— Понимаю. Мне уже довелось беседовать об этом с вашим батюшкой, так как лорд Элджин предположил, что мистер Нисбет, возможно, возьмет на себя предстоящие расходы. Но последний отклонил это предложение, мотивировав отказ тем, что практически оплатил приобретение античностей.
Теперь еще одно, — продолжал мистер Каутт. — Не далее как вчера нас посетил преподобный Хант. Ему до сих пор не компенсированы траты, которые он совершал от имени лорда Элджина. Он весьма расстроен. Им был представлен инвентаризационный перечень приобретений, сделанных во время поездок по Греции и Турции, но он не имеет долговых расписок. Но даже имей он их, боюсь, что ему не получить по ним и десяти пенсов. Он оставил службу у лорда Элджина и собирается перейти на службу к герцогу Бекингему. Я посоветовал ему составить официальный письменный договор.
У Элджина не было более верного, преданного и знающего сотрудника, чем Хант. Как только для Мэри прояснится положение с долговыми обязательствами мужа, она непременно постарается придумать, что можно сделать для бедняги. Между тем до родов остается лишь несколько недель, после чего — она знала это по предыдущему опыту — у нее недостанет сил заниматься финансовыми делами. Этими вопросами нужно заняться сейчас, пока не поздно.
— Не беспокойтесь, мистер Каутт, я посмотрю, что можно сделать. Во время пребывания в Турции нам с мужем надарили целую гору подарков, мне крайне тяжело расставаться с этими очаровательными вещами, но я уверена, что стоимость их с лихвой покроет сумму долгов мужа.
— Мы имеем все основания надеяться, что долги, во всяком случае, перестанут нарастать. Мы получили письмо от мистера Лусиери, в котором он просит перечислить ему жалованье. Чего мы, конечно же, сделать не можем.
— Это печально, мистер Каутт.
Ситуация и без того нелегкая, не собирается ли он взвалить на нее и вовсе неподъемное бремя?
— Нет, леди Элджин. Обнадеживает нас то, что новый посол Англии в Турции не продлил полномочий мистера Лусиери. Его выставили из Акрополя, а это значит, что поток мрамора иссякнет. Останется лишь уже приобретенный и погруженный на корабли.
Все, все эти прекрасные вещи уйдут на продажу — беспримерные бриллианты и драгоценности, подаренные капитан-пашой и султаном; меха и слоновая кость; фарфор, серебро и хрусталь; драгоценные изделия из черного дерева; изысканное стекло. Все уйдет, всего она лишится. У Мэри не останется даже одной шали на память о днях, проведенных на Востоке. Ей казалось, что она изменяет прежней дружбе, друзьям, которые преподносили ей такие чудные подарки, даже изменяет своим детям, особенно дочерям, которые не унаследуют от нее этих редкостей и которым никогда, разве что они выйдут замуж за султанов, не представится возможности владеть такими уникальными сокровищами. Она вспомнила вечер, когда ее, плачущую от страха перед предстоящими первыми родами в чужой стране, утешал капитан-паша. Чтобы доказать свою дружбу, он на следующее утро прислал ей этот великолепный сапфир. Она вспоминала о своем друге, когда в последний раз любовалась блестящей синевой камня, окруженного бриллиантами, все еще покоящегося на подушечке золотистого турецкого бархата. Что бы подумал паша, если б узнал о том, что сталось с Элджинами? Как бы он загрустил, если б увидел, что благородная леди Элджин закладывает [63] свои драгоценности для оплаты долгов мужа. Мэри знала, что экстравагантные, шитые золотом костюмы, преподнесенные ей Ханум, могут принести немалую сумму, но она спрятала их с глаз долой, надеясь спасти хоть одно напоминание о той теплой и необыкновенной дружбе, которая поддерживала ее на чужой земле.
Были и другие неприятности. Вдовствующая леди Марта, занявшая необъяснимо враждебную позицию в отношении жены своего сына после ее возвращения в Лондон, договорилась о хранении главного количества мраморов — первых пятидесяти упаковок их, прибывших на «Браакеле», — в доме герцога Ричмондского. Но теперь этот человек стал выражать недовольство, что его поместье используют как склад многих тонн камней. Элджин писал длинные письма жене, поручая ей подыскать для них новое место.
Тебе обязательно следует составить опись прибывшего груза, Мэри, и затем арендовать для него помещение, поиском которого сейчас занимается Гамильтон.
Почему он решил, что может приказывать ей делать то или другое, будто она еще один нанятый работник посольства? Он забыл, что она носит ребенка? С нею уже стали случаться судороги. Невозможно сказать точно, когда начнутся роды и какими они окажутся — непереносимо ужасными или всего лишь тяжелыми. Но пока позволяет состояние ее здоровья, пока у нее есть возможность, она должна уладить финансовые вопросы. Она вовсе не хочет снова сталкиваться с этими трудностями. Новость о долгах лорда Элджина и о не получившем оплату штате его посольства подобно огню распространилась по Лондону, и сплетники получили еще один повод злословить о молодой леди Элджин.
И опять потекли ее письма мужу.
Все средства, которыми ты располагал, кончились! Ты знаешь, я тоже люблю красивые вещи, но подумай и о неприятных сторонах. Ты потратил все свои деньги, израсходованы тысячи фунтов, а те, кого ты нанимал, требуют оплаты их труда. Ты знаешь, как внимательно я всегда относилась к твоим делам и как старалась сделать все как можно лучше, но тебе следует предоставить мне определенные полномочия, пока я не приведу все в порядок. И пообещай больше не делать никаких покупок! Прошу тебя, Элджин, прислушайся к моим словам. Если б ты только знал, через что мне пришлось пройти со дня возвращения в Англию, как плохи наши дела и как глубоко меня это огорчает!
Критическое положение лорда Элджина стало широко известно, и однажды днем Мэри получила письмо, направленное правительством его величества, с предложением купить античные скульптуры, приобретенные лордом Элджином во время его службы в Константинополе. Но конкретная сумма покупки названа не была.
Какова хоть примерная стоимость этих мраморов?
К счастью, друг прибыл тогда, когда она нуждалась в нем больше всего.
— Мне необходима ваша помощь, мистер Фергюсон, — сказала она.
Эти слова вылетели у нее прежде, чем она успела их обдумать. У нее не было времени расспросить Роберта о его семье, здоровье или о том, какой он нашел родину после долгих лет отсутствия. Мэри была счастлива его видеть сейчас, зная, что при том ограниченном времени, которым она располагает для приведения дел в порядок, Роберт Фергюсон именно тот человек, на которого она может положиться.
— К вашим услугам всегда и до тех пор, пока мы оба живы, мадам.
Роберт Фергюсон тоже не замедлил с ответом. Мэри сразу заметила, что присущая ему энергия не уменьшилась ни на йоту, как и его чувства к ней. Ему не было нужды говорить об этом, восторг светился в устремленных на нее глазах.
Мэри рассказала о запросе, сделанном правительством, которое наконец выказало интерес к приобретению у Элджина греческих древностей.