– С кем, с кем?
– С Ульяновым. Но у нас в городе его называют просто Ульяном. Мужчина он, конечно, красивый и любитель пустить пыль в глаза. Свои занятия он не афишировал, а Веронике на то, чем он занимался, было наплевать. Для нее главное, есть ли у мужчины деньги. Деньги у Ульяна водились, и Вероника сама сунула голову в петлю.
– В каком смысле?
– В прямом. Ульян занимается сбытом наркотиков. Не сам, а через подставных лиц. Он находит какую-нибудь отчаявшуюся мать-одиночку, она снимает за его деньги квартиру и торгует наркотиками, пока не попадется. На суде она рыдает и рассказывает, что не хотела, чтобы ее дети умерли от голода, а Ульян остается в стороне. Он очень осторожный и подлый человек. Вероника этого не поняла или не захотела понять. А она у него, надо думать, была далеко не первой. И последовательность действий у Ульяна наверняка была расписана заранее. Сперва он пустил ей пыль в глаза. Потом затащил в постель и использовал, пока она ему не надоела. А под конец посадил ее на иглу, чтобы еще и заработать на ней денег. Очнулась она только тогда, когда за очередную порцию наркотиков Ульян хотел «подложить» ее под кого-то другого. Тут глаза у нее наконец открылись, но было уже поздно. Она стала наркоманкой. Вероника вернулась к Леше, но избавиться от своей пагубной привычки, естественно, уже не могла. Ей нужны были деньги на наркотики, таких денег у Леши не было. И она начала продавать ценные вещи, сперва свои, а потом и Лешины, – вздохнула Алина. – Сами видите, здесь в квартире осталось только старье, которое никто не купит.
– Да, вижу, – кивнул Олег.
– Естественно, что Леша потребовал объяснений и все вскрылось. Он в слезах прибежал ко мне. Мы начали уговаривать ее лечиться. Она согласилась, но не здесь, а анонимно в Чулимске. Леша одолжил денег, она прошла курс лечения и вернулась, но совсем другим человеком. Она была морально надломлена. Единственное, что какое-то время держало ее на плаву, это то, что Леша обещал вот-вот закончить работу над своим изобретением и сделать ее богатой и счастливой. Я тоже пыталась ей помочь, но хватило ее ненадолго. Она снова сорвалась. Леша начал ее уговаривать пройти повторный курс. Она отказалась, мотивируя это тем, что чулимские врачи полные дебилы и не смогут ей помочь. Тогда Леша от отчаяния предложил ей сделку: она отказывается на время от наркотиков, а он, как только делает свое открытие, помещает ее в самую лучшую клинику…
– А что за открытие? – неожиданно спросил Олег.
– Не могу сказать, – пожала плечами Алина. – Наверняка это что-то специфическое, понятное только специалисту. Но Леша почему-то считал, что оно принесет ему много денег. В общем, Вероника нагрубила ему и ушла жить к себе сюда. Я несколько раз наведывалась, но никто не открывал. А потом я совершенно случайно встретила ее на улице. Она была веселой, жизнерадостной, сказала, что не колется и ждет, когда Леша выполнит свое обещание и поместит ее в клинику. Я позвонила ему, мы вместе порадовались. Было это совсем недавно. А позавчера вечером Вероника прибежала ко мне. Выглядела она ужасно. Умоляла одолжить денег всего на один укол и обещала отдать, потому что Леша якобы на следующий день должен разбогатеть. В общем, это был обычный наркоманский бред. Когда же я ей отказала, она начала нести уже полную ахинею. Кричала, что я сволочь, потому что только и жду, чтобы она умерла, а я тогда продам ее квартиру и заграбастаю себе деньги. Но этого я не дождусь, потому что она заложила квартиру под ссуду, все деньги потратила на наркотики, так что через пару месяцев ее все равно заберут. А Леша полная сволочь, потому что она только что была у него и он обещал хоть завтра поместить ее в самую лучшую клинику, но денег на дозу дать отказался. А напоследок она крикнула, что Леша тоже хочет ее смерти, но еще пожалеет об этом, потому что она уедет из Охтинска и станет богатой, а он загнется в этой дыре. Когда она ушла, я позвонила Леше и сказала, что нужно ее спасать. А он как-то отстраненно ответил, чтобы я не волновалась, мол, деваться ей некуда, она все равно придет к нему, а он сразу устроит ее на лечение. Вчера я целый день звонила сюда Веронике и на работу Леше. Трубку нигде не брали, и я обрадовалась, решив, что он повез ее класть в клинику. А потом появился Макс и сказал, что Вероника в беде. Мы бросились сюда, и я мельком увидела, как из подъезда вынырнул Ульян.
– Ульян? – быстро спросил Олег.
– Да, – кивнула Алина. – Он сразу же скрылся за углом, но я его узнала и почувствовала неладное. Когда мы подбежали к подъезду, Вероника как раз показалась на балконе. Я крикнула, что сейчас поднимусь, но она меня не слышала. Она просто перегнулась и начала тянуться к чему-то рукой.
– К чему? – удивленно спросил Олег.
– Я тоже сразу не поняла, – всхлипнула Алина, – но Макс мне потом показал и все объяснил.
– Что он вам показал?
– Шприц. Обычный одноразовый шприц. Он и убил Веронику. Он лежит на «козырьке» над подъездом.
– А зачем она к нему тянулась с седьмого этажа?
– Вы не поняли, – всхлипнула Алина. – И никто бы не понял, если бы не Макс.
– Да что он понял-то?
– Он понял, как Ульян убил Веронику. Она была в «ломке». Чтобы затуманить ей мозги, он дал ей уколоться, но в очень малой дозе. А сам в это время опустил полный шприц на «козырек». Только не подъезда, а нижнего балкона. Он такой тонкий, жестяной, можете посмотреть. Вероника, конечно же, стала умолять Ульяна, чтобы он дал ей «догнаться». Он пообещал, что сейчас принесет, и вышел из квартиры. А потом позвонил ей по телефону и сказал, что «доза» на балконе. Вероника же была в таком состоянии, в котором чувство опасности практически отсутствует. Она просто выглянула, увидела шприц и тянулась к нему, пока не выпала. Вероника в полете ударилась головой о бетонный «козырек» подъезда, а шприц упал на него. Вот и все. Ульян слишком хорошо знает наркоманов и рассчитал все безошибочно…
– Но… – промычал Олег. – Его же сразу нужно было забрать!
– Что, шприц? А какой в этом смысл? Макс считает, что там не наркотик, а обычная вода. А если и наркотик, то что из того? Отпечатков Ульяна на нем нет точно…
– Да какой шприц? Этого Ульяна нужно было забрать!
– Куда?
– В милицию, конечно!
– Макс сказал, что это глупо.
– Почему?
– Потому что у него алиби! Мы сами видели, как он вышел из подъезда задолго до того, как выпала Вероника. Макс сказал, что доказать что-либо невозможно. И, по-моему, он прав.
– Так что, пусть этому Ульяну смерть Вероники сойдет с рук?
– Нет, – покачала головой Алина. – Ему это не сойдет с рук. Макс сказал, что разберется с ним сам.
– Как сам?
– Просто.
– В смысле… в смысле… – пробормотал Дуб.
– Да, – кивнула Алина. – А вы знаете, как сделать это по-другому?
– Нет, – покачал головой Дуб. – Но это же…