В трубке послышалось приглушенное ругательство, и связь прервалась. Моляр включил диктофон мобильника на воспроизведение, прослушал голос звонившего в записи и хмыкнул:
– Негусто, но для идентификации сгодится…
Через несколько минут вернулся Вася Уваров, потащил Моляра в микроавтобус оперативно-следственной группы, где и заставлял их с Гусевым по нескольку раз переписывать свои объяснения.
Делал это Уваров, конечно, из самых лучших побуждений, но в результате в «шестерку» Моляр вернулся уже за полночь, а домой попал и того позже.
Завернув во двор, он сразу увидел стоящий у его подъезда «Рено-Клио» и невольно напрягся. Приближаясь, Моляр пытался понять, что бы это значило, но тут дверь «Рено» распахнулась и навстречу «Ауди» шагнула Катя Богданова.
– Привет, – помахала она ладошкой. – Сколько можно заставлять ждать бедную девушку?
– Привет, – сказал Моляр, выбираясь из машины и чувствуя, как сердце выскакивает из груди. – А что случилось?
– Случилось, – сказала Катя, положив ему руки на плечи. – Я полюбила одного типа и приехала ему отдаться… Может, все-таки поцелуешь меня, а?
– Да, – смущенно кивнул Моляр, быстро оглядываясь, – потом… А отец знает, куда ты поехала?
– Конечно, – по-фадеевски пожала плечиками Катя.
– И что он на это сказал?
– Они с Аллой пожелали нам счастья. Ну что, пошли?
– Пошли, – растерянно вздохнул Моляр.
Он никогда не терялся с женщинами, но с Катей Богдановой все было совсем по-другому, и чувствовал себя Моляр почему-то дурак дураком.
– Не бойся, я не кусаюсь, – улыбнулась Катя, беря его под руку.
Дома Моляр, чтобы хоть как-то собраться с мыслями, сразу полез под душ. Когда он вышел из ванной, Катя выглянула с кухни:
– Ты уже?
– Ага…
– Иди в комнату, сейчас у нас будет романтический ужин при свечах.
Две минуты спустя Катя появилась в двери с подносом в руках. На подносе, кроме всего прочего, стояла бутылка шампанского и пугливо мерцали две зажженные свечи.
– А вот и я… – произнесла Катя и вдруг умолкла.
Сидя в темноте перед включенным телевизором, Моляр спал крепким сном праведника.
– Ну вот, я так и знала… – закусила губку Катя.
Поставив поднос на стол, она не без труда перетащила полуспящего Моляра с кресла на диван, затушила свечи и вскоре пристроилась рядышком…
Елагин с Тузом сидят друг напротив друга в креслах. На столике перед ними лежит телефон.
Молчит телефон, как убитый. Обстановочка, и так нервная, все больше накаляется. Туз успел заглотить граммов двести водки, но от этого только помрачнел еще больше.
– Ну? – наконец проговорил он, посмотрев на часы. – Где звонок?
Бледный Елагин испуганно поднял глаза на Туза, развел руками:
– Ждать надо, Виктор Викторович. Мало ли…
– Какой, на хрен, ждать? Какой, на хрен, ждать, я тебя спрашиваю? Сколько можно? – вскочил Туз.
Елагин сгорбился в кресле. Туз грязно выматерился, подошел к бару и бросил через плечо:
– Звони.
– Что? – вздрогнул Елагин.
– Звони, я сказал!
– Но… – начал было Елагин, но под свирепым взглядом Туза осекся и поспешно взял со стола телефон.
Туз налил в стакан водки, Елагин тем временем дрожащими пальцами набрал номер, приложил трубку к уху.
Ответили ему почти сразу, но по выражению его лица Туз понял, что там что-то не то. Упавшим голосом Елагин глухо спросил:
– А кто это?
В следующий миг он дернулся, как от удара тока, его бледное лицо начало вытягиваться.
– Что? – удивился Туз.
Елагин прикрыл трубку ладонью, поднял вытаращенные шальные глаза.
– Ну? – шагнул к нему Туз.
– Начальник кольцовской «шестерки» предлагает нам приехать сдаться… – выдохнул Елагин.
В тот же миг Туз в бешенстве выругался и запустил стакан с водкой в голову Елагина. Дальнейшее описанию не поддавалось.
Совершенно потеряв голову, бывший зэк набросился на бывшего подполковника КГБ и некоторое время бил его всем, что попадалось под руку, и топтал ногами.
Выплеснув свою злобу, Туз в последний раз пнул неподвижное тело, отошел к окну и прислонился лбом к стеклу.
Внизу утопал в сумерках Элевсин. Гнусный, мерзкий, тошнотворный городишко. Туз ненавидел его и боялся.
Нужно было срочно смываться отсюда, менять квартиру, путать следы. А уже после разбираться, что и как.
Сзади послышался приглушенный стон, отраженный в оконном стекле Елагин слабо пошевелился.
Живучий, сволочь. Быстро оклемался. Да оно и к лучшему. Менты на хвост сели. Теперь нужно конспирацию на новый уровень поднимать.
А такого спеца в этом деле, как Елагин, днем с огнем не сыщешь. Хорошо, что не убил его Туз. Грех такими кадрами разбрасываться…
Утром Моляр с Катей Богдановой вышли на улицу. У «Рено-Клио» Катя чмокнула Моляра в щеку, уселась за руль, с улыбкой махнула ручкой:
– Пока, любимый! Этой ночью ты был просто великолепен!
– Да? – растерянно спросил Моляр. – Что-то я не помню…
– Да! – засмеялась Катя. – Особенно мне понравилась эта фраза, которую ты всю ночь во сне выкрикивал: «Стой, стрелять буду! Гусев, заходи слева!»
Моляр виновато развел руками, Катя послала ему воздушный поцелуй, и они разъехались.
Катя в «царское село» направилась, к отцу выздоравливающему, Моляр – на свою проклятую работу. Все вроде как всегда, но не совсем. Тепло в груди у Моляра разливается. Странное, конечно, чувство, непривычное, пугающее даже. Но он с ним уже как-то свыкся. И даже не боится себе признаться, что любовью оно называется.
Не успел Моляр проехать и квартал, как на поясе у него запиликал мобильник:
– Алло!
– Ты где? – спросил полковник Матюнин. – А то я тебе на работу звоню, звоню.
– Здравия желаю, Степан Митрофанович! Припозднился сегодня малость, уже еду.
– Понятно, – почему-то вздохнул Матюнин. – Здравствуй, Вадим. У тебя как настрой вообще-то?
– Нормальный, – удивленно проговорил Моляр. – А что, случилось что-то?
– Да как сказать, – снова вздохнул Матюнин. – «Телега» тут на тебя из Москвы поступила. Приказано разобраться.
– Что за «телега»?
– Да из редакции какой-то газеты в Главное управление по работе с кадрами жалоба поступила. Что ты вроде ихней журналистке нагрубил, из кабинета ее чуть ли не выбросил и вообще…