– На это, скорее всего, будет неприятно смотреть, – предупредил Гильмерт. – Я и так посылал тебя в разные приключения. Может, хотя бы от этого тебе стоит отказаться?
Элис помотала головой.
– Ну что ж, – кивнул Гильмерт, – в любой миг можешь нас покинуть, только не мешай допросу, постарайся уйти тихо.
Вход в подземелье, к удивлению Элис, находился во внутренней, закрытой для посторонних части дворца. Спускаясь в подвал, Гильмерт сказал Гринту:
– Нужно известить Лесного Короля, что Кот погиб и будет погребен с почестями. Хотя Король, скорее всего, уже знает. Не понимаю, как он всегда узнает новости из дворца…
* * *
Для допроса приготовили обширное приземистое помещение, ярко освещенное десятком фонарей. В углу тлела жаровня, с потолка и стен свешивались ржавые цепи, стоял стол и массивные деревянные стулья, такие тяжелые, что поднять их было сложно. С них тоже свешивались цепи весьма зловещего вида. Трое стражников ждали снаружи. Еще был писарь с набором канцелярских принадлежностей.
– Здесь нарочно все так устроено, чтобы вид комнаты настроил узника на нужный лад, – извиняющимся тоном пояснил Гильмерт.
Элис кивнула. Ей место не понравилось, а писарь, похоже, в полной мере ощутил то, что предназначалось для допрашиваемых. Он стоял бледный и взмокший, во взгляде, снова и снова скользящем по ржавым железкам, сваленным возле жаровни, был ужас.
Первым на допрос приволокли Устора. Меч Элис оглушил его, рыцарь пришел в себя, когда разбирали тела во дворе. Больше никто из свиты Валентина в плен не попал. То ли отбивались так отчаянно, то ли солдаты прикончили их в отместку за измену, вопреки приказу щадить сдающихся.
Пленного усадили на стул и пристегнули кандалами. Устор был заметно испуган, хотя и старался не подать виду. Правда, строить каменное лицо ему не пришлось – вся голова была в бинтах. Из-под окровавленных повязок виднелся только один глаз. Наконец появился один из учеников лекаря, и Гильмерт подошел к узнику.
– Он может говорить? – осведомился принц у лекаря.
Тот кивнул:
– Да, ваше высочество. Разукрашен он прилично, но рот цел. Почти цел.
– Устор, у тебя остался последний шанс сохранить жизнь, – обратился к пленнику принц. – Если ты расскажешь мне о планах принца, то получишь помилование и отправишься в Империю. Итак?
Устор глухо пробурчал из-под бинтов, что ничего не будет говорить. Взгляд его единственного глаза перебегал с принца на Гринта, потом на Элис. Та постаралась отступить в тень.
– Ладно, – принц махнул рукой. – Этот молодчик нам еще пригодится, потому что народ охотно любуется публичными казнями. Валентина я убил, а нам понадобится кто-нибудь для такого зрелища.
– Есть еще парочка пажей и конюхов вашего брата, – заметил Гринт. – Их я даже не готовил к допросу, вряд ли господа делились при них планами измены короне. Завтра их допросят мои люди, выяснят насчет ящиков, которые привозил Кадгал. Если начнут выбалтывать что-то интересное, я займусь ими сам.
– Нет, нет, для казни нам нужен кто-нибудь благородного происхождения. Горожанам понравится. Мы снимем с Устора бинты, рожа у него будет что надо – настоящий заговорщик и предатель.
Гильмерт выжидающе уставился на допрашиваемого, тот молчал.
– Ладно, – принц махнул рукой, – с этим не выходит. Давай инквизитора.
Стражники выволокли Устора. Его место на стуле занял молодой белобрысый парень. Помощник или секретарь Сеймо. Его лицо тоже пострадало, но не так фатально, как у рыцаря – он отделался всего лишь подбитым глазом и лишился нескольких зубов. Имперец баюкал забинтованную руку и выглядел очень спокойным, как и подобает инквизитору.
– Ты ответишь на мои вопросы? – осведомился Гильмерт. – В противном случае… сам понимаешь.
– Я готов умереть, – прошептал разбитым ртом инквизитор. – Не тратьте время.
– Ну ладно, тогда придется все-таки выслушать Сеймо, раз уж он согласен говорить, – развел руками принц. – Лекарь говорит, ему необходим покой, волнение может его убить… Но и Тьма с ним. Если он сперва все расскажет, то пусть подыхает. Как считаешь, Гринт?
Элис не спускала глаз с допрашиваемого. Услышав, что наставник готов выдать секреты инквизиции, он разволновался. Лицо осталось бесстрастным, но взгляд! Взгляд выдал, что творится в душе парня. Покойный господин Энфрид учил приемную дочь: в поединке нужно глядеть в глаза противнику, в них можно прочесть многое. И сейчас в глазах молодого инквизитора был ужас – он не верил, не мог поверить, что Сеймо, даже умирая, может выдать тайны братства.
Гильмерт увлек начальника стражи к выходу и там стал нашептывать, то и дело бросая взгляды на пленника. Элис тоже глядела на инквизитора, тот кусал разбитые губы, то вскидывал голову, то принимался рассматривать свои башмаки…
Гринт кивнул и вышел. Принц вернулся в комнату, склонился над пленным и внимательно поглядел ему в глаза.
– У меня был очень грустный день, знаешь ли, – неторопливо заговорил Гильмерт. – Умер отец, я своими руками убил брата… как по-твоему, я заслужил право на небольшое развлечение? Хочу посмотреть на твое лицо, когда отец Сеймо начнет говорить. Ты будешь упрямиться, отказываться от признания даже под страхом пыток… я знаю, как готовят инквизиторов. Пытки – это скучно, скучно! Нет, я предпочитаю более тонкие увеселения. Я буду смотреть на тебя, пока умирающий Сеймо станет рассказывать секреты инквизиции. Ты тоже послушаешь. Я буду глядеть на тебя, а ты – на него. Будешь глядеть, зная, что он слаб и каждое слово может его убить. Ты мог бы рассказать сам, но ты отказался. Значит, все выложит Сеймо, а потом разволнуется и, полагаю, умрет. Я узнаю, что нужно, а ты убьешь наставника своим молчанием.
Элис не верила своим ушам. И это Гильмерт? Он называет это развлечением? Увеселением? Ей хотелось немедленно сбежать из тюремного подвала и не видеть этой жестокой забавы… Куда угодно, только прочь отсюда. Принцам верить нельзя! Элис сделала шаг к двери, но в коридоре уже тяжело громыхали шаги, и вот в комнату для допросов вступили двое стражников с носилками. Девушка осталась на месте. Следом за стражниками в комнату вошел королевский лекарь.
К носилкам был привязан отец Сеймо. Взгляд инквизитора был пустой, отсутствующий. Старик равнодушно посмотрел на секретаря, на стражников и уставился в потолок. Лекарь присел над ним, пощупал пульс и озабоченно покачал головой.
– Ваше высочество, будьте осторожны, иначе он умрет раньше, чем закончит говорить.
– Итак, отец Сеймо, расскажите нам о планах инквизиции.
– Все строилось на участии принца, – морщась, прошептал серыми губами инквизитор. Он помог нам проводить тварей Тьмы во дворец, с ним были связаны и дальнейшие замыслы. Мы планировали…
Он закашлялся. Лекарь зацокал языком, вытащил из сумки бутылочку темного стекла и принялся поить инквизитора, заботливо поддерживая голову. На Гильмерта он глядел с осуждением. Но тому укоризненные взгляды были нипочем. Он склонился над инквизитором и кивнул: