— Эй, парни, к нам гости! – капрал радостно улыбнулся, надеясь, что непрошенные визитёры не ускачут на своих лошадях – кстати, довольно приличного качества, хорошие лошади. Пригодятся.
— Эй, вы! Идёмте к нам! У нас весело! – радушно предложил предводитель, подмигивая своим «коллегам по ремеслу», и тихо командуя:
— Валите парней. Девку не моги трогать! Если поскачут – бейте по лошадям. С девкой – я первый. Потом что хотите делайте.
— Ага… после тебя потом делай! – проворчал один из парней, лохматый деревенщина с выбитым зубом спереди в верхней челюсти – поуродуешь, и на, получи! Кусок мяса!
— Чем недоволен‑то? – ощерился капрал – не хочешь, вообще не получишь! Эй, парни, Сурида к девке не подпускайте, чтобы следующий раз пасть не разевал!
— Да ладно… чего ты – залепетал парень – это я так, для слова! Глянь, они не убегают! Коней привязывают. Слышь, командир, у меня чего‑то нехорошее предчувствие…
— Пошёл ты со своим предчувствием! Не подпускайте его к девке! – каркнул капрал, и пошёл навстречу «гостям», прихватив с собой десяток парней. Остальные бросили бить в дверь, отложив бревно, и уселись, полные предвкушения – интересно же, когда кого‑то убивают. Это щекочет нервы, бодрит – ведь не тебя убивают!
— Привет – осклабился капрал, и его спутники, как бы невзначай подняли заряженные армейские арбалеты, направив их на Неда и Харалда – ну что, пора умирать? А тебе, девочка, предстоит весёлое развлече…
Он не успел договорить. Пущенный Амелой метательный нож перебил ему гортань, показав блестящий острый кончик из грязной шеи со стороны спины. Тренькнули тетивы арбалетов, но болты были отбиты молниеносными движениями клинков.
И началась бойня.
Разбойники не успевали ответить – они были настолько медлительны, настолько банальны в своих попытках защититься от смерти, воплощённой в трёх молодых существах человеческого рода, что избиение напоминало то, как если бы косарь одним движением срезает с луга сочную, напоённую утренними росами траву.
Через три секунды всё было закончено. Десять человек, вместе со своим предводителем лежали на утоптанной сотнями ног и копыт земле, выгибаясь в бесполезных судорожных попытках удержать ускользающую из тела жизнь. Их глаза тускнели, дыхание прерывалось, и возможно, в этот момент они поняли – каково было тем, кого они лишали жизни. А может и не поняли – просто наделали в штаны в свою последнюю смертную секунду. Это — скорее всего, потому что вонь стояла ужасная.
Последний из убитых разбойников ещё не успел стукнуться о землю, когда троица побежала на ошеломлённых, застывших, будто от столбнякового заклинания людей. Только когда смерть была уже рядом, те закричали, завизжали – кто‑то попытался достать трёх убийц своими мечами и копьями, кто‑то упал на колени, прося пощады, а кто‑то бросился бежать, потеряв разум от страха. Одно дело вырезать крестьян и трактирщиков, и другое – встретиться лицом к лицу с теми, для кого убить тебя всё равно, что раздавить жука на тропинке. Щёлк! И нет его.
Никто не уцелел. Последнего, бежавшего вприпрыжку, и чуть не успевшего улизнуть, нырнув в речку, настигла Амела, пустив ему под левую лопатку метательный нож с таким же спокойствием, с каким она метала его в обычную мишень, на которой Харалд нарисовал портрет вредного соседа, за что и был порицаем дедом.
Острый клинок рассёк сердце и убегавший будто споткнулся, упав, и проехав по берегу реки с метр, пока не повис на обрывчике, роняя в кристально- прозрачную воду густые капли красной, пахнущей железом жидкости.
Амела невозмутимо выдернула из тела клинок, вытерла его об одежду убитого и пошла к своим, задумчиво засовывая нож в перевязь.
Когда‑то она думала – что будет после того, как умрёт её первый враг? Говорят, что люди падали в обморок, когда видели дело своих рук, видели труп убитого ими человека. Почему же она ничего не чувствует, кроме удовлетворения от хорошо выполненной работы?
Не придя ни к какому выводу, решила спросить у Неда. Может он, с его древней памятью объяснит – почему она не стала заливаться слезами, убив больше десятка человек. Может она ненормальна? Это мысль её раздражила, и Амела фыркнула, как кошка – чего только не придёт в голову!
— Эй, открывайте! – крикнул Нед, постучав в дверь – вы там живы, что ли? Эй, есть кто‑нибудь? Может они перемёрли там от страха? – спросил он в полголоса у своих спутников, недоуменно пожимая плечами.
— Да вроде кто‑то шевелился. Даже отстреливались – хмыкнул Харалд и заревел дурным голосом:
— Да вы откроете что ли, болваны! Не от кого уже прятаться! Путники желают есть–пить и получить комнату с чистыми простынями!
Дверь загромыхала, лязгнули запоры и на пороге показалась… женщина! Лет пятидесяти, в шлеме, в слишком длинной для неё кольчуге, свисающей до колен, в руках армейский арбалет с наложенным болтом.
Она подозрительно осмотрелась по сторонам, сверкая глазами из‑под надвинутого шлема и направив арбалет на Харалда, низким голосом спокойно спросила:
— Ну чего орёшь‑то?
Потом помолчала, и добавила:
— Всех побили?
Опустила арбалет и пройдя на крыльцо, устало села на верхнюю ступеньку, положив арбалет рядом – так, на всякий случай. Сняла шлем, обнажив полуседую голову с короткой причёской и внимательно осмотрела трёх молодых людей пристальным взглядом ярко–синих, каких‑то просто сияющих «небесных» глаз.
— Путники? Комнату? Будет вам комната – вздохнула она — комнат много, постояльцев мало. Из‑за этих уродов тут всё движение прекратилось. Боятся купцы. Хорошо, что вы их побили. Эй, вы, чего там попрятались? Выходите! Надо уборку делать, мусор прибрать… а то люди шарахаться будут!
Посмотрела на нерешительно выползающих из трактира помощников и с сожалением вздохнула:
— А вот лошадей теперь некуда поставить – кроме загона, конечно. Сожгли конюшню, твари. Мои парни пытались помешать… дурачки. Вот и получили. Ну вот скажите – какого хрена надо было жечь? Какая в этом выгода? Трактир взять – да, выгода. Деньги отобрать, продукты. А жечь зачем?
— Запугать – вмешался в монолог Нед – чтобы вы видели, что с вами будет, если не вылезете наружу.
— Вот так он и сказал – опять вздохнула женщина. Потом поглядела на Неда и с удовольствием сказала:
— А ты молодец, красавчик! Видела я, как ты их косил. И ты, девочка, просто воплощённая смерть! А ты, парень – настоящий лесоруб с твоей железякой – видела, как ты одного на две части развалил, и кольчуга не помогла. Вообще‑то вовремя вы подъехали, как боги вас послали… ну что сказать – комнаты вам, сколько надо. Поесть – горячего нет пока, но что‑нибудь придумаем. Лошадям корма. Должна же я отплатить спасителям! Вот ещё что – вы трупы обирать будете?