– И что мне теперь делать?
– Вспоминать.
– Но что? – Ей хотелось расплакаться.
– Не знаю. И вот еще что: вам лучше переехать отсюда. И сделать это нужно уже утром. Пусть думают, что вас нет в живых. А когда узнают, что случилась ошибка, пройдет время, прежде чем вас снова найдут.
– Успокоили, – невесело улыбнулась Дайнека.
– Вам есть куда съехать? Может быть, вернуться в Москву?
– Ну нет! Не для того я сюда приехала.
– Хорошо, хорошо… Видите, уже воевать собрались, – Ломашкевич улыбнулся. – Где вы будете жить?
– У сестры. А как же мама?
– Придется подождать. Сюда пока ни ногой.
Дайнека молча кивнула.
* * *
Монгол не изменял своим правилам. Одно из них – не ночевать в гостинице больше одной ночи. Он как мог тянул с выполнением второй части задания. Доверяя своей интуиции, ждал, когда наступит подходящий момент.
– Так быстро? Всего на одни сутки? – администратор гостиницы с любопытством смотрела на постояльца.
– Дела.
– Жаль…
– Что делать, – он намеренно не удовлетворил ее любопытства, просто положил на стойку ключи и направился к выходу.
Оказавшись на площади, задумался, куда лучше пойти. Вообще-то он мог отправиться в любую сторону. Надев на голову капюшон, Монгол закинул на спину сумку и свернул за угол. Теперь, на расстоянии от гостиницы, в его движениях появились уверенность и спокойствие.
Красноярск… Не думал он, что доведется когда-нибудь здесь побывать. И вот, поди ж ты, пришлось. Этот город значил для Монгола больше, чем могло показаться. Пребывание здесь как будто приближало его к ней…
Он взял себя в руки, решив думать лишь об одном: как сохранить свою жизнь. То, что после завершения операции Крест приказал убрать его как ненужного свидетеля, было очевидно.
Все началось пять лет назад, когда судьба свела Монгола с Крестовским и его могущественным патроном. Тогда он попал в историю, грозившую долгой отсидкой. Крестовский с энтузиазмом подключился, и наказания удалось избежать. Настоящим наказанием стало то, что последовало далее. Вскоре от Монгола потребовали ответной услуги, и он был вынужден согласиться. Потом еще и еще раз…
Как правило, это были рискованные задания, где могли пригодиться выносливость, сила и безрассудство. Много раз Монгол сознательно шел на риск, надеясь рассчитаться наконец за роковую услугу. Кстати, Монголом его придумал называть как раз Крестовский. Из-за редкого имени, не подходящего для русского человека.
Со временем пришло понимание, что от Крестовского не избавиться никогда. Монгол был нужен ему. Крестовский считал его своей собственностью, орудием, удобным и безотказным. После того как, защищаясь, Монгол убил двоих напавших на него бандитов, он оказался повязанным кровью.
Крестовский, не мудрствуя лукаво, прокомментировал ситуацию:
– Теперь ты только с нами. Или никак.
И все же Монгол сознательно шел на риск. Он решил: это его последнее задание.
В зале пиццерии, куда он забрел, было безлюдно. Официантка подошла очень быстро.
– Что? – спросила она.
– Пицца с ветчиной, сыром и грибами. Кофе, – он тоже был лаконичен. Когда девушка отошла, окликнул ее: – Скажите…
– Что? – похоже, это было ее единственное слово.
– Где железнодорожный вокзал?
– Метров пятьсот – туда, – она махнула рукой.
– Спасибо.
Все складывалось удачно. Интуитивно Монгол приблизился к намеченной цели. Следующие полчаса он провел в железнодорожном вокзале. Запах здесь был настоящим, вокзальным, как и в любом другом городе. Спустившись в камеру хранения, он встряхнул сумку, прикидывая, сколько денег могло там находиться. «Миллиона полтора долларов…» В этой кожаной сумке заключалась теперь страховка его жизни. Монгол поместил сумку в автоматическую ячейку, установил код и захлопнул металлическую дверцу.
«Дело сделано».
Теперь он стоял на перекрестке. Слева, за автобусной остановкой, высился стадион. На другой стороне лепились торговые павильоны, за ними, у самого перекрестка, голубой киоск «Роспечать». Монгол отправился к нему.
В тот же миг раздался скрип тормозов. Он обернулся, на него несся автомобиль. «Мерседес» затормозил так, что из-под колес пошел дым. За стеклом белело перекошенное лицо водителя.
Вслед за тем послышался удар – в багажник «Мерседеса» врезался джип сопровождения. Монгол увидел, как бесшумно подкатился черный капот и замер в десяти сантиметрах от него.
И тут же он услышал хлопок и ощутил мощнейший толчок в спину. Неимоверная сила оторвала его от земли и бросила на крышу черного автомобиля. В ушах стоял звон, правая рука онемела, но голова сохраняла странную ясность. Прямо под его носом открылась дверца. Из нее вышел черноволосый мужчина, обернулся, взглянул Монголу в глаза и холодно улыбнулся:
– Сегодня они упустили свой шанс.
Мужчина находился так близко, что Монгол ощутил запах его парфюма. К этому запаху примешивался еще один, хорошо знакомый и не оставляющий сомнений в том, что был взрыв.
Захлопали дверцы джипа, к «Мерседесу» подбежали несколько крепких ребят.
– Давайте его в машину, – распорядился черноволосый.
Монгола стащили с крыши и сунули в салон автомобиля. Через минуту кортеж, состоящий из трех машин, проследовал через задымленный перекресток и свернул у того места, где еще недавно находился газетный киоск. Теперь там была куча досок, пластиковых панелей и искореженного металла. Фонарный столб, стоявший поодаль, переломился у самого основания и уперся вершиной в фасад соседнего дома. Ужасающую картину всеобщего разрушения завершали черные проемы окон и битое стекло на тротуаре, вперемешку с щепой и пылью.
– Кого хотели взорвать? – спросил Монгол у сидящего рядом человека.
– Меня, – ответил тот и, не поворачивая головы, заключил: – Сегодня не получилось.
– Выходит, повезло…
– И знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что ты бросился под колеса. Спасибо.
– Не за что, – в голове Монгола стоял колокольный звон.
Мужчина повернулся и тронул его за руку.
– Здорово тебя зацепило.
Монгол застонал.
– Сейчас мы тебя заштопаем.
Он обратился к водителю:
– Домой, живо!
Спустя полчаса они проехали вдоль кирпичного забора и остановились перед воротами.
– Тебя как зовут?
– Дмитрий, – это имя намертво прилипло к Монголу. Он уже не задумываясь называл только его.