Вожди и не думали отвечать ему, какими бы отборными ругательствами он их ни осыпал. Все смотрели куда-то в пространство, словно решая какие-то свои сложные проблемы, ни на мгновение не задерживаясь взглядом на беснующемся Вермунде. В яростном запале он даже ухватил Хрейдамара за грудки, вцепившись тому в кольчугу, но трое телохранителей тут же подскочили и оттащили нападающего в сторону, и при этом, как заметил Эрагон, выражение их лиц ничуть не изменилось. Глаза их оставались пустыми, лица спокойными, словно они просто помогли Хрейдамару поправить сбившуюся кольчугу. И, отпустив Вермунда, они больше не удостоили его ни единым взглядом.
По спине Эрагона пробежал холодок. Гномы вели себя так, словно Вермунда больше вообще не существовало. Так вот что это такое — стать у гномов изгоем! И Эрагон тут же понял, что, наверное, предпочел бы погибнуть, чем разделить подобную судьбу; на секунду он даже испытал некую жалость, но это мимолетное чувство сразу же испарилось, стоило ему вспомнить лицо смертельно раненного Квистора.
Все еще выкрикивая проклятия, Вермунд покинул зал заседаний, сопровождаемый представителями своего клана. И, как только за ним захлопнулась дверь, напряжение, царившее в зале, сразу несколько спало. Все сразу задвигались, заозирались по сторонам и принялись громко обсуждать, что еще следует предпринять в отношении клана Аз Свельдн рак Ангуин.
Орик был вынужден постучать головкой рукояти своего кинжала о столешницу, и только тогда все повернулись к нему, желая услышать, что он скажет еще.
— Итак, поскольку вопрос с Вермундом и его кланом решен, я бы хотел все же предложить уважаемому Совету для обсуждения ту главную тему, ради которой мы, собственно, здесь и собрались. Ведь основная цель нашего собрания — это избрание преемника Хротгара. У каждого здесь есть что сказать по этому вопросу, но, по-моему, сейчас самое время оставить словопрения в стороне. Пусть за нас говорят наши дела. А потому я призываю Совет решить, готовы ли мы — а я уверен, что мы совершенно к этому готовы, — через три дня, согласно нашим законам, перейти к окончательному голосованию. Лично я сразу же говорю «да».
Фреовин посмотрел на Хадфалу, та оглянулась на Ганнела, Ганнел поискал глазами Манндратха, а тот, дернув себя за кончик отвисшего носа, быстро посмотрел на Надо, который, казалось, спрятался в своем кресле и нервно покусывал губы.
— Я тоже говорю «да», — сказала Иорунн.
— И я, — сказал Ундин.
— И я тоже, — сказал Надо.
И следом за Надо все остальные вожди тоже поддержали предложение Орика.
Несколько часов спустя во время перерыва Орик и Эрагон вернулись в покои Орика, чтобы немного перекусить. Оба не проронили ни слова, пока не вошли в комнату, полностью защищенную от чужих ушей. Только тогда Эрагон позволил себе улыбнуться.
— Так ты с самого начала хотел изгнать из Тронжхайма клан Аз Свельдн рак Ангуин? — спросил он Орика.
Гном с чрезвычайно довольным видом улыбнулся и похлопал себя по животу.
— Да, именно этого я и хотел! Только таким способом можно было избежать новой войны между нашими кланами. Она, конечно, все равно может начаться, но тогда уж нашей вины, по крайней мере, в этом не будет. Я, правда, надеюсь, что сия беда нас теперь минует. Какую бы ненависть представители клана Аз Свельдн рак Ангуин ни испытывали к вам с Сапфирой, они, не сомневаюсь" придут в ужас, узнав, что сделал Вермунд, да еще и от их имени. Думаю, ему теперь недолго оставаться гримстборитхом.
— И к тому же тебе удалось добиться, что выборы нового короля…
— Или королевы.
— …или королевы наконец состоятся! — Эрагон помолчал, не желая омрачать радость Орика по поводу его явного триумфа, но потом все же спросил: — А ты действительно заручился поддержкой всех, кто тебе нужен, чтобы занять трон?
Орик пожал плечами:
— До нынешнего утра такой поддержки не имел никто из вождей. Но теперь положение переменилось, и пока что все сочувствуют именно нам. И нам бы надо ковать железо, пока горячо; у нас, боюсь, уже никогда не будет такой возможности, как сейчас. Но в любом случае нельзя допустить, чтобы этот Совет Вождей еще больше затягивался. Если ты как можно скорее не вернешься к варденам, мы можем вообще все потерять.
— А что мы будем делать, дожидаясь окончательного голосования?
— Первым делом надо отпраздновать нашу маленькую победу. Устроим пир! — радостно заявил Орик. — А утолив голод и жажду, будем действовать, как прежде: постараемся заполучить как можно больше новых голосов и сохранить те, которые уже себе обеспечили. — Зубы Орика сверкнули в улыбке из-под нависающих усов. — Но прежде чем сделать хоть глоток меда, нам надо уделить внимание еще одному делу, о котором ты совершенно позабыл.
— Это о чем же я позабыл? — удивился Эрагон, и Орик с огромным удовольствием пояснил:
— Ну как же! Ты забыл вызвать сюда Сапфиру! Пусть она прилетит к нам в Тронжхайм! Стану я королем или нет, мы все равно через три дня изберем нового правителя, и, если Сапфира хочет присутствовать на этой торжественной церемонии, ей придется лететь очень быстро, иначе она может и не успеть.
И Эрагон, издав нечленораздельный радостный вопль, стремглав кинулся искать зеркало.
Жирная черная земля была холодной, когда Роран поднял комок и размял его между пальцев, одобрительно отметив, что почва достаточно влажна и насыщена перегноем. Сгнившие листья, трава, мох и прочая растительность — вот прекрасная основа будущего урожая, подумал он. Он даже поцеловал землю, даже попробовал ее на вкус. Да, земля была что надо! Он чувствовал в ней сотни различных ароматов — от истертых в песок горных пород до всяких жуков-червяков, гнилого дерева и нежных корешков травы.
Тут бы поля распахивать, мелькнула у него мысль. И он мысленно перенесся в долину Паланкар, залитую нежаркими лучами осеннего солнца, вновь увидел поля зрелого ячменя рядом с родным домом, аккуратные ряды золотистых стеблей, покачивающиеся под легким ветерком, реку Анору и укрытые снежными шапками горы, возвышающиеся по обе стороны долины.
«Вот где мне нужно быть сейчас, — думал он. — Мне нужно пахать землю, любить Катрину и воспитывать вместе с ней наших детей, а не кропить эти поля чужой кровью!»
— Эй, Роран! — услышал он голос капитана Эдрика. — Кончай бездельничать, Молотобоец! — И Эдрик махнул Рорану рукой, подзывая к себе. — Не то, гляди, я передумаю и оставлю тебя в засаде вместе с лучниками!
Отряхнув ладони о штаны, Роран поднялся с земли.
— Да иду я, иду! — крикнул он своему командиру, с трудом подавив раздражение, которое вызывал у него Эдрик. Попав под его начало, Роран сразу же попытался как можно больше узнать о нем и о его заслугах на военном поприще. Из того, что ему довелось услышать, он сделал вывод, что Эдрик — командир весьма опытный. Впрочем, Насуада никогда и не послала бы его в столь трудный и ответственный рейд, если бы это было не так. Но, судя по отзывам многих, характер у Эдрика весьма скверный, и он склонен наказывать своих воинов за малейшее нарушение установленного порядка. В этом Роран, к собственному неудовольствию, уже успел целых три раза и сам убедиться в первый же день пребывания в роте Эдрика. Подобная манера командовать, как считал Роран, только подрывает боевой дух воинов и мешает им проявлять собственную инициативу.