Конструктор остановился у стеклянного шкафа, достал шприц, картонную коробочку с ампулами и резиновый жгут. Зарядившись «эликсиром жизни», потряс головой и направил инвалидное кресло в дальний угол лаборатории. Там аккуратно достал из деревянного ящика большую, укутанную в несколько слоев ваты бутыль. Сняв вату, поставил емкость себе на колени и задумчиво посмотрел на темно-желтую, полупрозрачную, желеобразную массу.
– Хила, мне нужен твой совет. Какое ударное приспособление ты рекомендуешь для передачи огня запалу?
По идее, и чертова поляна и торсионный генератор должны были остаться позади, но Корнилов в этом сильно сомневался. Он с Томским и маленьким мутантом, представившимся Вездеходом, расстались с командой Артура больше час назад, но конца-края лесу так и не было видно. Адски болела голова. Перед глазами то и дело вспыхивали разноцветные искры. Пугало больше всего то, что иногда искры эти были голубыми. Именно в эти короткие моменты Юрию казалось, что за ними следят из-за каждого дерева. Невидимые и очень недружелюбные существа – некие жрецы культа Сфумато, которые получили приказ ни за что не выпускать их из леса. Потом наступал период облегчения, и все повторялось вновь. Компас не помогал – Корнилов несколько пытался свериться с ним, но стрелка вела себя, как пьяная.
Значит, они так и не смогли выбраться за пределы действия генератора. Скорее всего, ходили по кругу, и долго так продолжаться не могло. Гости из Метро тоже чувствовали себя неважно. Вездеход то и дело спотыкался, несколько раз останавливался, чтобы передохнуть, опершись на ствол дерева. Шестилапый зверек вертелся у ног хозяина и, подняв мордочку, с тревогой смотрел на карлика.
Томский не останавливался, но то и дело наклонял голову, словно прислушивался к чему-то, а потом тер виски ладонями и постоянно поправлял обруч. Юрий решил отвлечь новых знакомых разговором.
– Анатолий, постарайся не пускать в свою голову ничего постороннего. С этим, поверь моему опыту, можно бороться.
– Я и борюсь. Но все жужжит, а перед глазами – какая-то синяя хрень. Эй, Вездеход, а ты-то как?
– Когда дрались с ящерами – чувствовал себя лучше. Такое ощущение, будто воздух сделался таким плотным, как вода.
– Мы, кажется, заблудились, но останавливаться нельзя, – сказал Корнилов. – Если позволить себе расслабиться, тогда уж точно – амба. Кстати, Томский, другие на твоем месте не просто на жужжание жаловались. Гораздо хуже им приходилось. В этом лесу трупов – как грибов осенью в былые времена. Целый поселок эта мерзость угробила. А парни там крепкие были, офицеры. С твоим товарищем понятно, он – из мутантов. А ты…
– И я недалеко от мутантов ушел. Один коммунист и профессор околовсяческих наук постарался сделать из меня… Долгая эта история. Это – как болезнь. Вроде бы и вылечиваешься, а потом – раз, и снова рецидив. В общем, процентов на двадцать я – мутант. Как минимум на двадцать.
– Тогда понятно. А у меня – пластина в черепе, с детства. Вот поэтому-то нам легче Сфумато сопротивляться.
– Сфумато?
– Так его местные назвали. Остатки американского психотронного генератора. Корпус давно развалился, но генератор работает. Непонятно как, но продолжает лупить по нашей психике, как молот по наковальне.
– Я-то думал, что на Рублевке все в полном ажуре. А тут вас и постреливают, и Сфумато… Живете веселее, чем в Метро.
– Да уж, веселее. Грех жаловаться. И чего ж тебя к нам занесло?
– Проклятье! О главном забыл. Живет ли в Жукове целитель? Хилой его зовут…
– Есть такой. Чумовой мужик.
– Слышишь, Вездеход! Твой Хила существует! Он в Жуковке!
– От такой же мой, как и твой, – Носов остановился, а поскольку дерева поблизости не оказалось, оперся на автомат. – Вы зачем друг другу зубы заговариваете? Не до Хилы сейчас! Надо что-то делать, или мы сдохнем в этом лесу. О-о-ох!
Николай выпустил автомат. Ноги его подломились. Упав на колени, карлик сорвал противогаз. Его стошнило.
Корнилов и сам понимал – разговорами на отвлеченные темы беде не поможешь. Он выдернул из чехла десантный нож, подошел к ближайшей сосне и вырезал на коре крест.
– Дешево и сердито. Идем в любом направлении. Главное – чтоб подальше отсюда. От дерева к дереву. На каждом я буду оставлять кресты. И самое главное, если кто-то из нас начнет говорить о том, что надо повернуть назад – без разговоров в зубы. Если ахинею начну нести я – бейте промеж глаз, не обижусь. Это лучшее лекарство, которым мы сейчас располагаем.
Томский кивнул. Он бывал в разных передрягах, но эта оказалась чем-то невообразимым. Невидимый противник, который забирается тебе в голову и заставляет поступать вопреки логике, здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Перед глазами встал образ человека, который полз к генератору и вопил о полете в космос. Любой из тоталитарных режимов Метро отдал бы все, что угодно, за такое оружие.
Анатолий посмотрел на Вездехода, и мысли о супероружии как ветром сдуло. Коля совсем расклеился. Он пытался встать, но вновь и вновь падал на колени, чем пугал и Шестеру, и Толика.
Томский подошел к Носову, забросил его автомат себе на плечо, а самого карлика, легкого, как пушинку, взвалил на спину.
Выдумка Корнилова с крестами, конечно, детский лепет, но пока не придумается ничего лучшего, и это хорошо.
Юрий вырезал крест на втором дереве, дождался Томского и направился к третьему.
– А наш Хила зачем тебе сдался? Хочешь гороскоп составить? Это он умеет.
– Гороскоп тоже не помешает, но я очень надеюсь, что твой целитель поможет мне справиться с эпидемией. Люди на моей станции мрут, как мухи. Говорят, что мутировавший бронхит, и лекарство от этой заразы можно приготовить только из растений-мутантов.
– Чем можем – поможем. В конце концов, я обязан тебе жизнью.
Томский хотел сказать ответную любезность, но вдруг услышал за спиной треск, напоминавший звук разгорающегося костра. Он обернулся. Крест, который оставил на стволе нож Корнилова, вспыхнул синим огнем. А сразу за деревом Толик увидел просвет, стену из красного кирпича и стальные двустворчатые ворота.
– Смотри, Юра! Нам нужно туда!
Ворота распахнулись. Из них вышли три человека в защитных комбинезонах ярко-голубого цвета и противогазах из синей резины. Они приветственно помахали Толику руками.
– Корнилов, это… твои люди?
– Конечно, мои. Видишь, какие орлы! Можешь опустить своего маленького друга на землю. Им займутся. Ему помогут.
– Мы все-таки выбрались! – Томский отпустил Носова и тот сполз на землю. – Наконец-то!
– Да, теперь ты можешь быть спокоен за красавицу Елену и юного Лешеньку, – Юрий подошел к Томскому вплотную. – Все, кто тебе дороги, получат лучшее в мире лекарство.