— Вот тебе, гадина! Это за сумку! А это отдельно — за каргу!
Тот до такой степени обессилел, что просто лежал и равнодушно сносил побои. Милиционер, приседая от волнения, побежал к ним.
— Бабушка, прекратите сейчас же!
Сашу с трудом оторвали от жертвы и вернули ей сумочку.
Какой-то юный журналист сунул ей под нос диктофон:
— В чем секрет вашей потрясающей физической формы? — спросил он визгливым голосом. — Вы пьете рыбий жир?
— Да-да, — хихикнула Саша. — Рыбий жир.
И пользуюсь пастой «Аквафреш». Ежедневно вместо мыла умываюсь «Клерасилом». Поэтому у меня нет жировых отложений и всего один прыщ.
— Что ж, в таком случае пройдемте в отделение! — велел милиционер. — Будем разбираться.
Саша тут же вспомнила, что у нее в портфеле пистолет, который она решила выбросить в реку. Если его, не приведи господи, найдут…
— Можете забирать этого типа, если вам надо, — сказала она, пятясь. — А я, пожалуй, пойду.
Она развернулась и быстро-быстро засеменила по тротуару.
— Эй, да вы что?! — возмутился милиционер ей в спину.
— Я же говорил, — вскинулся гражданин, который наблюдал за происшествием с самого начала. — Я говорил, что это политическое нападение! Красные наступают! Скоро они Железного Феликса обратно притаранят, будут вокруг него на Новый год хороводы водить.
«Господи, чуть не попалась!» — ругала себя Саша, двигаясь по переулку в сторону Садового. Хотя она изо всех сил старалась принять беззаботный и даже немного скучающий вид, получалось это у нее не слишком удачно.
В переулке было пусто, лишь однажды навстречу ей прошла молодая мама с коляской да, хохоча, промчалась парочка студентов. Внезапно Саша насторожилась. Неприметная машина с тонированными стеклами медленно проехала мимо и, далеко обогнав Сашу, приткнулась к тротуару. Никто из машины не вышел. Саша замедлила шаг и сощурилась вдаль, пытаясь разглядеть, кто сидит за рулем, но пока она была еще слишком далеко для этого. Она беспомощно оглянулась. Позади никого, впереди тоже.
Сердце Саши забилось вдвое быстрее.
В тот же миг дверца испугавшего ее автомобиля открылась, и на улицу выбрался здоровый парень в джинсах и футболке. Волосы у него были стрижены ежиком, а суровой нижней челюсти могла бы позавидовать и акула. Парень зыркнул в сторону напуганной Саши, но тут же отвернулся, достал из салона тряпку и п??инялся старательно протирать лобовое стекло.
«Я дура, — подумала та. — В каждом встречном мужике мне мерещится убийца. Кстати, убийца меня просто не может опознать, я ведь загримирована!» Саше и в голову не пришло, что ее большой коричневый портфель с красивой серебряной монограммой над замком является самой лучшей приметой, какую только можно вообразить! «Почему этому типу приспичило остановиться именно здесь и наводить марафет на свою тачку?» — тем не менее подумала она.
Парень тем временем достал с заднего сиденья своей машины объемистый пакет и, хлопнув дверцей, вышел на тротуар. Трудно было придумать лучший ход, чтобы усыпить бдительность женщины. Пакет мгновенно придал ему вид человека занятого, приехавшего сюда по делу, и Саша, расслабившись, снова прибавила шаг.
Парень с пакетом двигался ей навстречу.
Глядел он не на нее, а куда-то вдаль, и к тому моменту, когда они поравнялись, ни одной тревожной мысли в Сашиной голове уже не витало.
Поэтому для нее оказалось полной неожиданностью то, что произошло в следующую секунду Оказавшись справа, парень выбросил в Сашину сторону громадную руку и, схватив портфель, с силой рванул его на себя. Завладев желанной добычей, он швырнул пакет, который нес, на землю и, развернувшись, бросился бежать.
— Опять? — крикнула Саша, опешив. — Опять кража?
Потом опомнилась и, выкрикивая ругательства, сорвалась с места. Однако практически сразу поняла, что преследовать этого типа — дело безнадежное: он несся по переулку, словно разогнавшийся товарняк, и через минуту уже влетел в свою машину, завелся и рванул с места.
Нет, тут дело было не в стремлении поживиться, отнюдь. Парень точно знал, на кого напасть и что украсть.
«Номера специально грязью замазал, гад!» — подумала Саша и, развернувшись, двинулась назад. Со злостью пнула ногой брошенный похитителем пакет, который оказался набит кусками пенопласта. «В каждом плохом событии непременно содержится что-то хорошее, — постаралась успокоить она себя. — Я ведь хотела избавиться от этого пистолета? Вот я от него и избавилась».
* * *
— Что, черт возьми, происходит? — Саша яростно стирала с лица макияж, ватные шарики так и летели в разные стороны. — Сначала мне в портфель подкладывают пистолет, а потом среди бела дня, прямо на улице нападают и отнимают его.
— Похоже, кто-то спрятал у тебя пистолет на время. Не рассчитывая, что ты станешь гулять с ним по улицам.
— Но портфель мой любимый! Я часто беру его с собой.
— Тот, кто сунул туда пистолет, мог об этом не знать. Или же у него не было времени, чтобы искать другое место для тайника.
— Значит, в первом случае это Макс, а во втором Еланский, — уверенно заявила Саша. — Макс вполне мог подумать, что портфель, засунутый глубоко под вешалку, — вещь заброшенная. Еланский же, владея ключом от квартиры, если у него действительно неприятности, мог на секунду забежать и сунуть пистолет в портфель просто потому, что тот находился неподалеку от входной двери.
— Кстати, расскажи мне про этого Макса, — попросила Анна. — Впечатление он производит неплохое.
— А больше, в сущности, мне и рассказать нечего.
— Но он провел у тебя ночь!
— Мы спали в разных комнатах. Правда, после ресторана один раз поцеловались. Черт!
У меня голова просто пухнет от вопросов.
— Может, все-таки рассказать всю историю следователю? — задумчиво проговорила Анна.
— Да ты что? — Сашина рука замерла в воздухе. — Представляешь, как я буду выглядеть?
«Вы знаете, мне подбросили пистолет. Я целый день носила его в своем портфеле, а потом какой-то нехороший человек набросился на меня прямо на улице, отобрал портфель и убежал».
Ну как? Звучит?
— Звучит. Но ужасно подозрительно.
— Вот видишь! Нет, надо придумать какой-то другой ход. Что-то, что снимет с меня все подозрения!
— Так просто, — насмешливо сказала Анна. — Для этого надо найти убийцу.
Саша круто повернулась к подруге:
— Анюта! Это гениально!
— Да что ты говоришь?
— Нет, я серьезно.