изумленно взвыл тот. — Ты же знаешь, что мы должны сделать! Отпусти руку!
— Отпущу… — прохрипел Бегунов. — Если пообещаешь ее не трогать.
— Хорошо… — Марат Рафикович скосил на него глаза. — Не буду. Не буду я ее трогать! Доволен?!
— Обещаешь?
— Обещаю!
Сергей разжал пальцы. В то же мгновение Шарифов вскочил на ноги и с глухим ревом бросился на Бегунова. Бегунов увернулся от его удара и, в свою очередь, ударил капитана кулаком в живот, а затем довершил контратаку мощным хуком с правой.
Шарифов подлетел вверх и брякнулся на кучу бурелома, наваленного возле дороги. Бегунов повернулся к Эльзе, но она смотрела не на него, она смотрела на капитана Шарифова, и в глазах у нее стоял ужас.
Сергей быстро обернулся. Капитан лежал на том же месте, а из разверстой раны на его груди торчал острый, окровавленный сук.
— Что ты наделал… — прохрипел Шарифов, с осуждением и презрением глядя на Бегунова.
Сергей, похолодев от ужаса, бросился к капитану, присел рядом, схватил его за плечи.
— Марат Рафикович! — испуганно воскликнул он. — Я не…
Договорить Сергей не успел. Выстрел прозвучал глухо и отрывисто. Бегунов дернулся, затем опустил взгляд вниз и с изумлением посмотрел на руку Шарифова, вернее — на зажатый в его пальцах пистолет. Дуло пистолета было прижато к животу Сергея.