— Надеюсь, у вас есть серьезные основания для подобных заявлений! — огрызнулся в ответ мой друг.
— Я просто хотел отметить, мистер Холмс, что вы недостаточно au fait [67] относительно того, что здесь произошло. Равно как и ваших познаний в медицине недостаточно, чтобы поколебать чашу весов в тех случаях, когда сами медики не могут прийти к определенному…
— Простите, мистер Моулл, но я не готов отвечать за нерешительность и взаимное недоверие ваших врачей.
После недолгой паузы оппонент Холмса снова попытался настоять на своем:
— Английской юриспруденции, сэр, не известно ни одного случая утопления, когда жертва, находясь в сознании, не оказала бы отчаянного сопротивления. И у нее самой, и у убийцы на коже непременно остались бы синяки и царапины. Но у супругов Уильямс не нашли никаких повреждений. К тому же доктор Френч не обнаружил ни капли воды, выплеснувшейся из заполненной на три четверти ванны.
— Относительно вашего последнего наблюдения должен заметить, что в летний день при температуре в восемьдесят градусов неокрашенный деревянный пол высыхает очень быстро, — холодно возразил Холмс. — Однако, с вашего позволения, мы сейчас перейдем к доказательствам. Ванна наполнена лишь до половины, но этого достаточно.
— Как вам будет угодно, — согласился коронер, скрестил руки на груди и отошел в сторону.
— Мисс О’Салливан, прошу вас, — любезно произнес Холмс.
Наша «прекрасная купальщица» шагнула вперед, словно желая продемонстрировать нам бант на своем костюме.
— Один момент, — пробормотал Холмс. — Позвольте констеблю Кичингэму добавить еще воды.
Раздался легкий плеск, и ведро опустело. Мисс О’Салливан грациозно подняла ногу и ступила в воду, едва достигавшую ее колен. Затем она завязала купальную шапочку, плавно опустилась в ванну и улыбнулась. Ее длинные ресницы кокетливо порхнули.
— А теперь, моя милая леди, — обратился к ней Холмс куда приветливее, чем к любому из нас на протяжении этого утра, — я должен извиниться за недостаточно теплую воду. Впрочем, вам это должно быть привычно. Эксперимент не займет много времени. Представьте себе, что вы сидите в ванне, моете губкой руки и в то же время беседуете со мной. Вы не подозреваете ничего дурного. Разумеется, на самом деле вы догадываетесь, что сейчас что-то произойдет, но постарайтесь выглядеть совершенно беззаботной.
Девушка сидела в ванне и, словно в пантомиме, потирала плечи влажными ладонями. Тем временем Холмс снял сюртук и закатал рукава сорочки. Она улыбнулась немного нервно, как мне показалось. Холмс ответил ей улыбкой и подошел ближе. Мы увидели, как он погладил ее по голове. Затем наклонился, просунул левую руку ей под колени, а правой обхватил за плечи, словно любящий супруг, который хочет отнести свою жену на кровать. Все выглядело так естественно, что она невольно сделала встречное движение, чтобы тоже обнять его.
В следующий миг сыщик без всякого предупреждения вскинул высоко вверх левую руку, поддерживающую мисс О’Салливан под колени, и резко убрал правую, так что девушка опрокинулась на спину. Ванна в глубине была настолько узкой, что руки купальщицы оказались крепко прижаты к бокам, хотя она и успела взмахнуть ими несколько раз. Увы, ей это не помогло. Ее плечи и шея дергались в тщетных попытках поднять голову над водой.
— Посмотрите и убедитесь, — мрачно объявил Холмс. — Теперь вы знаете, как умерла миссис Уильямс, урожденная Бесси Манди.
Думаю, ни у кого из наблюдавших за ужасным экспериментом не осталось ни малейшего сомнения в этом.
— Мистер Холмс! — пронзительно выкрикнул встревоженный коронер Моулл.
— Тридцати секунд могло оказаться недостаточно! — пробормотал Холмс, в то время как мисс О’Салливан билась все слабее. — Понадобилось две минуты, если не больше!
— Холмс! Ради бога!
Девушка перестала шевелить руками, и ее лицо было пугающе четко видно под слегка колеблющейся водой. Глаза с ужасом смотрели на меня, щеки раздувались, цепочка крохотных пузырьков поднималась вверх. Но детектив, казалось, не слышал меня.
— Холмс!
Тут я набросился на него сзади, что никак нельзя назвать преувеличением. Секунду или две мне не удавалось разжать его пальцы. Тут ко мне присоединился мускулистый мистер Хогбин, и вдвоем мы оттащили Холмса от девушки. Голова мисс О’Салливан показалась над поверхностью воды. Она моргнула и закрыла глаза.
Отпустив сыщика, я вытащил из кармана серебряную флягу, подаренную отцом перед моим отъездом в Индию, отвинтил крышку и приложил горлышко к губам бедняжки. Она закашлялась и через мгновение пришла в себя.
— Вот вам и эпилептический припадок, — надменно произнес Холмс.
Все с изумлением и испугом уставились на него. Вероятно, каждый из присутствующих готов был поклясться, что Холмс действительно хотел утопить девушку, чтобы доказать свою правоту. Однако мой друг был невозмутим.
— Осталось разобраться с куском мыла, который покойная держала в руке. Доктор Френч написал в своем отчете, что кисть руки была мягкой.
— Именно так все и было, — подтвердил взволнованный Френч.
— В таком случае миссис Уильямс не могла удержать мыло или что-либо другое. Можете обратиться к трудам доктора Альфреда Суэйна Тейлора, специально изучавшего этот вопрос. От недостатка воздуха погибла лишь четверть утонувших. В этом случае кисть действительно оказалась бы мягкой. Но после эпилептического припадка, которого на самом деле не было, вам с трудом удалось бы разжать пальцы умершей. Согласно вашему отчету, они разжались сами и мыло выпало.
Если Холмс и поколебал уверенность коронера, то все же не переубедил его. Мистер Моулл теперь казался рассерженным не менее сильно, чем только что был испуган.
— Все, чего вы добились, сэр, так это подтверждения того, что мы и так знали. Почти каждому аспекту этого дела можно дать различные объяснения. При дознании присяжные выслушали все показания и пришли к выводу, что смерть произошла в результате несчастного случая. Вы высказали свое предположение, но оно не может изменить уже принятое решение.
Холмс посмотрел на него со смешанным выражением наигранного удивления и искреннего презрения:
— Я рассматриваю не предположения, а факты. Этот человек жестоко обращался с женщинами и беззастенчиво грабил их.
— Здесь о нем отзывались как о заботливом и любящем муже.
Холмс достал из кармана несколько сложенных листов бумаги:
— Перед тем как отправиться в Херн-Бей, мне пришлось провести несколько часов в архивах. Так что теперь я могу познакомить вас с несколькими жертвами этого многоженца. Об одной из них здесь до сих пор не упоминали. Цитирую показания мисс Пеглер из Бристоля: «У него был властный взгляд. Эти маленькие глаза, казалось, лишали вас воли». Замечу, что сей гнусный тип заставляет женщин замолчать навсегда, если не может отделаться от них иным способом. Послушайте отрывок из прошения о разводе, поданного десять лет назад: «Он часто хвастался передо мной своими победами. Однажды я встретила одну из его жертв и предупредила ее об опасности. Она была потрясена. Вечером он пришел домой и избил меня до полусмерти». Таков истинный характер человека, которого оправдали ваши присяжные, сэр.