В это время в коридоре раздались громкие шаги, выкрики.
– Считайте до ста, док, – отдал я распоряжение стоматологу. – И если дверь не вышибут раньше, в чем я сомневаюсь, откроете ее.
– Раз, два, – начал он.
На счет «три-четыре» я выпрыгнул из окна. Юрий последовал за мной. Я страховал его, поскольку военной выучки в нем не чувствовалось. Мощь – да. Он ковал ее на станках фитнесс-клубов, демонстрировал силу на регатах (я-то знал, что он был превосходным гребцом) и своему спарринг-партнеру по карате.
Жильцы этого дома прилипли к окнам, во дворе – ни души. Возможно, нас снимали десятки камер, но мне лично на это было наплевать. Я находился в розыске, и в этом районе просто наследил.
Я знал привычку Моисеева: в чужом городе – будь то Барселона, Абу-Даби – он всегда брал напрокат машину (той же привычкой от него заразилась и Зоя). Я спросил его об этом. Юрий указал в сторону, откуда доносились автомобильные гудки и кряканье спецмашин:
– Она осталась там, около магазина, в окно которого тебя внес коп.
– Ты следил за мной?
– Да.
– Зачем?
– Зоя попросила.
– А-а, – протянул я. – Она все еще любит меня.
– Она никогда не любила тебя. Чего не скажешь о тебе.
– Я спас ее от смерти, помнишь? И передал в твои загребущие руки.
– Ты мерзкий, нахальный шпик, ты – циник. У тебя нет и никогда не будет своей личной жизни. Ты живешь под юбкой своей работы – суешь свой нос в чужие дела и рушишь чужие семьи.
У меня было чем уколоть его, и я не преминул это сделать:
– Зоя не любит тебя. Она даже побрезговала твоей фамилией.
Парень толкнул меня в грудь. Я накатил ему с двух рук. Помог подняться на ноги. Он не успокоился и в свою очередь снес меня с ног. Мимо нас пробежал наряд полиции. На двух мужиков, ссора между которыми переросла в драку прямо у них на глазах, – ноль внимания.
Я был вынужден убавить напряжение:
– Ты снова спас меня. Не знаю, может, тебе так удобно, но тебе необязательно лежать на мне.
– Я рад, что мы расстаемся не врагами, – подытожил он результат нашей встречи и поднялся на ноги.
– Эй! – окликнул я его. – Спасибо! А ты надолго застрял здесь?
– На неопределенный срок, – развел руками Юрий.
– Тогда продиктуй мне номер своего телефона.
Он сказал: «Блин!» – и я сохранил его номер под этим именем.
Меня, как беременную женщину, преследовали запахи. Со мной такое случалось и раньше, и называлось это просто – токсикоз. Когда ты просыпаешься с жуткого похмелья, а твой организм, по сути дела, торпедирован вином, водкой, коньяком, – даже ничтожные продукты горения от зажигалки способны вызвать приступ рвоты. Это уже не говоря о выхлопных газах, норовящих отправить тебя в нокаут. Во всяком случае, мой организм реагировал на это так, а не иначе.
Запахи.
Чувство тревоги пробуждалось во мне каждый раз, когда я приезжал на дачу. Зажженная на летней кухне горелка – признак опасности (может загореться ветхое строение). Дымок с соседнего участка, где под треск сучьев и прошлогодней травы коптили полиэтиленовые бутылки, рождал мысли о неисправной электропроводке. Я реагировал на каждый посторонний шум и запах, изучив все естественные шумы и запахи, сохранившиеся в моей памяти. Нет, я не был одержим какой-нибудь разновидностью мании – уверен, такие чувства знакомы большинству.
Сейчас я не болел с похмелья, находился в сотнях километров от дачи и дома вообще, а чувства как будто противоречили моему положению, отметая напрочь расстояния.
Можно было объяснить кому-нибудь, только не себе самому, мое состояние манией преследования, страха, неуверенности в грядущей минуте, не говоря уже о завтрашнем дне. Тому же Кроссу я мог объясниться в таком вот ключе, но как самому закрыть глаза на заведомую ложь?
Самообман.
Внушение себе того, чего нет в действительности.
Обмануть себя – отдает смертным грехом. Интересно, есть ли самообман в этом коротком списке? Я точно не помнил его. Может, его наизусть выучил Кросс? Вероятно, он много может рассказать о чревоугодии и гневе, убийстве и притеснении.
– Самообман – это смертный грех?
Кросс не стал «чавокать». Он, видимо, несколько раз проиграл в голове эту «сорокапятку».
– Не знаю, не знаю. Тебе-то зачем?
Я подошел к нему и присел на краешек кровати.
– Что-то не дает мне покоя, Кросс. Разгадка у меня в голове, я чую ее, но… на этом все и заканчивается.
– Видать, толку от тебя не дождешься, – обронил этот татуированный примат. Прежде чем продолжить разговор, он почесал себя за ухом, как собака, хорошо, что не ногой. – Вот что, из библиотеки ни ногой.
– Оставляешь меня одного?
– Придется. Впрочем, если тебе не дорога жизнь, можешь катиться на все четыре стороны.
Я доверился своему чутью и в очередной раз вышел в город. Однажды я, здорово рискуя, приехал в аэропорт, в этот раз мне предстояло пройти через шлюз «КОСМОПОРТА»…
Мрачноватое чувство оставил во мне этот торговый центр, внутри которого мне натурально явились видения. Тогда я легко, как будто это могло быть в действительности, представил двери этого торгового анклава как космический портал, куда сходятся люди с разных концов страны. И там я встретил девушку в серой накидке, символизирующей волчицу, а в руках у нее увидел злосчастный буклет…
Нет, я не мог снова встретить ее. Хотя как знать. Если она подрабатывает рекламой в «Космопорте», то почему бы и нет? Если она – хотя бы малая часть игры, я увижу это по глазам волчицы.
Я перешагнул порог шлюза и очутился в знакомой атмосфере торгового центра. Кто-то куда-то спешит, кто-то никуда не торопится. Сказочный паровоз, восторженный визг беззаботной ребятни. Зеркальные витрины одного бутика, другого. Мой путь лежит мимо парфюмерного магазина с его общим приторным ароматом. В огромном зеркале отражается образ девушки, поправляющей волосы. Она чем-то напоминает ту, которая стала моей невольной заложницей. Я не мог понять, почему липкая паутина моих мыслей не отпускает ее образ. Может быть, меня грызла совесть, я чувствовал вину перед ней?.. Нет. И еще раз нет. Спина у меня покрывается инеем – потому что вот сейчас я понял все.
Ватным языком я прошу показать мне духи с нотами жасмина. Беру один предложенный мне пробник, другой. Наконец тот, который дурманил мне голову: «Жасмин Нуар». Девушка-заложница пользовалась этими духами итальянской фирмы «Булгари».
Я закрываю глаза и вижу себя со стороны: прикрывшись заложницей и заняв ее место у стены, я кричу полицейским: «Назад! Или я убью ее! Назад!..»