Вспыхнули и погасли сигнальные огни, и Павлик поспешно сделал шаг назад, хотя и находился далеко от ограничительной линии. Тормозящий поезд создает мощные помехи, и если стоять слишком близко, запросто может вызвать сбой в распознавателе, или, скажем, в записной книжке.
Поезд не заставил себя ждать – зализанный силуэт гигантской змеёй скользнул мимо, практически бесшумно, лишь порыв ветра взъерошил волосы стоящих на платформе людей. Павлик усмехнулся, заметив наклеенный на скошенном назад лобовом обтекателе кабины машиниста уловитель – полосу вязкой пластмассы, призванную перехватывать висящий над рельсом мелкий металлический мусор. На плакаты, значит, уже не надеемся. И правильно.
Двери плавно скользнули в стороны, едва поезд остановился. Ни турникетов, ни контроллеров, разумеется, не было – раз ты попал на перон, значит, имеешь право здесь находиться. Павлик слышал от родителей про так называемых «зайцев», но принцип агрегации… Юноша фыркнул, представив, что кто-то сейчас может проехать, не заплатив. Со стыда помрет раньше. Хотя… В сущности, то, что сказала Лена, это ведь то же самое…
– Сценарий, – сказала Лена, – хороший сценарий, написанный умным – я подчеркиваю, умным – сценаристом, должен начинаться со слов «это лето в Сочи выдалось теплым и солнечным». Не упусти свой шанс съездить на море.
– Зачем мне в Сочи? – не понял Павлик. – На олимпийскую воронку смотреть? Да и не разрешат в Сочи снимать, там фон еще слишком высокий.
– Это цитата, – отмахнулась Лена. – Забудь про Сочи, пусть будет Ялта. В Ялте даже лучше, там никогда не проводили никаких олимпиад.
«Я, наверное, просто медленно соображаю», подумал Павлик, бредя между рядами кресел. «Я даже не сразу понял, о чем она говорит».
А потом они поссорились. Нет, что значительная часть граждан предпочитает жить, не напрягаясь, Павлик знал. Как знал и то, что принцип агрегации потихоньку уменьшает их количество – трудно ведь так просто жить, когда можно жить ярко и интересно. Но Лена…
«Наверное я романтик. Или идиот.»
Его кресло оказалось у окна, что, в общем-то, было неплохо. Соседями оказались двое, а последнее, четвертое, место так и осталось пустым.
Сначала пришел высокий пожилой дядька в комбинезоне – в этом году вошли в моду деловые комбинезоны, хотя, на взгляд Павлика, это было все равно, что рабочие пиджаки и галстуки. Есть одежда для того, чтобы чинить вездеход, а есть – чтобы сидеть перед подчиненными, и путать эти два стиля, на его взгляд, было неправильно.
Второй сосед прибежал, запыхавшись, буквально перед самой отправкой поезда, и был он полной противоположностью первого. Толстенький лысый коротышка (и в костюме). Плюхнувшись на свое место, он первым делом извлек из кармана платок, и тщательно вытер лысину. Вопросительно посмотрел на соседей по путешествию, мол, ну как? Затем улыбнулся, и поклонился, причем сразу стало ясно, что делает он это искрене.
– Здравствуйте, уважаемые соседи! – торжественно произнес дядька, и Павлик поймал себя на том, что улыбается, попав под влияние харизмы своего попутчика.
В этот момент поезд тронулся, разгоняясь до сумашедшей скорости, замелькали за окном колонны, затем кусты зеленой полосы, дома…
– Давайте знакомиться, – продолжал толстяк. – Меня зовут Алексей Михайлович!
– Олег Николаевич, – отозвался дядька в комбинезоне.
– Павлик! – ляпнул Павлик не подумав. – То есть, ох! – Павел Сергеевич я… извините.
– Нет, нет, уважаемый, – толстяк выставил вперед пухлую ладонь. – Раз уж вы сами называете себя Павликом, значит так и должно быть. – Тогда я – просто Алексей. Никто не против?
– Я только за, – улыбнулся Павлик. Олег Николаевич просто кивнул. Затем прищурился, и покачал головой.
– А ведь я вас знаю… Алексей. – Произнес он. – Это ведь ваше… э… изделие полетит на Марс в следующем году.
– В феврале, – кивнул толстяк. – Только не полетит. В том то и дело, уважаемый Олег, что, если у нас получится, то больше на Марс никто не полетит.
– Вы из Аргуса! – догадался Павлик. – Звездолет локального прокола!
– Вот только не надо забегать вперед! – погрозил ему пальцем его собеседник. – Не уподобляйтесь нашей доблестной прессе. Не звездолет, и еще долго не звездолет. Это я вам официально заявляю.
– Всё равно, здорово! – сказал Павлик.
– Это да, – согласился толстяк. – Это мы молодцы. Хотя, конечно, нам ещё и повезло. Безумно, сказочно повезло, и не один раз.
– Простите, – перебил его Олег, – а при чем, собственно, тут везенье? Я знаком с проектом, пусть не так хорошо, как вы, но за материалами слежу внимательно.
– Мы все следим, – кивнул Павлик. – Вся страна.
– И не заметили везенья? – уточнил толстяк. – Ну… хорошо. Как открыли эффект прокола?
– Уронили ниобиевую гайку на плутониевое ядро, когда демонтировали старые ракеты, – сказал Олег. – Да, согласен, элемент удачи имел место, но…
– ЭЛЕМЕНТ?! – толстяк аж подпрыгнул. – Знакомы ли вы с таким понятием, как адское ядро?
– Э… – Олег посмотрел на Павлика, и, поняв, что помощи от молодого человека не дождется, пожал плечами. – Нет.
– Американцы, когда делали свои бомбы, в самом начале всей этой эпопеи с гонкой вооружений, потеряли двоих – одного за другим, понимаете! – в двух независимых инцидентах, которые произошли с одним и тем же плутониевым ядром. Потому его и назвали – адским. Оба раза на ядро что-то роняли, и оно начинало выделять нейтроны.
– То есть, Славич, вместо того, чтобы открыть эффект прокола, мог погибнуть?! – ужаснулся Павлик.
– Должен был погибнуть, – возразил Алексей. – Не «мог», а должен. И до сих пор никто не знает, почему не погиб. Это раз. Вторая удача – что прокол-таки произошел. Вероятность этого события, при имевших место условиях составляла менее трех процентов.
– Ничего себе!
– И третья удача – что на прокол обратили внимание, – закончил толстяк. – Подумаешь, гайка куда-то пропала! Вот вы – сколько раз вы роняли гайки, и не находили их потом? А? То-то!
– Действительно, везенье, – согласился Олег. – Но потом-то был труд, было кропотливое исследование и…
– И нам еще не раз везло, поверьте.
– Это мистика, – возразил Павлик. – А мистику научный материализм отвергает.
– В целом – отвергает, – кивнул Алексей. – Но в частности, мы, люди, весьма везучий биологический вид.
Олег покачал головой, похоже, он был решительно не согласен со своим собеседником.
– Дайте определение везучести, – потребовал он.
– А зачем? – пожал плечами толстяк. Вытащил из кармашка в подлокотнике кресла бутылку с водой, отпил и вытер губы всё тем же платком. – Давайте я вам лучше вопрос задам.
– А давайте, – усмехнулся Олег.