— Наглое вранье! Слишком много уверений в смехотворности. Мэлори, она точно влюблена.
— Откуда вы знаете? Или слишком много стрел попало в сердце? — огрызнулась Эми, пятясь к двери. — Я только приехала проведать Райли, вот и все. Хотела убедиться, что она в порядке и вы тоже. И что все…
— В порядке, — закончила за нее Мэлори. — Так оно и есть.
Она схватила Эми за руку, потащила по коридору и открыла дверь.
Райли сидела на ковре посреди комнаты в окружении игрушек и четырех малышей. Двое сидели у нее на коленях, один играл с ее волосами, а последний пытался связать вместе шнурки ее кроссовок.
Все, включая Райли, смеялись.
Сердце Эми сжалось. Она все еще была так зла на Райли за кражу денег. Злилась и места не находила от тоски и грусти. Почему она так слепо доверяла девчонке? Неужели так освоилась в Лаки‑Харборе, что забыла об осторожности? Очевидно, так.
Она впустила Райли в душу. Она впустила в душу Мэтта.
И за это они растоптали ее сердце.
Мэлори толкнула Эми плечом.
— Она останется в новом убежище для женщин, пока Сойер не найдет парня, который ее преследует, и не положит этому конец. Все, как ты хотела.
Нет! Эми хотела, чтобы все стало как раньше.
Но уже слишком поздно.
— А Сойер найдет парня, — пообещала Мэлори. — Хоть пари держи! Сама знаешь, что найдет. Мэтт ему помогает. Вместе они все обыщут.
Эми кивнула. Сойер хороший человек. Мэтт хороший человек.
Самый лучший.
У Райли есть поддержка. Она сможет вынести все.
Вопрос в том, вынесет ли Эми?
Шоколад лечит напасти.
Следующие несколько долгих часов Мэтт провел в борьбе с бюрократической волокитой. Начальство было доведено до крайности жалобами родителей Тревора Райта, подавших иски на всех и вся. Через два дня Мэтта ждало непарламентское расследование. Он не знал, как оно пройдет, но, судя по допросам и встречам с адвокатом, его дела плохи.
Было поздно, но он заехал в больницу. Тревор по‑прежнему был так напичкан болеутоляющим, что не мог говорить. Мэтт как раз выходил из больницы, когда кто‑то прошептал за спиной:
— Пссст! Лесничий Классные булочки! Сюда!
Повернувшись, он увидел Люсиль, стоявшую в комнате отдыха для персонала. На ней был комбинезон такого ярко‑желтого цвета, что ему захотелось надеть солнечные очки.
— Ты ведь это не только что придумала?
Люсиль улыбнулась без следа раскаяния:
— Прости, тебе не понравилось?
Прежде чем он успел придушить ее, она снова рассмеялась.
— Похоже, ты не заходишь на «Фейсбук». Там ставки два к одному за то, чтобы сделать календарь с Лесничим Классные булочки. С тобой в главной роли!
Мэтт покачал головой, пытаясь избавиться от столь жуткой картины.
— Что ты здесь делаешь?
— Работаю волонтером. — Люсиль показала на бейдж. — Приношу пациентам журналы, читаю им, все в этом роде.
— Посреди ночи?
Люсиль улыбнулась:
— Сегодня ночь бинго, но все затянулось из‑за мистера Суонсона, который умудрился заболеть в процессе выкрикивания цифр. Конечно, он не был нашим главным кандидатом. Мы выбрали мистера Мердока, но он потерял зубные протезы. Так что пришлось просить мистера Суонсона. Так или иначе, он выкрикивал цифры, но вдруг схватился за сердце и сказал, что умирает от сердечного приступа. Я поехала в машине «скорой», потому что люблю приветствовать всех новых пациентов. И еще потому, что была его дамой на сегодняшний вечер. Обычно он такой живчик!
— С ним все будет нормально? — спросил Мэтт.
— Конечно! Крепкий орешек этот мистер Суонсон. Крестьянский корень, как он обычно говорит. Оказалось, он ел на ужин фетучини и колбасу, и приступ оказался изжогой. Но его оставили на ночь, чтобы сделать анализы. Я просто посидела с ним, пока он не заснул.
У Мэтта закружилась голова. Обычное состояние, вызванное присутствием Люсиль.
— Мне пора.
— Знаю. Ищешь доказательств, что эти поганцы делали что‑то такое, за что их можно прижучить, верно? Скажем, пьянство и курение травки?
— Я не могу обсуждать с тобой подробности дела.
— Ну разумеется! Но я могу обсудить с тобой это.
Она включила мобильник. Заставкой служил вид ее галереи, напомнивший Мэтту об Эми, словно он нуждался в напоминании! Она была раной в его груди.
Головная боль усилилась. Он потер переносицу.
— Люсиль, у меня правда нет времени…
— Ты красив, — перебила Люсиль. — Нужно отдать тебе должное. Возможно, ты и сейчас в первой пятерке Лаки‑Харбора, хотя мистер Суонсон в любой момент тебя затмит, не сомневайся. Но красота еще не все. Главное — мозги, и, как я понимаю, кое‑какие мозги у тебя имеются.
Мэтт прищурился и всмотрелся в экран. «Фейсбук», конечно.
— Сейчас ты не сможешь увидеть картинку, потому что ты не его друг. Но я автоматически считаюсь другом каждого в Лаки‑Харборе, поскольку вечно лезу в чужие дела и это позволяет мне знать обо всем, что происходит в городе.
— Люсиль…
Ему нужен адвил [3] . Предпочтительно целый пузырек.
— Я не…
Люсиль открыла другую страницу. Страницу Калеба Моррисона, лучшего друга Тревора и одного из участников ночного происшествия. Самый недавний пост Калеба гласил: «Смотрите на наш последний спуск!»
Тут же был выложен снимок четырех парней в альпинистских костюмах, сидевших на валунах. На заднем фоне — Уидоу‑Пик. В руках у каждого — косячок.
При виде выражения лица Мэтта Люсиль улыбнулась:
— Кого ты любишь?
— Тебя! — с чувством ответил он.
Она просияла:
— Милый, ты самый лучший и красивый. Но сейчас я пытаюсь заарканить Суонсона. Так что придется нам остаться друзьями!
Эми лежала без сна, глядя в потолок. Она действительно думала, что наконец нашла что‑то хорошее. Что ее жизнь в Лаки‑Харборе будет именно такой, какой она всегда втайне хотела.
Но она слишком боялась поверить, что такая жизнь для нее возможна.
После всего, что пришлось пережить… неужели она позволит собственной боязни доверия и любви к кому‑то удержать ее?
Она снова вспомнила о путешествии бабушки. Надежда. Покой. Сердце.
Бабушка нашла мужество приехать сюда, чтобы обрести свое сердце…