Солнце опустилось еще ниже, и косые лучи словно зажгли Уидоу‑Пик.
Эми поспешно схватила карандаши, стараясь запечатлеть это на бумаге. Меньше минуты потребовалось, чтобы рассмотреть рисунок, понять, что она видит, и снова прищуриться на яркое солнце.
Если приглядеться, силуэт вершин имел форму двух соединенных сердец. А древесные ветви внутри сердец словно образовали буквы. «РС». И «Дж.» тоже. А если очень‑очень сильно прищуриться, можно различить и «С».
Эми, не веря глазам, посмотрела на горы, потом на рисунок и тихо рассмеялась. Воображение? Желание, чтобы так и было? Но и судьба тоже!
«Я оставила сердце в горах», — писала бабушка. И она все это видела собственными глазами. Все это было здесь много лет. Ждало ее.
Эми пересекла луг и вышла на место первого ночлега. Солнце опустилось еще ниже. Но Эми на этот раз была готова. Она останется здесь на ночь. Одна. За последнее время она столкнулась лицом к лицу с таким количеством страхов, что хотела взглянуть в глаза самому последнему и доказать, что может это сделать.
Откинувшись назад, она почти видела, как улыбается ей бабушка.
Утром она закончит рисунок и как раз успеет на вторую смену.
Она снова написала Мэлори и Грейс, сообщила место ночлега, чтобы никто не вызвал поисковую группу.
Или Мэтта.
Хотя вряд ли он пойдет ее искать.
«И не надо».
Она разожгла костер и поставила взятую у Тая палатку. И рисовала до тех пор, пока не наступили сумерки.
И тут же стало темно. Непроглядно темно, но Эми уже умела справляться со страхами, доверять людям, любить людей, подпускать их близко… и ночевать под открытым небом. Да, теперь можно вычеркивать из списка все страхи до единого.
Она забралась в позаимствованный спальник и стала прислушиваться к лесным звукам, жалея о том, что ее не согревает сексуальный лесничий.
Мэтт подъехал к дому Эми. В окнах нет света. Где же она?
Официальное расследование было назначено ровно на восемь утра. Он представит свои доказательства и, надо надеяться, докажет, что ни с его стороны, ни со стороны лесничества не было халатности. Благодаря Люсиль у Мэтта была стройная цепь улик, но в Бюро‑кратленде это могло ничего не значить. Он знал, что расследование может пойти по одному из двух путей, но в этот момент ему было наплевать. Единственного человека, на которого ему не наплевать, не было дома, и он понятия не имел, где она.
Доверие.
Вот в чем суть! В способности Эми доверять. Только вот она не спешила оказать ему такую честь.
Мэтт смотрел на темные окна и признавался себе, что и он не слишком близко подпускал ее к себе.
Идиот долбаный!
Он позвонил Эми, но попал на голосовую почту. Уже проверил закусочную, но сегодня была не ее смена.
Поэтому он набрал номер Мэлори.
— Где Эми?
Мэлори стоически молчала.
— Мэлори!
— Не могу сказать.
— И все равно скажи.
Стоическое молчание.
— Мэлори, — процедил Мэтт устрашающим тоном.
— Я поклялась, Мэтт! Прости, но шокоголики должны держаться друг за друга. Это Кодекс чести Хорошей Девочки.
Иисусе!
— С каких пор Хорошая Девочка что‑то скрывает от лучшего друга своего бойфренда?
— Но это несправедливо! Ты требуешь, чтобы я выбирала, кому верна больше — лучшему другу Тая или своей лучшей подруге.
— В любви и на войне все средства хороши.
— А это любовь или война? — язвительно уточнила Мэлори.
— Мне нужно ее видеть. Сейчас. Сегодня вечером.
Она замолчала, и Мэтт понял, что если хочет помощи, нужно сделать все возможное, чтобы уговорить Мэлори.
— А в этом кодексе нет, случайно, статьи о форс‑мажоре? Скажем, возникает история с парнями, до которых слишком медленно все доходит, а противная сторона требует доказательств, что они достойны доверия.
— Может быть… — протянула Мэлори. — Может, я не скажу, где она, потому что ты сам догадаешься?
— Намекни хотя бы.
— Ладно… о! Помнишь, как‑то я позвонила тебе и сообщила, что подругу нужно спасать, потому что она заблудилась в горах?
— Иисусе Христе! Только не говори, что она одна направилась по маршруту Сьерра‑Медоуз!
— Я тебе этого и не говорила. — Мэлори помедлила. — Ты пойдешь за ней. Верно?
— Конечно, он пойдет за ней, — послышался голос Тая на заднем фоне. — Он потерпел поражение и сдался.
Мэтт скрипнул зубами.
— Передай, что я смету ухмылку с его физиономии, когда мы в следующий раз окажемся в тренажерном зале.
— Ни за что! — запротестовала Мэлори. — Обожаю его улыбку!
Тай рассмеялся и, судя по звукам в трубке, стал целовать Мэлори, после чего взял у нее телефон:
— Катишься вниз, парень! Со страшной силой!
Мэтт не совсем понимал — это он о тренажерном зале или его чувствах к Эми?!
Закончив разговор, он завел мотор грузовика.
Эми решила закончить бабушкин квест [4] .
В одиночку.
Ночью.
Мэтт прибавил скорости и помчался в лесничество, твердя себе, что ошибается. Она не настолько безумна, чтобы решиться на такое… но машина Эми стояла на парковке. С остывшим двигателем.
Возможно, она пришла сюда днем, но тогда возникают новые проблемы. Почему она не вернулась? Ранена? Покалечена?
Мэтт сверился с телефонным списком контактов и позвонил Кэнди, лесничему‑стажеру, дежурившей сегодня в приемной.
— Да, — жизнерадостно прочирикала она. — Когда я закрывалась на ночь, машина была здесь.
Черт!
Мэтт снова позвонил Мэлори, но подошел Тай.
— Старина, ты начинаешь разрушать мою сексуальную жизнь!
— Переживешь. Спроси Мэлори, когда она в последний раз перезванивалась с Эми.
Послышались приглушенные переговоры, и трубку взяла Мэлори:
— Получила эсэмэс примерно с час назад. Она как раз укладывалась спать.
— Осталась в горах? Одна?
Молчание.
— Довольно с меня недомолвок, Хорошая Девочка. Говори!
— Ночевка в лесу без разрешения не позволена, — покорно заметила она.
Черт!