— Так вы там упражнялись в метании копья, вместо того чтобы заниматься делом, — проворчал присутствовавший здесь же Тирибаз. — Надо было ехать мне с вами, я бы показал этому римлянину, как надо кидать дротик.
— Архелаю следовало, не теряясь, предложить Гаю Марию показать свое мастерство в верховой езде, — улыбаясь, вставил Сисина. — Уверен, старик Марий порастряс бы свое зазнайство перед первым же стоящим барьером.
— Лучше бы Архелай предложил Гаю Марию посостязаться в стрельбе из лука, — с усмешкой заметил Моаферн. — Я слышал, римляне, стоя на земле, кое-как попадают из лука в слона. А с мчащейся галопом лошади они и вовсе стрелять не умеют.
— Вот так повелители мира! — засмеялся Сисина. Но Митридату было не до смеха.
— Коллеги Мария по посольству сами были удивлены его жадностью и бесцеремонностью, — вступил в разговор Стефан. — Мне удалось переговорить кое с кем из них наедине. Послы утверждают, что Марий возглавил это посольство не по поручению римского сената, но по собственной прихоти. Препятствовать ему никто не стал, так как после победы над кимврами и тевтонами Марий является самым популярным человеком в Риме. Народ его боготворит, а знать побаивается.
— Чего же хочет Гай Марий? — спросил Митридат.
— Он хочет встретиться с тобой, царь, — ответил Стефан.
— Условия, на которых настаивает Рим, нам известны, — вставил Критобул. — Понтийские гарнизоны должны покинуть Галатию, Пафлагонию и Каппадокию. Но у Мария к тебе, царь, есть какой-то особый разговор. Полагаю, лучше тебе встретиться с ним и узнать, чего он хочет.
— Да, — согласился с секретарем Изабат, — по крайней мере мы будем знать, к чему нам готовиться: к войне или миру.
— Мне кажется, Марий хочет просто унизить меня, — запальчиво воскликнул Митридат. — Мне известно, как пресмыкаются перед ним царь Никомед и его брат. Марий ждет того же и от меня — не дождется! Я — царь, и все мои предки были царями, а мне смеет приказывать какой-то безродный римлянин! Я слышал, отец Мария был простым деревенским плотником. Если я по требованию сына плотника оставлю Каппадокию, Пафлагонию и Галатию, меня поднимут на смех мои же подданные. Тем более, если я примчусь к нему на поклон по первому его зову!
— Твои слова справедливы, повелитель, — мягко произнес Критобул, — но суть заключается в том, что твой отказ выполнить условия Рима грозит Понту нелегкой войной.
— Лучше война, чем терпеть наглость римлян! — сердито бросил Митридат.
— Но, царь… — начал было Стефан.
— И довольно об этом! — оборвал его Митридат. — Я выбираю войну!
Оставив своих советников в замешательстве, Митридат отправился на поиски Архелая.
Он нашел его во внутреннем дворе, примыкающем к казармам царских телохранителей.
Архелай упражнялся в метании дротиков. В этом ему помогали несколько молодых воинов. Они подносили Архелаю дротики, которые он бросал в деревянный щит с намалеванным на нем красным кругом. Расстояние до щита было больше ста шагов.
Митридат появился за спиной Архелая, когда тот заносил руку с копьем для очередного броска.
— Ноги шире, — тоном знатока произнес Митридат, — изогни корпус. И никогда не целься долго.
Архелай обернулся, опустив копье. Он выглядел смущенным.
— Дай-ка. — Митридат небрежно отнял дротик у Архелая. Приняв нужную стойку, он подбросил дротик как пушинку, удобнее устраивая его в ладони. Затем, почти не целясь, всадил короткое копье точно в центр красного круга.
Архелай не смог удержаться от восхищенного возгласа.
— Что, друг мой, Гай Марий и на тебя произвел впечатление? — обратился к Архелаю Митридат.
— Мне стыдно, что у меня дрогнула рука тогда, — мрачно промолвил Архелай, видя, что Митридату известно об его состязании с Марием.
— Важно, чтобы у тебя не дрогнуло сердце при виде римских легионов, — сказал Митридат, глядя Архелаю в глаза.
Уловив решительность в голосе Митридата, Архелай спросил:
— Царь, ты решил все-таки не уступать Риму?
— Я вот думаю, Архелай, кто из моих полководцев сможет добросить до Капитолия понтийское копье? — с загадочным видом проговорил Митридат и поманил к себе одного из своих телохранителей.
Взяв из его рук дротик, выдернутый из мишени, Митридат с разворота вновь послал его точно в цель.
— Царь, если ты доверишь войско мне, я заставлю римлян признать твое могущество, — пылко произнес Архелай, прижав руку к груди.
— Верю, Архелай, ты не уступишь в ратном деле твоему отцу, — сказал Митридат, похлопав военачальника по плечу.
«Он честолюбив, это хорошо! — рассуждал Митридат уже наедине с самим собой. — Гай Марий унизил его и теперь Архелай горит жаждой мести. В нем нет страха перед Римом. И значит, на любого римского полководца Архелай будет смотреть, как на равного себе».
* * *
Приняв решение ответить отказом римским послам на их требования и, если придется, воевать с Римом, Митридат успокоился. Ему казалось, что теперь наступает та самая пора в его жизни, к которой он всегда так стремился, что грядут славные деяния, ради которых он был рожден. Не зря же Зевс-Громовержец зажег ударом молнии пеленки в его колыбели, а в небе над Синопой появилась хвостатая звезда, когда он родился. Все свершенное Митридатом до сего дня казалось ему чем-то незначительным, словно он, подобно Гераклу, все это время тратил на борьбу с карликами-керкопами. И только бросив вызов великому Риму, Митридат сможет действительно прославиться на все времена.
«Я прославлюсь, как никто до меня, если смогу изгнать римлян из Азии, — тешил себя мечтами Митридат. — И уж тем более вознесусь, если сокрушу Рим!»
Царь закрылся в библиотеке, читая и перечитывая книги греческих авторов о царях и полководцах, некогда воевавших с римлянами. Таких было немало за прошедшие столетия. Многие из них проявили доблесть, сражаясь с Римом, некоторые своими победами навсегда оставили по себе память у потомков, такие как карфагенский полководец Ганнибал и эпирский царь Пирр. Но ни один из них в конечном итоге не победил Рим. Даже находясь в самом отчаянном положении, римляне одолевали врага, проявляя невиданное упорство и мужество.
«Римляне — враг жестокий и опасный, — подолгу размышлял Митридат после прочитанного, — этот враг одинаково опасен и на суше, и на море. Рим сокрушил непобедимую до того македонскую фалангу в битве при Киноскефалах и разбил сильнейший флот карфагенян у Эгатских островов. Римляне довели до совершенства осадную технику, ими был взят самый укрепленный город в Греции — Коринф, разрушен неприступный Карфаген».
И Митридат принялся за подготовку войска. Он лично осматривал оружие воинов, оценивал, как они владеют им. Конница его порадовала, неплохо смотрелись лучники и дротометатели, но в тяжелой пехоте отменной выучкой отличались лишь «бессмертные» и греческие гоплиты.