Пока Чень Син переводил, он начал мыть инструменты. Девушка знаком подозвала к себе слугу и что-то ему сказала. «Хай», — ответил тот и поспешно удалился.
— Мудрый Целитель Врач Ученый, прежде чем вы уйдете, госпожа говорит, конечно, хотеть ванну. Да?
Доктор Хоуг уже собирался отказаться, но вместо этого поймал себя на том, что согласно кивает. И он не пожалел, что согласился.
В сумерках Бебкотт сидел на веранде миссии, с удовольствием потягивая виски. Он очень устал, но был доволен тем, как прошли операции. Бриз, тихо ласкавший сад, нес с собой приятный запах моря. Когда его глаза невольно нашли то место в кустарнике, где три недели назад был пойман и покончил с собой одетый с ног до головы в черное убийца, раздались мерные удары колокола в храме, и до него донеслось приглушенное расстоянием гортанное песнопение монахов: «Оммммани-и падми-и хуммммм…» Он поднял глаза и увидел приближающегося к нему Хоуга.
— Боже милосердный! — вырвалось у него.
Хоуг вышагивал, облаченный в цветную, подпоясанную ремнем юкату, на ногах у него были тапочки-носки и японские деревянные сандалии. Под мышкой он сжимал большую, оплетенную соломой бутыль саке и улыбался во весь рот.
— Добрый вечер, Джордж!
— Вы выглядите очень довольным собой, где вы были?
— Больше всего мне понравилась ванна. — Хоуг поставил бутыль на буфет, плеснул себе в бокал виски. — Бог мой, в жизни не знал ничего лучше. Вы не поверите, как прекрасно я себя сейчас чувствую.
— Как она? — сухо спросил Бебкотт.
— Никакого секса, старина, меня просто выскребли начисто, засунули почти в кипящую воду, потом мяли, молотили и массировали, а потом переодели во все вот это. А мою собственную одежду тем временем постирали, отутюжили, почистили сапоги и сменили носки. Как в сказке. Она дала мне саке и вот эти… — Он порылся в рукаве и показал Бебкотту две овальные монеты и свиток, исписанный иероглифами.
— Бог мой, да вам щедро заплатили, это золотые обаны — на них вы можете пить шампанское по меньшей мере неделю! Сержант передал мне, что вас вызвали к больному на дом. — Они оба рассмеялись. — Это был какой-нибудь даймё?
— Вряд ли. Это был юноша, самурай. Не думаю, чтобы я ему очень помог. Вы можете прочесть, что здесь написано?
— Нет, но Лим может. Лим!
— Да, масса.
— Бумага что?
Лим взял свиток в руки. Его глаза расширились, потом он внимательно перечел написанное ещё раз и сказал Хоугу на кантонском:
— Здесь говорится: «Мудрый Целитель Врач Ученый оказал великую услугу. Именем всех сиси Сацумы, предоставьте ему любую помощь, о какой он попросит». — Лим показал на подпись, его палец дрожал. — Извините, господин, имя я не могу разобрать.
— Почему ты так напуган? — спросил Хоуг, тоже на кантонском.
Беспокойно поеживаясь, Лим объяснил:
— Сиси — это мятежники, бандиты, на которых охотятся бакуфу. Они плохие люди, хотя и самураи, господин.
— Что там такое, Рональд? — нетерпеливо спросил Бебкотт.
Хоуг рассказал ему.
— Бог мой, бандит? Что случилось?
Хоуг жадно плеснул себе ещё виски и начал подробно описывать женщину, юношу, рану и то, как он срезал омертвевшую ткань.
— …похоже, беднягу подстрелили недели две-три назад, и…
— Господи всеблагой и милосердный! — Бебкотта вдруг осенило, и он вскочил на ноги. Хоуг вздрогнул от неожиданности и расплескал свой виски.
— Вы спятили? — раскипятился Хоуг.
— Вы можете показать дорогу туда?
— А? Ну… ну… да, наверное. А что…
— Пойдемте скорее. — Бебкотт бросился с веранды, крича на бегу: — Сержанта караула ко мне!
Маленький отряд спешил по узкой улочке: Хоуг впереди, все в той же юкате, но успевший переобуться в сапоги, следом Бебкотт, вместе с ним сержант и десять солдат, все при оружии. Редкие прохожие, некоторые с фонарями в руках, торопливо уступали им дорогу. В небе светила полная луна.
Они прибавили шагу. Пропустили поворот. Хоуг чертыхнулся, вернулся назад, огляделся и нашел-таки полускрытый проход на нужную им улицу. Они опять пустились бегом. Ещё один поворот. Он остановился и вытянул руку. В двадцати шагах перед ними была та самая дверь в ограде.
Сержант и солдаты тут же бросились вперед, обогнав его. Двое прислонились спиной к стене, прикрывая остальных, четверо врезались плечом в дверь, мигом сорвав её с петель, и весь отряд хлынул в ворота, Хоуг и Бебкотт за ними следом; оба врача уверенно держали в руках выданные им ружья, оба прекрасно умели с ними обращаться — общее для всех европейцев качество, без которого в Азии было не обойтись.
Вдоль по дорожке. Вверх по ступеням веранды. Сержант отодвинул сёдзи. Комната была пуста. Без колебаний он повел своих солдат в следующую, потом в следующую. Никаких признаков человеческого присутствия ни в одной из пяти сообщавшихся между собой комнат. Не найдя никого ни на кухне, ни в маленьком деревянном флигеле, они снова собрались в саду.
— Рассредоточиться, ребята. Джонс и Берк пойдут туда, вы двое — вон в ту сторону, вы двое — туда, а вы двое останетесь стеречь здесь, и, ради Создателя, всем глядеть в оба.
Солдаты парами углубились в сад, прикрывая один другого: урок, который преподал им первый ночной убийца, был хорошо усвоен.
Осмотрели каждую пядь. Прошли вдоль всей стены, сняв ружья с предохранителей.
Ничего. Когда сержант вернулся назад, он был покрыт потом.
— Чтоб мне задавиться, сэр! Голо, как… Ни шепотка, чёрт побери, ни шороха. Вы уверены, что это то самое место, сэр?
Хоуг показал на темное пятно на веранде.
— Вот здесь я оперировал.
Бебкотт выругался и огляделся. Дом был окружен другими домами, но только крыши виднелись над оградой и ни одно окно не смотрело в эту сторону. Прятаться больше было негде.
— Должно быть, они исчезли сразу, как только вы ушли. Хоуг вытер пот со лба, втайне радуясь, что она ускользнула и не попалась в ловушку. После того как его повели мыться, он, к своему глубокому сожалению, больше не видел её. Прислужница передала ему деньги и свиток — и то и другое было аккуратно упаковано, — вместе с ними бутыль, сказала, что её госпожа пришлет за ним завтра утром, и поблагодарила его.
Что же касалось её брата, то тут Хоуга раздирали самые противоречивые чувства. Юноша был просто пациентом, он был врачом и хотел, чтобы сделанная им операция увенчалась успехом.
— Мне даже в голову не пришло, что этот парень мог быть одним из убийц. Правда, это ничего бы не изменило, я говорю об операции. По крайней мере, теперь мы знаем его имя.
— Ставлю тысячу обанов против гнутой пуговицы, что это не его имя. Мы даже не знаем, был ли он её братом. Если он действительно сиси, как это утверждается в свитке, можете быть уверенны, что имя фальшивое; коварство и обман вообще почитаются японцами с незапамятных времен. — Бебкотт вздохнул. — Я тоже не могу утверждать наверняка, что это был тот самый дьявол с Токайдо. Просто интуиция. Какие у него шансы?