— Давай, — сказал Джонни. — Я побуду здесь один.
Рокко повернулся и зашагал обратно. Джонни развернул коляску к солнцу и откинул голову. Он чувствовал, как солнечные лучи ласкали его лицо. Настроение у него было превосходное. Опустив руку, он перебирал пальцами траву. Сорвав стебелек, он лениво сунул его в рот и почувствовал горький вкус зелени. Джонни улыбнулся. «Нельзя ведь почувствовать цвет на вкус», — подумал он. Так он и сидел, тихо греясь на солнышке.
Он чувствовал покой и умиротворение. Как хорошо было бы вылезти из кресла и поваляться на траве! Он повернул голову и посмотрел на землю. Да, очень здорово, но только не для него. Он уже никогда не походит по траве, не растянется на ней, как раньше. Кто угодно может позволить себе это, только не он. Джонни снова закрыл глаза и повернул лицо к солнцу.
За спиной раздались шаги.
— Рокко? — спросил он, не поворачивая головы и не открывая глаз. — Дай-ка мне сигаретку. — Сигарета очутилась в его губах. Он услышал, как чиркнула спичка. Затянувшись, он выдохнул дым. — Чудно здесь, — сказал он.
— Тебе нравится, Джонни? — Голос был знакомым, но он принадлежал не Рокко.
Джонни быстро открыл глаза и развернул коляску. С его губ сорвался крик:
— Питер!
Перед ним стоял Питер. С бледным и осунувшимся лицом, с глазами, полными слез. Он покачал головой.
— Да, Питер, — медленно сказал он. — Ты что, не хотел меня увидеть, Джонни?
Джонни сидел неподвижно, застыв с сигаретой в губах, не в силах вымолвить ни слова.
Питер подошел ближе и взял его за руку.
Он чувствовал теплую руку Питера, и вдруг его начал душить подступивший к горлу ком. Джонни ткнулся лицом в руку Питера и неожиданно расплакался. Свободной рукой Питер погладил Джонни по волосам.
— Джонни, — сказал он дрожащим голосом, — Джонни, неужели ты действительно думал спрятаться от тех, кто любит тебя?
11
Они стояли на тротуаре, глядя вслед удаляющемуся такси. Джонни взглянул на свои костыли, — они были новыми, покрытыми блестящим желтым лаком. Одна штанина была закатана и закреплена булавкой. Его единственная нога выглядела странно и одиноко между двух желтых костылей.
Он сухо улыбнулся Рокко и осмотрел здание. Буквы на табличке гласили «Магнум Пикчерс». Джонни медленно направился к двери, но перед самым входом разволновался, побледнел, на лбу выступили капельки пота.
— Мне не хочется, чтобы кто-то жалел меня, — тихо промолвил он.
Рокко ободряюще улыбнулся ему.
— Не беспокойся насчет этого. Никто тебя не собирается жалеть. Возможно, сначала для них ты будешь выглядеть не совсем привычно, и они захотят помочь тебе немного, но скоро они забудут об этом, видя, как ты ловко со всем справляешься, и тогда все станет как прежде.
— Если б и на самом деле так стало, — сказал Джонни.
— А так и станет, — ответил Рокко, открывая перед ним дверь.
Джонни вошел в маленькую приемную, и Рокко последовал за ним. В маленьком окошке было видно сидящую девушку, на ее лице написано любопытство.
Рокко улыбнулся ей и, повернувшись к Джонни, указал:
— Вот в эту дверь.
Джонни с любопытством оглядывался по сторонам. Все вокруг изменилось. Ничего не сказав, он прошел через дверь, и они оказались в длинном коридоре. Из-за дверей слышался рабочий шум, стрекотали машинки, разговаривали люди. Изредка мимо них проходил кто-нибудь, бросая мимолетные взгляды.
Джонни показалось, что он оказался в совершенно незнакомом месте. Он никого не узнавал. Они подошли к двери, на которой было написано: «Руководство».
Войдя в дверь, они попали в небольшой освещенный коридор. Вдоль стен стояли мягкие кресла, пол был устлан ковром. Здесь царила тишина.
— Похоже, здесь никого нет, — сказал Джонни.
— Просто мы рано, — ответил Рокко. — Питер сказал, что до десяти часов здесь никого не бывает.
Джонни взглянул на свои наручные часы. Они показывали четверть десятого.
— Хорошо. Посижу, отдохну пару минут, прежде чем все это начнется.
— Твой кабинет там, дальше по коридору, рядом с кабинетом Питера, — пояснил Рокко.
Джонни шел за ним по коридору. На некоторых дверях значились имена, все они были незнакомы Джонни. Он отсутствовал меньше двух лет, но все так изменилось. На табличках появились новые фамилии. Он чувствовал себя неловко, словно оказался не в своей тарелке.
Они миновали дверь с табличкой, на которой значилось имя Питера.
— Твой кабинет следующий, — сказал Рокко, останавливаясь перед дверью.
Джонни посмотрел на дверь. На ней было написано его имя, краска выглядела совсем свежей, будто еще не высохшей. Он провел по ней пальцами, но краска оказалась сухой.
Рокко улыбнулся, заметив его жест.
Джонни улыбнулся в ответ.
— Ну что, зайдем? — спросил Рокко, все еще улыбаясь.
Джонни кивнул.
Рокко распахнул дверь и отошел назад, когда Джонни переступил через порог.
Джонни ошеломленно остановился, глядя вокруг. Его лицо стало бледным. Он чуть не потерял равновесие и посильнее оперся на костыли.
Рокко положил руку ему на плечо.
В комнате было полно людей — и тех, которых Джонни знал, и тех, которых Джонни никогда не видел раньше. Питер, Джордж, Джейн стояли впереди всех, глядя на него.
Комната была украшена красными, белыми и голубыми флагами, с потолка свисал огромный транспарант: «Добро пожаловать домой, Джонни!» — было начертано на нем большими красными буквами.
Шум голосов утих, и он стоял, глядя на собравшихся. Дважды он открывал рот, пытаясь что-то сказать, но слова застревали в горле.
Джейн подошла к нему и протянула руку. Джонни пожал ее.
— Привет, босс, — сказала она, как будто он только что вернулся с обеда.
И, словно по сигналу, кто-то включил фонограф, и все принялись петь:
Когда Джонни вернулся домой,
тра-ля-ля, тра-ля-ля…
В глазах Джейн стояли слезы, и Джонни почувствовал, как его глаза тоже наполняются слезами.
— Дженни… — только и смог произнести он.
Она обвила его шею руками и поцеловала.
Его взор затуманился. Он попытался обнять ее, но тут один из костылей со стуком упал на пол.
Джонни споткнулся и упал бы, если бы Рокко не подхватил его.
Джонни смотрел на костыль, лежащий на полу. Увидев желтый блеск дерева на красном ковре, он вдруг почувствовал себя беспомощным, и вместе с этим чувством беспомощности пришло и другое чувство — чувство страха, страха, что все смотрят на него.