– Еще пятьдесят баксов, – сказал он, глядя на мое непонимающее лицо.
– Что, совсем тупой? – сказал он.
– Башляй и получишь автограф, – сказал я.
Я, говоря языком мэтра, «забашлял» и он нарисовал мне на каждой книге автограф. На первом томе – пентаграмму, на втором – египетский крест, на третьем – ведическую руну. Сказал:
– Что там у тебя еще, – сказал он.
– Рукопись, – сказал я стыдливо.
– Уроды как вы меня заколебали своими писульками, – сказал он.
– Я… не… как… у… – забормотал я смущенно.
Он снисходительно взял, пролистал. Сказал:
– Мальчишечка, – сказал он.
– Чего? – сказал я.
– Да нет, я так, в качестве вводной, – сказал он примирительно.
– Пацан, сейчас таких вот как ты… миллионы, – сказал он.
– Пол-России пишет, развелось писателей, а читать некому, – сказал он.
– Да, но вы ведь не это… не читали даж… – сказал я все еще смущенно.
– Да хоть бГильгамеш, – сказал он.
– Пацан, времена акие, нынче текст ничего не значит, – сказал он.
– Нужно Действие, нужен Эпатаж, – сказал он.
Посмотрел на меня вопросительно. Я вынул кошелек, дал еше денег.
– Вот например… – сказал он.
– Пацан помни, ты не просто пацан, – сказал он.
– Ты наследник Красной Империи, – сказал он.
– Твои деды строили БАМ, протягивали кабеля в Сибири, – сказал он.
– Да нет, у нас надзирателей в семье никогда не было, – сказал я.
– Я из семьи военных… – сказал я.
– И потом, это все в прошлом, – сказал я.
Писатель Проханов замолк. Я – уже подкованный – сунул ему в кулак еще пятьдесят долларов. Творец ожил.
– Ну так, – сказал он.
– Езжай в какой-нибудь советский военный городок, – сказал он.
– Открой три мои книги, – сказал он.
– Только на плацу, обязательно на плацу – сказал он.
– Призови духи советских титанов, – сказал он.
– Кто знает, может быть именно ты тот пророк, – сказал он.
– Что призван вернуть на Землю Добрую Волю миллионов советских людей, – сказал он.
– Осуществивших в 20 годах 20 века настоящий Энергетический Взрыв, – сказал он.
– Призови духи Сталина и Ленина, Троцкого и Бабеля, – сказал он.
– Переживи мистический опыт, – сказал он.
– Напиши об этом… – сказал он.
– Книгу?! – сказал я.
– Зачем, – сказал он.
– Колонку в GQ или в «Русскую жизнь», – сказал он.
– А в «Завтра»? – сказал я.
– Да ну их на хер! – сказал он.
– В «Завтра» одни антисемиты и черносотенцы! – сказал он, и сказал, почему-то, обиженно.
– Помни, пацан, – сказал он, грассируя.
– Верни нам Империю, – сказал он.
…особого выбора у меня не было.
В мире существовал всего один военный городок, в котором я когда-то – как сказал писатель Проханов – ретранслировал энергию космического проекта вселенских и советских добра и справедливости. И это, к счастью, был военный городок в Венгрии, городе Цеглед, на самой границе с Австрией. Конечно, он, как я узнал, сверившись с картами «Гугла» и интернет-форумами, был заброшен. Но с остальными местами все обстояло намного хуже.
…Гарнизон в городке Комаром, что в Венгрии, закрыли, потому что в тамошних казармах жили сначала гусары империи Габсбургов, потом – революционные войска Белы Куна, затем – гестапо, после – советские войска, и… В общем, как сказал бургомистр города Комаром, разрезая ленточку на церемонии сноса городка – «что-то с этими зданиями не так… и в них явно кроется подвох… и лучше их срыть полностью… ведь кто знает, кого придется селить здесь в следующий раз». После чего, я уверен, раздались дружные аплодисменты.
…Из гарнизона в городке Луостари, на самом краю самого крайнего Запольярья, люди ушли двадцать лет назад, оставив там алкоголика, майора Петрова. Тот выпил последний ящик водки, решил, что он на затонувшей подводной лодке, – это все полярная ночь за окном, – и стал подавать по радио сигналы SOS. Два корабля береговой охраны Норвегии повелись на эту «разводку» и сели на мель.
…гарнизон в ста километрах от города Сретинска, в Забайкалье, оккупировала китайская колония завода по набивке матрацев. А новый русский буржуа, который их туда привел, еще и выкрал из зоопарка и поселил в тайге тигра-людоеда, из-за чего завод потерял всякие сношения с цивилизацией.
…гарнизон в городе Бобруйске, что в Белоруссии, облюбовал маньяк, насиловавший и убивавший женщин. Все началось в 1988 году… С тех пор там расстреляли по этому делу 2098 человек, каждый из которых «полностью признал свою вину и предоставил следствию исчерпывающие доказательства своих преступлений». Но, к сожалению, убийства не прекратились.
И так везде. Просматривая данные в интернете, я понял, что писатель Проханов был прав. И что в мире идет интенсивное разрушение бывших военных городков СССР – как шло уничтожение храмов трудящихся майя беспощадными инквизиторами и конкистадорами, испанскими держимордами… Зачем, с какой целью? Наверняка враги Советского проекта – ненавистники великих писателей Бабеля и Пастернака, архитектуры советского модернизма и Великой Мечты, испохабленной сталинистами, – старались купировать Места Силы…
…гарнизон в… застава на… военный городок при…. бараки у… казармы в… лагерь на…
Все было разрушено, все. Единственым относительно сохранившимся местом был городок в Цегледе. Куда я и отправился, чтобы полтора часа брести по совершенно забытому мной городу, любуясь спиной венгра-проводника и слушая его чертовы «кёсоном».
* * *
…не скажу, что первое впечатление было жутким. Скорее, я испытал печаль. Городок на 20 домов, с открытым и полуразрушенным бассейном, стадионом, казармами и плацем – вечным, неизменным, постоянным плацем в самом центре, – издали казался обитаемым. Просто жители куда-то ушли.
Может быть, – подумал я, выходя из кустарника, которым порос забор городка, – сейчас как раз объявили никому на хуй не нужную Военную Спартакиаду, и все собрались на другом стадионе, за городком? Женщины – стрелять из писатолета Макарова по зрелой айве за право получить грамоту «Жены Офицера», мужчины – играть в волейбол, а дети – болеть за отцов, обсуждать промахи матерей, и есть лепешки, обмазанные соусом из чеснока и черного перца… Или в городок привезли буржуазный танец стриптиз и все пошли дружно Осудить его? А может, приезжает какой-нибудь Товарищ Генерал, и специально – чтобы дети оставались в домах и не портили общую картину, – по кабельному телевидению включили «Тома и Джерри»?