— Неужели? — Полковник подождал, потом едко спросил: — Просто навещали кое-кого из знакомых?
Питер Марлоу промолчал, дожидаясь главного. Оно не заставило себя ждать.
— Американец тоже был в тюрьме. Вы были с ним?
— Некоторое время да. Нет закона, который запрещает это делать, сэр. Но я действительно нарушил, нарушил два приказа.
— Что вы оба затеяли?
— Ничего, сэр.
— Итак, вы признаете, что время от времени вы проворачиваете какие-то делишки?
Питер Марлоу страшно разозлился, что не подумал, прежде чем ответить. Он знал, что полковник — замечательный человек, но он не был его союзником.
— Нет, сэр.
Он не отрывал глаз от полковника, но ничего не говорил. Существует одно правило. Когда вы стоите по стойке «смирно» перед старшим по званию, вы просто говорите «Нет, сэр» или «Да, сэр», или говорите правду. Существовало неизменное правило, по которому офицеры всегда говорили правду, и вот сейчас, имея за своей спиной все традиции, зная, что он должен говорить правду, он лжет или говорит лишь часть правды. Это было не правильно. Или, наоборот, правильно?
Полковник Смедли-Тейлор затеял игру, в которую он столько раз играл раньше. Не стоило особых душевных мук поиграть с человеком, а потом наказать его, если он находил это необходимым.
— Послушайте, Марлоу, — голос его звучал по-отечески, — мне доложено, что вы связались с нежелательными элементами. Вам стоило бы подумать о своем положении офицера и джентльмена. Вот эта связь — с этим американцем. Он торгует на черном рынке. Я посоветовал бы вам прекратить это знакомство. Я не могу, конечно, приказать, но советую.
Питер Марлоу ничего не сказал, но сердце его обливалось кровью. То, что сказал полковник, было правдой, но все же Кинг был его другом и он кормил его, помогал ему и его группе. И он был прекрасным человеком, прекрасным.
Питер Марлоу хотел сказать: «Вы не правы, и я не собираюсь этого делать. Я люблю его, и он хороший человек, и нам весело вместе, и мы много смеемся». И в то же время хотелось признаться в том, что они торговали, ходили в деревню, признаться, что они собирались продать бриллиант, он даже хотел признаться в сегодняшней сделке.
Но потом, представив себе Кинга, арестованного и униженного, он забыл о верности традициям и удержался от признания.
Смедли-Тейлор легко заметил душевное волнение, которое обуревало молодого человека, стоящего перед ним. Было бы так просто сказать: «Подождите на улице, Грей», — и потом: — «Послушайте, мой мальчик. Я понимаю ваши проблемы. Бог мой, я командую полком почти столько, сколько я себя помню. Я понимаю вас — вы не хотите выдавать своего друга. Это похвально. Но вы кадровый офицер, унаследовавший эту профессию, подумайте о вашей семье и о поколениях офицеров, которые служили стране. Подумайте о них. На карту поставлена ваша честь. Вам надо рассказать правду, таков закон». — И потом сделать легкий вздох, отрепетированный множество раз, и продолжить: «Давайте забудем об этой чепухе. Я сам несколько раз посещал тюрьму. Но если вы хотите признаться мне…» — и он дал бы словам повиснуть в воздухе с абсолютно правильно рассчитанной интонацией. А в результате секреты Кинга были бы раскрыты, и Кинг очутился бы в лагерной тюрьме, но кому от этого стало бы легче?
В данный момент у полковника был гораздо больший повод для беспокойства — гири. Это могло привести к катастрофе, последствия которой невозможно было предусмотреть.
Полковник Смедли-Тейлор знал, что он всегда получит какую угодно информацию от этого ребенка с его причудами, он так хорошо знал людей. Он знал, что он умный командир, командир «от Бога», он таким должен быть и после того, как все это кончится. Первое правило командира — сохранять уважение к своим офицерам, с ними нужно обращаться снисходительно до тех пор, пока они действительно не преступали грань, а потом безжалостно уничтожать их в качестве наглядного урока для других. Но необходимо выбрать подходящий момент, подходящее преступление и подходящего офицера.
— Ладно, Марлоу, — сказал он твердо. — Я приговариваю вас к лишению денежного довольствия на месяц. Я отмечу, что оно списано с вас в вашем аттестате, и мы больше не будем говорить об этом. Но правил больше не нарушайте.
— Благодарю вас, сэр. — Питер Марлоу отдал честь и вышел, радуясь, что все кончилось. Он чуть было не выложил все. Полковник — хороший и добрый человек: его репутация была высокой.
— Ваша совесть не мучает вас? — спросил Грей. От него не ускользнуло состояние Питера Марлоу.
Питер Марлоу не ответил. Он был все еще взволнован и чувствовал огромное облегчение, что удалось избежать серьезных неприятностей. Полковник крикнул:
— Грей! Зайдите на минутку.
— Слушаюсь, сэр. — Грей в последний раз взглянул на Питера Марлоу. Всего одно месячное содержание! Не очень-то много. Грей был очень удивлен и разозлен, что Марлоу так легко отделался. Но в то же время он помнил, как Смедли-Тейлор поступал раньше. И он знал, что у полковника хватка бульдога, что он дает время рыбе заглотнуть наживку. Должно быть, он что-то задумал, иначе он не отпустил бы Марлоу так просто.
Грей обошел Питера Марлоу и еще раз оказался в бараке.
— Закройте-ка дверь, Грей.
— Слушаюсь, сэр.
Когда они остались одни, полковник Смедли-Тейлор сказал.
— Я видел подполковника Джоунса и сержанта интендантской службы Блейкли.
— И что, сэр?
Хоть что-то удалось!
— Я освободил их от выполняемых ими обязанностей с сегодняшнего дня, — сказал полковник, вертя в руках гирю.
Грей широко улыбнулся.
— Да, сэр.
Когда будет заседать трибунал, и как он будет организован, и будет ли он закрытым, и понизят ли их в званиях? Вскоре все в лагере будут знать, что он, Грей, уличил их в подлости; он, Грей, ангел-хранитель, и, Бог мой, как же это будет замечательно.
— И мы забудем о случившемся, — заключил полковник.
Улыбка исчезла с лица Грея.
— Что?
— Да. Я решил забыть о происшедшем. И вы поступите так же. Я повторяю приказ. Вы не должны никому об этом рассказывать, и вы забудете об этом.
Грей был так потрясен, что опустился на кровать и уставился на полковника.
— Но мы не можем допустить этого, сэр! — взорвался он. — Мы поймали их с поличным. На краже лагерного довольствия. Это ваше довольствие и мое тоже. И они пытались подкупить меня. Подкупить меня! — Голос звучал почти истерически. — Святой Боже, я поймал их, они воры, они заслуживают того, чтобы их повесили и четвертовали.
— Верно, — угрюмо кивнул головой полковник Смедли-Тейлор. — Но при сложившихся обстоятельствах я принял самое мудрое решение.
Грей вскочил на ноги.
— Вы не можете так поступить! — закричал он. — Вы не можете отпустить их, не наказав! Вы не можете…