— Почему?
— Так марка малоизвестная. Такую только у нас делают, в Засечье. Очень хорошая водка.
— Водка делает водку, — усмехнулся Павел.
— Чего?
— Нормально все.
Павел пил на деньги, которые причитались ему за ту самую «Чистую слезу», но Любе вовсе не обязательно это знать. А для него это знак. Деньги Оксане подвозил Гена. Вроде как Павла поддержать приезжал, а сам к ней в постель. А она не против. И Панкову не отказывала. Может, и с Маркелом крутнула разок.
Маркелу Павел не поверил, но анализы на всякий случай сдал. Оксана понесла не от него, но и Маркел здесь, скорее всего, ни при чем. А Панков мог. А может, и Гена постарался — после бутылочки «Чистой слезы».
Павду вдруг трудно стало дышать, он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, распахнул ворот.
— Ты чего? — подозрительно глянула на него Люба.
— Наливай!
— Так некуда…
Он забрал у нее пакет, вытащил бутылку, свернул крышку и прямо из горла сделал несколько глотков.
— Ну, ты точно ковбой! — с каким-то грустным восхищением посмотрела на него женщина.
— Куда коня гнать? Или прямо здесь?
— Что здесь? — нахмурилась Люба. — Если лысого коня погонять, то это не ко мне!
— А если выпить?
— Если только без лысого…
Павел пожал плечами. Вообще-то на секс он не напрашивался. Да и не хотелось ему. Не та Люба женщина, с которой он бы хотел изменить Оксане… А изменить он жаждал. И месть здесь ни при чем. Просто надо было хоть как-то самоутвердиться. Вдруг после чужой женщины он перестанет чувствовать себя лохом.
Они заехали во двор старого четырехэтажного дома, Люба открыла дверь.
— Может, в машине?
— Да не переживай ты, никого у меня нет…
Она уносила с собой всю водку и ничуть, казалось, не переживала, пойдет за ней Павел или нет. Ей и самой с такой добычей будет неплохо.
Павел за ней пошел. В подъезде воняло кошачьей мочой, за дверью одной из квартиры на первом этаже перекрикивались мужской и женский голоса. Но у Любы в доме было чисто и спокойно.
Честно говоря, Павел ожидал увидеть что-то вроде притона, но нет, порядок здесь. В единственной комнате пахло свежим наглаженным бельем, тикали часики на стене. Обстановка убогая, но не отвратная. И на кухне чисто, вот в холодильнике пусто. Похоже, у Любы напряг был не только с выпивкой, но и с закуской. Не зря же она так обрадовалась сырной колбасе.
Она торопливо поставила стаканы, нарезала сыр. Павел взялся за бутылку… Они выпили, повторили.
— Ты не думай, у меня здесь не вертеп, — осоловело глядя на нового знакомого, покачала головой Люба.
— Да не думаю.
— Просто выпить вдруг захотелось, а ты мужчина положительный. — Она икнула и взглядом показала на свой пустой стакан.
Он правильно понял, и они снова выпили.
— У тебя проблемы, у меня проблемы… Я вот уже без этой проклятой не могу. — Она пальцем провела по горлышку бутылки.
— Это не проблема, — покачала Павел головой.
— Думаешь? — Люба посмотрела на него удивленно и вместе с тем с надеждой.
Она хотела верить, что алкоголизм — это не страшно. Хотела, но это не очень у нее получалось.
— Завязать можно. Подшиться или закодироваться.
— Пробовала. Я два месяца держалась. Думала, если выпью, то все. А выпила, даже не стошнило. В запой ушла, а когда вышла, Сашка уже тю-тю! — Люба махнула рукой на окно.
— Муж?
— В каком-то роде… Другую нашел, а ты, Люба-Любонька, как хочешь, так и живи. Я и живу!.. Хреново живу… Ну да ладно… Еще по одной?
Они выпили по пятьдесят, и она совсем окосела.
— Я знаю, что там у вас у мужиков на уме… Только не надо, ладно? — Она смотрела на Павла просительно, но без особой надежды на согласие.
Не было в ее взгляде никакого кокетства, она действительно не хотела секса. Хотя и не исключала, что ее затащат в постель.
— Не надо, так не надо.
— Наливай.
Вторая бутылка еще не опустела, когда Люба сложила руки на столе, ткнулась лбом в предплечье.
— Так здесь и будешь спать?
Люба молчала. Павел попробовал ее расшевелить — бесполезно. Тогда он взял ее на руки и отнес на диван. Пусть как человек спит…
Его самого клонило в сон. Он присел на диван и уснул.
Утром подошел к своей квартире. Ему очень не хотелось ехать домой и объясняться с Оксаной. Но нужны были деньги хотя бы для того, чтобы напиться и забыться.
Если бы взгляд мог воспламенять, то лист бумаги давно бы уже обратился в пепел. А Оксана и смотрела на заключение, как будто пыталась сжечь его взглядом. Но пирокинез ей не по силам.
— Думаю, ты все поняла, — с горькой усмешкой сказал Павел.
— Пытаюсь, но не могу. Как это ты бесплоден, если я жду от тебя ребенка?
— Ты ждешь ребенка со мной. Но не от меня.
— Тогда от кого?
— Я не знаю, сколько у тебя вариантов ответа.
— Один. У меня только один вариант. Это ты!
— И ни слова про святой дух, — ухмыльнулся Павел.
— Я с тобой была! Только с тобой! — Оксана плакала от обиды, по ее щекам текли слезы.
— Ну, с Панковым немного пожила. Маркел пару раз в гости заехал, да?
— Паша! Прекрати! — Оксана угрожающе навела на него палец. — Я уже однажды тебя предупреждала! Не бери грех на душу!
— Тебя послать или сама пойдешь? — Павел все понимал, но остановиться не мог.
— Ты же потом жалеть будешь!
— Куда пойдешь, к Панкову?
— Паша!
— Может, к Маркелу?
— Ну, все!
Оксана бросилась в спальню, стала собираться вещи. А Павел спустился в подвал, достал из тайника кубышку с деньгами, отсчитал тридцать тысяч долларов, вернулся в спальню и бросил деньга на кровать.
— Твоя доля!
Но Оксана на деньги даже не взглянула.
— Возьми!
— Нет!
Она оделась, упаковала сумку, но уходить не торопилась.
— В отношении денег ты была со мной честна. В этом к тебе никаких претензий. Так что тридцать тысяч — твои.
— Я во всем была честной! — Она не опускала голову и смотрела ему в глаза.
— Я тебе не верю, — покачал головой Павел.
— Паша, одумайся!
Он кивнул. В горле вдруг запершило, к глазам подступили слезы. Вдруг Оксана уйдет и не вернется? Как ему без нее жить?..