– Вперед! – прошипел Моляр, выскальзывая из ложбинки.
Далековато до машины, метров триста. И топать особо нельзя, чтобы не выдать себя. Бросились Моляр с Гусевым вперед на полусогнутых, а водитель уже из машины вылез.
Оглянулся быстро, прислушался вроде и назад направился. Распахнул он багажник и в свете вспыхнувшей лампочки начал помогать кому-то из него выбираться.
– Это они! – прошептал, притормозив, Моляр. – Заходи справа!
– Ага! – выдохнул Гусев и метнулся в сторону оврага.
Моляр, не спуская глаз с машины, бросился вперед. А оттуда голоса приглушенные доносятся. О чем говорят, не понять, но спокойно вроде разговаривают, без надрыва.
Лампочка в багажнике слабовата, конечно, но даже в ее свете Моляр разобрал, что сперва повязку с того, кто вылез из багажника, водитель снял, а потом и наручники на руках разомкнул.
Чудеса какие-то, да и только. Похоже, отпускать Богданова похититель собрался, но это сейчас уже не так важно. Сейчас главное – время, чтобы Моляр с Гусевым успели подобраться поближе. А там – суд всех расставит по своим местам. И тех, кто похищал, и тех, кто отпускал…
Сделал Моляр очередную перебежку, затаился на миг и вдруг увидел, что один человек у багажника развернулся и направился прочь. А второй вдруг метнулся к нему сзади и рукой взмахнул. В руке под луной что-то тускло блеснуло, Моляр тотчас навскидку выстрелил и с воплем устремился вперед.
– Гусев, быстрее! – орал он, прыжками приближаясь к машине.
– Заходи сбоку, окружай! – кричал на ходу Гусев, чтобы отвлечь внимание водителя.
В несколько секунд одолел Моляр сорок метров, отделявших его от «семерки», и увидел у багажника два распростертых тела. Опустил пистолет и понял, что опоздал. И внутри у него что-то оборвалось…
А тут и Гусев подскочил. Присвистнул, наклонился быстро и удивленно оглянулся:
– Это же Богданов, товарищ майор! Живой!
– Точно? – метнулся к нему Моляр.
– Точно! Без сознания только! Ого! Так его молотком по башке двинули!
– Давай в машину его, быстро!
– Ага! А этого тоже?
– А он живой?
– Нет, готов… Здорово вы его с сорока метров сняли, я бы так не смог! – с восхищением оглянулся Гусев.
– Научишься, – вздохнул Моляр. – А пока придется тебе здесь остаться. Посторожишь труп до приезда следователя. Пусть теперь Вася Уваров им занимается…
Едва вышел Моляр из гостиной, где бился в припадке бессильной злобы Фадеев, навстречу – Димыч с порнографическим журналом в руках.
– Нашел, Вадим Игоревич! Нашел! Я же говорил, что там с цветопередачей что-то не то!
– Что ты нашел? – удивленно спросил Моляр.
– Журнал вот этот порнографический, из которого он задницы эти перефотографировал! Он у него в кабинете валялся! Понимаете? При подготовке к печати изображение подвергают цветоделению, поэтому на нашем обрывке цветопередача и была искажена…
– Да какая теперь разница? – махнул рукой Моляр. – Ты мне, Димыч, лучше отпечатки убитого в подвале фиксируй для доказательной базы, а с фотками этими липовыми и так все ясно.
Обиделся Димыч, что Моляр его замечательного открытия не оценил, и побрел, сопя, к подвалу. А тут и Паша Евсеев появился.
– Ну что? – посмотрел на него Моляр.
– Порядок! – ухмыльнулся Паша. – Отвез я твою Катю к отцу в больницу, они там втроем с Аллой обрыдались… Я сам чуть не прослезился. А Родимцев, не поверишь, полез меня обнимать и просил передать тебе низкий поклон!
– Уже напился он, что ли? – нахмурился Моляр.
– Зачем – напился? – пожал плечами Паша. – На седьмом небе просто от счастья. Радуется за Богданова. Вспоминают с Аллой, как она ему в лицо вцепилась, и хохочут. Кино, в общем!
– А врачи что говорят?
– Говорят, что повезло Богданову крупно, что рука у убийцы в последний момент дрогнула и удар скользящим вышел. Отделался он обычным сотрясением. Прописали ему постельный режим, но я так понял, отлеживаться он дома будет. Они, когда я уезжал, врача насчет этого убалтывали.
– Понятно, – вздохнул Моляр. – В общем, вы тут заканчивайте без меня, а я машину свою поехал вытаскивать.
– Ага, – кивнул Паша.
Вышел Моляр из дома, прикурил сигарету, постоял на крыльце. И такая вдруг усталость на него навалилась, что, кажется, упал бы прямо на месте и уснул мертвецким сном.
Но нельзя, дел еще куча на сегодня. Выдернул Моляр одного из оперативников, одолжили они у соседа фадеевского джип «Гранд-Чероки» и поехали «Ауди» вытаскивать.
Вытащили. Оперативник в «царское село» вернулся, а Моляр в объезд к оврагу поехал. А там изгнанный из дома Вася Уваров, которому все равно спешить некуда, бурную деятельность со своей оперативно-следственной группой развернул.
Рулеткой расстояние от найденной гильзы до трупа меряют, фотографируют все в разных ракурсах и протокол километровый оформляют.
– О, явился не запылился Робин Гуд наш местный! – обрадовался Вася Моляру. – Подожди, сейчас объяснение твое будем сочинять, как ты такой-рассякой посмел применить табельное оружие на поражение без получасовых уговоров преступника сдаться и предупредительных выстрелов в воздух.
– А может, завтра? – вздохнул Моляр.
– Какое завтра, Вадик? Пока время есть, распишем все подробно, чтобы комар носа не подточил, а к утру я и заключение подготовлю о правомерности твоих действий. А то отдаст завтра прокурор для проверки это дело какому-нибудь нашему мудиле, он из тебя всю кровь выпьет, месяц волынить будет… Понял?
– Понял.
Вася нырнул куда-то в темноту, Моляр к распростертому на земле трупу подошел. Судмедэксперт, как раз закончивший работу, кивнул Моляру и сказал уважительно:
– Неплохой выстрел. Проникающее ранение грудной полости с повреждением сердца. Смерть наступила почти мгновенно…
В это время на траве вдруг заверещал лежащий среди других вещей убитого мобильный телефон. Моляр быстро наклонился, посмотрел на высветившийся на дисплее номер.
– Издалече, однако, – хмыкнул он, включая на запись встроенный диктофон мобильника. – Алло!
В трубке вместо ответа – какой-то осторожный шорох.
– Алло! – повторил Моляр. – Я слушаю!
– А кто это? – быстро спросил звонивший.
– А это майор Моляр, начальник кольцовской «шестерки». И вот что я тебе скажу. Не выгорело ваше дело. Влетели вы по-крупному, так что теперь рано или поздно мы до всех вас доберемся. Поэтому лучше сами пакуйте вещички и приезжайте сдаваться. Где «шестерка», вам в Кольцове каждый скажет, а кабинет мой – на втором этаже, номер «22». Так что жду…