– В вашей газете опубликована статья «Бешеные деньги», подписанная вашим именем. Кто ее написал на самом деле?
– Это не имеет значения. Мы с вами уже выяснили, что статья заказная.
На экране появилась газетная полоса. Мне хорошо были видны и заголовок, и отмеченные голубым маркером строчки и абзацы, где постоянно мелькало имя Томилиной в соседстве с пятизначными цифрами.
– Вы можете назвать человека, который ее заказал?
– Я его не знаю. Он имел дело не со мной, а с главным редактором. Но я его видел.
– Вы можете его узнать по фотографии?
– Разумеется. У него очень заметная внешность.
Теперь на экране появились чьи-то руки, раскладывающие фотографии на столе перед моим сокурсником. Надо же, я не могу вспомнить его фамилию. Помню только, что Вовчик.
– Посмотрите, нет ли среди этих людей того человека, который заказал статью.
– Есть.
– Вы его узнали?
– Да, узнал.
– Возьмите, пожалуйста, фотографию в руки и покажите в камеру.
У меня потемнело в глазах. С экрана на меня смотрел Лутов. Я еще не успел осознать случившееся, а сюжет уже стремительно двигался дальше. Еще один газетчик, еще один крупный план газетной статьи с выделенными маркером абзацами, снова раскладываются фотографии, и опять со снимка прямо в камеру смотрят добрые глаза Лутова. И опять: сотрудник газеты, статья, фотография…
– И последний сюжет, Александр Юрьевич. Наберитесь терпения, он совсем короткий, – сказала Каменская.
На экране снова появилась Томилина. Перед ней тоже раскладывали фотографии.
– Есть среди этих людей человек, который вам знаком? – задается ей вопрос.
– Есть.
– Кто этот человек? При каких обстоятельствах вы познакомились?
– Я не знаю, как его зовут, он не назвал своего имени. Это тот самый журналист, который хотел реабилитировать меня в печати. Он единственный, кто поддержал меня и предложил помощь.
– Покажите нам фотографию, на которой он изображен.
Когда я уже в десятый раз увидел на экране лицо Лутова, я даже не удивился. Но все равно ничего не понимал.
Экран погас, а я все сидел, как будто превратился в камень. Внезапно сильно разболелась голова, заныло сердце.
– А вам что он обещал? – спросила Каменская.
Я молчал. Разум отказывался верить в происходящее. Лутов не мог меня обмануть. Пусть он трижды, пусть десять раз обманщик, но он же обещал мне помочь, и он слово сдержит. Потому что надеяться мне вообще больше не на кого. Жить мне негде, вернуться к Вике я не смогу, мне стыдно. Остаться в программе я тоже не смогу, я ведь заявил уже о своем уходе, и на мое место подыскали человека. В другую программу меня не возьмут, потому что репутация испорчена. Ребята погибли, я не смог удержать программу на нужном уровне и в газетах появилась разгромная статья, сам я после этого быстренько смотал удочки – кому такой работник нужен? Если я сейчас начну давать показания о Лутове, у него будут неприятности, может быть, эти неприятности коснутся и того центра, куда я собираюсь уйти. А я останусь ни с чем.
– Александр Юрьевич, я повторяю свой вопрос: что вам обещал Лутов? – Я не понимаю, о чем вы говорите, – с усилием пробормотал я.
– Вы знакомы с тем человеком, фотографию которого вам показывали только что на кассете?
– Нет.
– Неправда, Александр Юрьевич. Вы бывали у него дома, это подтвердила его жена. Я понимаю, вам этот человек очень симпатичен и вы не хотите навлекать на него неприятности. Я уважаю ваши чувства. Поэтому я просто порассуждаю вслух, а вы вольны соглашаться со мной или не соглашаться. Но я очень надеюсь на ваш здравый смысл. Некая организация решила, что вы ей очень необходимы. Просто позарез. И начала против вас развернутое наступление. К вам на передачу приходит руководитель некоего кризисного центра, в связи с чем вы знакомитесь с Лутовым, неудачливым актером. Лутов делает первые шаги, общается с вами, но, вероятно, недолго. Присмотревшись к вам, они стали действовать активно и целенаправленно. Для начала они убили директора вашей программы Андреева и корреспондента Бондаренко. Дав вам несколько дней попереживать, к вам подсылают человека, который ловко разыгрывает спектакль прямо у стен этого здания, где мы с вами сейчас находимся. Этот человек не имеет никакого отношения к уголовному розыску и вообще к милиции, но он умело вкладывает вам в голову мысль о том, что ваша жена заказала убийство, желая от вас избавиться. После этого вы начинаете жить в постоянном ожидании смерти. Ваша жизнь превратилась в кошмар, и вот тут-то вы очень удачно вспоминаете о Лутове. Вернее, он не дает вам забыть о себе. Вы вдумайтесь, Александр Юрьевич: чтобы заполучить вас, они не остановились перед тем, чтобы убить двух человек, которые им ничем не помешали. Вас нужно было выбить из седла, и для этого были принесены в жертву две жизни. Вам самому не страшно принимать помощь от таких людей?
Я не хотел ее слушать. Что она говорит? Что за бред? Все это специально подстроено? Но зачем? Нет, нет и нет. Лутов – умный, добрый и достойный человек, он не может иметь к этому отношения. Он просто хочет мне помочь.
– Вы несете чепуху, – твердо сказал я. – Я не верю ни одному вашему слову.
– Хорошо, – неожиданно легко согласилась она. – Разубедите меня. Я готова выслушать ваши доводы. Но прошу вас не забывать о Томилиной. Именно Лутов организовал травлю ее в прессе, и именно он потом пришел с предложением помочь. Не исключайте, пожалуйста, эту историю из ваших рассуждений. И еще одно: если я не права и убийства Андреева и Бондаренко совершены по другим мотивам, то придумайте мне объяснение, кому и зачем понадобилось выдумывать историю с наемным убийцей.
Я пытался что-то сказать, но мысли разбегались в разные стороны, и ни одной связной фразы в голове не появлялось. Я хотел убедить ее, что Лутов ни в чем не виноват и ни к чему не причастен, но понимал, что сам хочу в это верить. А факты были против. И с этим ничего поделать было нельзя.
– Пока вы размышляете, я расскажу вам еще одну историю, – сказала Каменская. – У Татьяны Томилиной есть муж, который раньше был женат на другой женщине. От первого брака у него растет ребенок, прелестная девочка десяти лет. И вот практически одновременно с началом газетной кампании против Томилиной возникают осложнения с этим ребенком. Девочка рыдает, бьется в истерике и считает, что с рождением малыша в новом браке папа перестанет ее любить. Естественная реакция? Верно. Папа, то есть муж Томилиной, начинает каждый вечер после работы навещать дочь, чтобы успокоить ее и убедить в своей любви. И вдруг Томилина узнает, что ее муж не к дочери ездит по вечерам, а посещает дорогие рестораны в обществе своей бывшей жены, красивой и светской женщины, одетой в неимоверно дорогой костюм от Версаче. Можете себе представить душевное состояние Татьяны Григорьевны?! Собственно, как раз на этом душераздирающем фоне и появляется добрый журналист с предложением помощи. И знаете, что происходит потом? Томилина прямо спрашивает у мужа, был ли он в ресторане с бывшей женой. Муж в полной растерянности, потому что он там, естественно, не был. А ведь неизвестный доброжелатель не просто сказал, что видел их, он даже одежду подробно описал. И муж Томилиной, не желая мириться с неизвестностью, идет к своей бывшей супруге и, образно говоря, припирает ее к стенке. И выясняет очень интересную вещь. У нее, оказывается, завелся поклонник. Жутко состоятельный. Но без амурных претензий. Чисто деловые отношения. Он даже ей костюм от Версаче подарил и еще много денег обещал. А от нее требовалось только одно: настроить дочь против новой жены отца. Вот и все. Какая малость, правда? Ничтожная малость. Подумаешь. Зато в награду – костюм за тысячу с лишним долларов.