А следом уже подскочили Аким, Лена и азартно работавший камерой оператор. Наверное, пялиться на мир вот так, через объектив, не так страшно, как двумя выпученными от страха стереоскопическими глазами… Прошло не больше нескольких секунд – и за стеклом дверей появился настороженный человек с компактным пистолетом-пулеметом в руках. Этого Кот знал – он был из отдела Разуваева. Очень странно – кто же тогда захватил Институт? Ведь не служба же собственной безопасности!
Сотрудник, видимо, тоже узнал лаборанта, да и камера, похоже, вызвала у него определенный интерес. Он произвел какие-то манипуляции, сделал пару шагов назад и дернул стволом: открывай, мол! Все четверо буквально «всосались» в задание. В мрачноватом фойе их встретили еще двое вооруженных сотрудников службы безопасности. И вот же некстати – из-за их спин выплыла основательная фигура шефа службы безопасности Разуваева. Оно и неудивительно: нежданные гости со стрельбой должны были заинтересовать начальство.
– Кто такие? – мрачно спросил Разуваев.
– Петр Вячеславович, мы же свои! Сотрудники. Я вот лаборант, – Кот показал карточку удостоверения со своей физиономией. Кивнул на Акима: – Этот – тоже.
– Лаборанты все в лабораториях, – не глядя в их сторону, процедил Разуваев. – А с какой целью вас сюда прислали, мне что-то не очень понятно.
– Никто нас не присылал, – сказал Аким. – Мы сами!
Кот ткнул парня в локтем в бок, чтобы не вмешивался.
– Мы телевидение привезли, – Кот театрально развел руками. – Они нас так просили! Ну честное слово – нельзя же отказать средствам массовой информации!
– Это вы, что ли, с телевидения? – с прищуром глядя на девушку, спросил Разуваев. Тут же зыркнул на оператора: – Не надо здесь снимать!
Оператор опустил камеру.
– Мы с регионального канала… – начала было Лена.
– Я вас узнал, – оборвал ее Разуваев. – Что еще за съемки? Есть разрешение? Кто санкционировал?
– Никто не санкционировал. Но жители региона вправе знать, что здесь происходит, – твердо сказала Лена.
– Мы бы тоже хотели знать, что происходит, – нервно усмехнулся один из сотрудников. И тут же запнулся под тяжелым взглядом Разуваева.
Вошедшие переглянулись.
– Институт ведь захвачен кем-то? – осторожно спросил Кот. – Так в новостях передают!
– В новостях? – Шеф службы безопасности впился глазами в ведущую. – Это вы, что ли, передаете?
– До сих пор мы передавали только официальную версию властей, – растерянно проговорила Лена. – Но вы… Вы можете рассказать на камеру, как все обстоит на самом деле?
– Э, нет! – Разуваев снова остановил порыв оператора вскинуть камеру. – Мы – служба безопасности, нас снимать не положено. Идите к начальству – и с ним договаривайтесь. Я дам сопровождающего. Только без глупостей – имеем приказ стрелять на поражение.
Кот собрался было отправиться вслед за телевизионщиками, но его остановил Разуваев:
– А ты, Котляров, останься.
Голос службиста ему не понравился сразу. Как оказалось, не зря.
Он думал, что его поведут в кабинет начальника. Как бы не так – повели в подвал. Затолкнули в тесную комнатенку, где Разуваев уселся на единственную табуретку, лаборанта поставили напротив, предварительно обшарив карманы. Ему хватило ума вовремя сбросить пакетик с «ядрами». Нашли бы неучтенный хабар – вылетел бы с работы с «волчьим билетом», да и уголовное дело б завели. Но от спутникового телефона, полученного от Кузнецова, избавиться он не успел. Вооруженный сотрудник молча передал трубку начальнику. Тот помрачнел еще больше. Кот еще улыбался, думая, что его привели на обычную процедуру «промывки мозгов». Служба безопасности Института любила устраивать охоту на несуществующих ведьм и разоблачать несуществующие заговоры. Начальник оглядел его, чуть склонив голову.
– Кто ты такой? – неожиданно спросил Разуваев.
– Чего? – опешил Кот. Черт, этот человек умел ставить в тупик неожиданными вопросами. Ничего не скажешь – старая фээсбэшная школа. – Вы же знаете: я Котляров, лаборант академика Лаврова.
– Я спрашиваю, кто ты на самом деле? – повторил начальник.
– У вас же есть мое личное дело, – Кот попытался улыбнуться. – Там все написано. Я ничуть не изменился за последнее время. И вообще…
Договорить не дали. Тело само сложилось пополам от боли. Он и сам не понял, как оказался на холодном бетонном полу. Склонившись, его внимательно рассматривал крепкий сотрудник с набитыми кулаками.
– Не надо мне врать, Котляров, – устало сказал со своей табуретки Разуваев. – Сейчас не та ситуация, чтобы анкеты заполнять и на полиграфе прогонять. Мне нужна информация, и я ее из тебя выбью. Понял?
– П-понял, – прохрипел Кот, пытаясь подняться. Поташнивало.
– Откуда у тебя это? – начальник покачал у него перед носом спутниковым телефоном.
– Купил… На всякий случай.
– Это на какой такой случай?
– А что, запрещено, что ли?
– Послушай, малый, не надо со мной играть в эти игры. Ты же не считаешь меня за идиота? Спутниковый телефон в нашей местности может понадобиться только в двух случаях: или ты сталкер…
– Я не сталкер, я лаборант…
– …Или на случай чрезвычайной ситуации, при обвале сотовой связи. Что ты об этом знаешь? Что за акцию против нас готовят?
– Да ничего я не знаю! Что вы здесь, с ума посходили?!
Серия ударов кулаками и ногами заставила его прерваться. Корчась на полу и отплевываясь кровью, Кот со злостью думал: знал же, что надо в стороне держаться! Невозможно влезть в дерьмо и не заляпаться! А сейчас и из самого оно самое полезет. Вот же влип…
– Кто тебя прислал? – прорычал в ухо Разуваев. – Говори, ну!
Таким видеть шефа службы безопасности еще не доводилось. Похоже, ситуация действительно настолько серьезна, что подозревают каждого. И без того ясно, что уровень паранойи вокруг Зоны зашкаливает, но Разуваев – вообще отдельная история.
– С эпохой вам не повезло, – вытирая кровь с лица, сипло проговорил Кот.
– Что? – Разуваев чуть приподнял брови.
– В НКВД бы вам, больших бы успехов добились…
Не стоило так дерзить. Еще несколько крепких ударов не пошли на пользу здоровью.
– Никитин, угомонись, – закуривая и внимательно разглядывая измученного лаборанта, сказал начальник.
Крепкие руки, державшие его за шиворот, разжались. Тело растянулось на бетоне, с жадностью впитывая прохладу и испытывая какое-то противоестественное удовольствие. Под потолком, в тумане сигаретного дыма, покачивалась на проводе лампочка. В мозгу мелькнула расслабленная мысль: откуда в этом инновационном здании древняя лампочка накаливания? Или это особый антураж «экзекуторской»? Странно, однако, устроен человек: чтобы ощутить радость отсутствия боли, вначале необходимо по полной этой самой боли отхватить.