— Еще маленько, и слезут рода мои с княжеского кошта, — негромко отметил Словен, поднимая глаза к небу. — Сами станут добычу носить, дань в казну мою выделять. Токмо бы погода не подкачала…
Пожалуй, в обычный год такая сушь показалась бы людям карой богов. Обычно без дождей хлеба опадают, не успевая заколоситься, репа и свекла роняют ботву и вместо сочных толстых корнеплодов отращивают сморщенных уродцев, что даже волам в кормушку кидать стыдно. Но этим летом новоселы посеяться все едино не успели, а собирать ягоды да бортничать по лесам в сухую погоду куда легче. И болота перестают неосторожных путников засасывать, и лихоманка не пристает, коли одежда сухая. Грибов, правда, почти нет, но то осенью еще отобьется. Перед заморозками без дождей никогда не обходится.
В общем, наполнялись потихоньку бадьи пахучим лесным медом, проваривались с ним ягоды, превращаясь в целебное лакомство. Появилась первая рыбка, что пока еще сразу уходила в угли — люду на пропитание. Мелкий лес отправлялся на дрова, что высокими поленницами укладывались сразу за тыном; у озера на заливных лугах селяне косили траву, которая быстро обращалась в ломкое шелестящее сено — дабы скотина тоже в снегу ради жалких травинок не рылась. Леса окрест кишели дичью — что ни день охотники доставляли мешки сушеного мяса, копченые ребра, а то и целые тушки оленей, кабанчиков и жирных ушастых зайцев. Князь понимал, что такое изобилие долго не продлится — но в новом году округ города будут запаханы поля, посажены овес, рожь, пшеница, репа, морковь и многое другое, что не даст людям пропасть, даже если они ни разу за лето в чащобу не выберутся.
В общем, город вырос и закрепился, и теперь его так просто невзгодами не унесет. Нет более князю нужды самолично топором махать. Он может спокойно стоять в чистой рубахе, расшитой пурпурными нитями по вороту и вдоль подола, в начищенных и натертых дегтем юфтовых сапогах, заложив большие пальцы под ремень, удерживающий на боку тяжелый меч, и созерцать деяние рук своих.
— А серебро я с собой тащил зря, — отметил князь Словен. — Некому тут его предлагать, и купить на него нечего. Только на свои руки надеяться и стоит. Ну да ладно. Коли казна полна, то и душа спокойна. Завсегда можно к братьям за припасами, али еще за чем торговых людей послать. А можно и детям на будущее оставить. А ну пригодится?
Он полной грудью втянул свежий воздух и тряхнул головой:
— Хорошо!
— Может, и хорошо, княже, — услышал он тихий голос. — Да только не по воле твоей. Коли желаешь добра народу своему, то милость высших сил заслужить надобно.
Словен резко крутанулся, оглядываясь. Ближайшие строения стояли саженях в двадцати, а людей и вовсе видно не было. Да и откуда им взяться в городище-то? Мужики на работах, бабы в лесу ягоды собирают. А старух немощных в родах нет — кто же потащит таких в неведомые места, в несчитанные дали?
— Мара? — хрипло поинтересовался князь, сжимая рукоять меча. Он помнил, что, по древним приметам, прежде, чем увести своих избранников за Калинов мост, богиня смерти выкликает их из пустоты. — Где ты, что готовишь?
— Мара? — Пустота перед ним дрогнула, Словен увидел девушку в длинном платье из белой, тонко выделанной кожи и таких же мягких тапочках. На голове странной гостьи росли волосы — совсем короткий, толщиной в палец, ежик. — Кто это такая? Кого это ты вызываешь?
— Кого вызываю, та пусть сама откликается, — задумчиво ответил князь. — Постой, а ведь я тебя знаю! Не ты ли та девица, что берегиней намедни в чаще лесной сказывалась?
— Берегиня и есть! — вскинула подбородок хранительница. — В воле моей поля все здешние, воды все и леса, и ветра, и скалы! Гостями вы сюда пришли незваными, покой разогнали, детей моих, зверей лесных, встревожили. Вот и мыслю я: карать вас али миловать?
— Ох, грозна, грозна красавица, — усмехнулся Словен, запустив пальцы в свою курчавую бороду и сильно дернув, словно проверяя на прочность. — Но похваляться силою своею всякий горазд. Да не всяк горазд силушку-то людям показать.
— Вот моя сила…
Вилия, глядя князю в глаза, вытянула руку в сторону Волхова, и над поверхностью реки вырос, закружился смерч, заставив плотников в ужасе отпрянуть в стороны от недостроенных лодок.
— Вот она…
Вихрь рухнул в воду, подняв высокую волну, в тот же миг в чистом небе грохнул гром, на улицы упали крупные капли дождя.
— Вот она…
Взвыл неведомо откуда взявшийся ветер, промчался по улицам, собирая стружку и опилки; у частокола остановился, понесся в обратную сторону, закрутился вокруг собеседников, возводя стремительно несущуюся белую стену.
— Теперь ты веришь мне, княже?
— Да, погоду портить ты умеешь, берегиня, — спокойно согласился Словен, глядя на послушный девушке вихрь. — И чего же ты за свое умение хочешь?
— Здесь наша земля, — четко сообщила хранительница. — Здесь вы должны молиться нашим богам и приносить им свои дары и жертвы!
Ветер остановился, поднятый им мусор посыпался людям на головы.
— Не бывать такому! — так же четко и твердо ответил князь. — Мы дети Дажбога, внуки Свароговы, и предков своих за похлебку не продадим!
— Ты ищешь гнева богов? — повысила тон Вилия. — Ты его накличешь! Прими волю духов и богов здешних — или не иметь вам здесь ни покоя, ни радости, ни лет долгих!
— Мы — сколоты, внуки создателя неба и земли! — рванул из ножен меч князь и поцеловал его холодное лезвие. — Его детьми родились, ими и умрем! И нет таких страхов и силы, что заставят нас от родства кровного отказаться и чужие сапоги лизать! С верой отцовской родились, за нее и живот положим не колеблясь! Ну, пугай, порождение ночной чащобы. Не сломить тебе духа нашего ни на земле, ни в воде, ни в царствии мертвом!
Хранительница, спохватившись, отступила на пару шагов и представила себя щебечущей стаей птиц, оживленно что-то клюющих. Смертный этой маленькой уловки не заметил — но вот пернатая живность попалась на нее мгновенно. Снегири, скворцы, зяблики, дрозды стали слетаться со всех сторон, садясь на ее руки, плечи, голову и выглядывая: а что же тут все едят? Как и следовало ожидать, эта картина, изображающая доброго лесного духа, заставила дикаря успокоиться, и князь даже вернул меч в ножны.
Вилия облегченно перевела дух — она вовремя вспомнила, что еще десять веков назад племена сколотов встречали копьями жрецов и воинов Сошедшего с Небес, отказываясь от правильного порядка и защищая свое право жить по-своему. Если они не испугались магии и грубой силы тогда, то вряд ли отступят перед угрозами и теперь. А ведь хранительницам требовалось не прогнать гостей — Клан хотел приручить их.
— Но мы не желаем вам зла, смертный, — тихо произнесла она, — и не хотим вашей крови. Мы хотим лишь уважения к духам нашей земли.
— Мы тоже не ищем ссоры, — кивнул Словен. — Скажи, ведьма, с кого ты сотворила свой облик? Существует ли эта статная и завораживающая красавица в жизни — или же ты ее придумала?