– Но ведь установлено, что Уфимцеву лампой нанесли удары по голове, а не руками, – сказала она осторожно. – Как вы все видите только, Андрей Аркадьевич.
Страшилин повернулся к ней, сверкнув очками, сдвинутыми на кончик носа.
– Стараюсь вовсю, не хочется идиотом перед вами выглядеть. В общем, встретились мы с тремя фигурантками по уголовному делу, и считай, что только познакомились. Какие ваши впечатления от сестры Пинны?
– Даже не знаю. Тоже очень сдержанна и немногословна. Вам опять показалось, что она нам не говорила правды?
– Да, а еще она заметно нервничала.
– Это и я отметила. Но меня, если честно, больше поразило то место, где построена часовня, – сказала Катя. – Очень необычное. Что они хотят? Сюда же никто из прихожан не поедет – неудобно добираться и так неуютно… странное место.
– Возможно, им просто именно тут выделили участок под строительство. Администрация района. Может, у них есть генеральный план застройки, – ответил Страшилин. – Не место нас должно волновать, а люди. Я официально запрошу епархию и все их инстанции – надо установить, что за люди эти дамы в черном, кем они были до ухода в монастырь, чем занимались, фамилии, имена, круг связей. А то что мы сейчас имеем? Сестры Римма, Пинна и Инна. Надо же, имена в рифму.
Катя достала свой планшет и справилась в Интернете.
– Это мужские имена, – сказала она.
– Мужские?
– Да, имена мужских святых, но используются и как женские тоже. Кстати, тут сказано – не слишком легкая судьба у тех женщин, кого называют мужским именем.
– Факт мы установили непреложный – все трое знакомы с Уфимцевым, все трое утверждают, что на момент его смерти находились в монастыре. Но у нас с этим самым моментом смерти пока неясность. Кстати, время позвонить вашему дражайшему эксперту Сивакову.
И руля «Фордом» на оживленной трассе, Страшилин начал долгий разговор по мобильному.
Катя слушала с любопытством, но понять из отдельных коротких недовольных реплик Страшилина ничего было нельзя. И она просто устала за этот насыщенный встречами и допросами день. Допросы, в сущности, пока ничего не дали. У них нет ни одной внятной версии – за что могли убить старика.
– Вскрытие не внесло никакой ясности, – известил Страшилин, отключая мобильный. – Труп пролежал в теплой комнате, где топился камин, долгое время. Соседка Балашова видела Уфимцева живым в начале шестого. А обнаружила его мертвым соседка Глазова на следующий день в двенадцать. В натопленной комнате все процессы с мертвым телом – трупные пятна, состояние кожных покровов – убыстряются. Картина полностью искажается. Поэтому эксперт сразу, еще на месте происшествия, дает большую временную вилку момента наступления смерти. И сейчас опять подтверждает тот же самый большой временно́й отрезок. Единственное, что обнаружил Сиваков, – это то, что содержимое желудка Уфимцева указывает на не слишком плотный обед или ужин. Горлов приходил к нему после пяти, по его словам, они провели вместе около часа, и он засобирался назад в санаторий к ужину. Он нам не сказал, что они трапезничали с Уфимцевым, мол, только про болезни говорили. Выходит, что Уфимцев ел либо до его прихода, либо сразу после – перед тем, как сел смотреть телевизор, звук которого слышала свидетельница Глазова. В любом случае мы имеем очень большую погрешность в установлении времени его смерти. Судмедэкспертиза при данном раскладе нам в этом не поможет.
– Он не только смотрел телевизор, он еще и Библию читал. – Катя вздохнула. – Я все ждала, что вы с монахинями станете этот вопрос более детально обсуждать – насчет двадцать третьего стиха.
– Рано пока. Мы же не в последний раз с ними встречаемся.
– Да, только вы от каверзных вопросов, не относящихся к теме, все же старайтесь воздерживаться.
– Почему? Сейчас это модно – вопросы, обсуждения, батюшки бойкие с ноутбуками. Я даже не из профессионального интереса, я из чистого любопытства могу спрашивать. Совершенно наивно.
– Вы – наивно? – Катя усмехнулась.
– Ай, ладно, не смотрите на меня так строго, коллега, – Страшилин глянул на часы на приборной панели. – Ого, семь уже, пока доедем по пробкам… Слушайте, а давайте поужинаем где-нибудь?
– Поужинаем?
– Ну не святым же духом вам питаться, как и мне. Я, кроме ваших сладких пирогов, ничего не ел с утра. В холодильнике дома у меня – шаром покати. Да и вы, Катя, насколько я сужу – не мастерица готовить вкусные питательные блюда.
Катя пожала плечами – вы приглашаете меня на ужин, Андрей Аркадьевич?
– Можно пиццу съесть или купить что-то по дороге, – сказала она.
– Нет, давайте-ка поужинаем, место я одно знаю – там кормят классно.
И они поехали, поехали, поехали по пробкам – по Ярославскому шоссе, а затем мимо Лосиного острова – в центр, на проспект Мира, через Садовое и нырнули в один из тесных переулков – Просвирин.
Пивбар «У друзей» располагался в подвале, оборудованном под охотничий клуб. Страшилин провел Катю в полупустой зал, усадил за столик и сразу же подошел к барной стойке.
Его тут хорошо знали – Катя это отметила сразу. И поняла – она на волосок от тех событий, от которых так настойчиво предостерегал ее замначальника главка.
Однако поначалу ничего страшного не случилось – Страшилин принес со стойки «пинту» темного нефильтрованного и вручил Кате меню.
– Я пить не буду, – сразу же предупредила Катя, – а насчет еды…
– Мясо возьмите, они тут дивно мясо на углях готовят.
– Ну хорошо, правда, я не люблю говядину… ладно, мясо на углях и салат с помидорами.
Страшилин тоже заказал мясо, жареный картофель, соленья и мясное ассорти под пиво.
Он выпил почти сразу полпинты, и полные щеки его порозовели.
– Весь день об этом мечтал, – хмыкнул он. – Какое, интересно, меню у них там, в монастыре?
– Постное, наверное, – сказала Катя. – Вряд ли мясо на углях сестры едят.
– Чревоугодие ведь грех, так? – Страшилин вооружился ножом и вилкой. – Давайте же грешить, Катя!
Официант ставил перед ними тарелки с аппетитным жареным мясом, соусом, салатом для Кати и румяным жареным картофелем для Страшилина.
– Ваше здоровье! – Страшилин отсалютовал наполовину пустым бокалом пива. – Еще чуть-чуть – и мы с вами полностью сработаемся. Станем слаженной командой.
– Вы так считаете?
– Интуиция. – Страшилин опустошил бокал и показал жестом официанту – повторить. – Исходя из той надписи на полу, сестры Римма, Пинна и Инна – наши главные подозреваемые, – сказал Страшилин, – хотя есть риск инсценировки, да… У меня из головы тот текст не идет, который Уфимцев читал перед тем, как был убит.
– Двадцать третий стих пророка Иезекииля? Я же объяснила вам, Андрей Аркадьевич, это все образы… иносказание, это нельзя воспринимать буквально.