— У меня нет от него секретов. Макс, это мистер Эндрюс. Я рассказывал вам о нем.
— Рад познакомиться. — Макс кивнул головой. — Роберт много о вас рассказывал.
В его голосе не было иронии или упрека.
— Макс живет здесь, — пояснил Брезач. — Он перебрался сюда, когда тут неожиданно освободилась половина кровати. Вы же не станете прогонять человека из его собственного дома, Эндрюс?
— Роберт, — сказал Макс, — я вполне могу покурить в коридоре, пока…
— Нет, останьтесь, — громко произнес Брезач. — Ну, — он враждебно поглядел на Джека, — как обстоят дела у сорокалетних?
Джек подошел к стулу, стоявшему возле Брезача, и сел:
— Когда ты перестанешь шутить, мы с тобой побеседуем.
— С тех пор как Макс перебрался сюда, — произнес Брезач, — здесь не смолкает счастливый смех. Макс — венгр, а всем известно, что венгры — веселый народ. Мы копим на скрипку, чтобы веселиться под музыку. Он бросил все свои скрипки в Будапеште, когда в город пришли русские танки.
— Брезач, — сказал Джек, — почему ты три дня не был у Гильдермейстера?
— Что? — Брезач нервно передернул плечами и потушил только что зажженную сигарету о стоявшую на столе пепельницу. — Вы о чем?
— Я звонил врачу. Это он дал мне твой адрес. Он о тебе беспокоится.
— Да? — равнодушным тоном произнес Брезач. — А я беспокоюсь о нем. В Италии слишком мало шизонутых, чтобы психиатр не умер с голода. Я обещал ему купить билет до Штатов, когда отец оставит мне наследство. На Пятой авеню он будет процветать.
— Почему ты не ходил к нему последние три дня? — повторил свой вопрос Джек, внимательно разглядывая парня.
— А вы тут при чем? Видите — я занят. Перевожу книгу в шестьсот страниц с итальянского. Мой итальянский хромает. Обещал управиться за месяц. Оставьте меня в покое.
— Где Вероника? — спокойно спросил Джек. — Что ты с ней сделал?
— Я? — удивился Брезач. — О чем вы говорите?
— Где она?
Джек встал. Он испытал желание схватить ехидно ухмыляющегося парня за тонкую шею и выдавить из него правду. Вот когда он впервые понял полицейских, выколачивающих показания из арестованных.
— Откуда мне знать, где она? Я не видел ее с того дня, как она ушла отсюда.
— Почему ты отказался от визитов к Гильдермейстеру?
— Вам-то какое до этого дело? — Уголок его рта дернулся в нервном тике. — Если хотите знать, старик меня утомил. Он начал разыгрывать из себя Бога. Мне это надоело. Я понял, что пора дать отдых моей бедной психике.
Брезач внезапно вскочил на ноги и распахнул окно настежь.
— Тут дышать нечем. Сплошной дым.
Он посмотрел на крыши.
— Попытайтесь найти человека в Вечном городе, — со злостью произнес Брезач, поворачиваясь к Джеку. — Если с ней случилось что-нибудь плохое, вы за это заплатите. Клянусь вам. Тогда уж вы не спасетесь.
— Роберт, — произнес Макс.
— Я пытался забыть эту историю! — прокричал Роберт, обращаясь к Джеку. — Я искал какой-то выход, старался выбросить ее из головы. Приходите вы, и все начинается снова. Что вам от меня надо?
Или Брезач — самый талантливый актер в мире, подумал Джек, или он и вправду не имеет никакого отношения к исчезновению Вероники. Джек немного успокоился, насилие уже казалось ему маловероятным; но куда же пропала девушка? Теперь к чувству ответственности за Веронику, которое испытывал Джек, примешивалось раздражение. Если она жива, почему не дает о себе знать? Разве что… Бывшие любовники — не единственная опасность, подстерегающая девушек в Риме. Нельзя забывать о похищениях, убийствах или о более прозаичном — дорожных происшествиях, внезапных болезнях. Если Вероника лежит сейчас без сознания в больнице, у властей нет оснований уведомлять об этом Джека или Брезача. Джек не мог покинуть город, не разыскав девушку.
— Я задал вам вопрос! — закричал Брезач. — Что вам от меня надо?
— Я хочу, чтобы ты помог мне найти ее.
Брезач уставился на него с мрачным видом. Затем рассмеялся. Смех его напоминал сдавленный кашель.
— Господи, вот это поворот. Почему вы полагаете, что я стану помогать вам?
— Потому что, если мы не найдем ее, ты потеряешь шанс вернуть Веронику.
Рот Брезача снова дернулся в тике. Его холодные безумные глаза смотрели на Джека. Сейчас Джек осознал, как близок был в первый вечер Брезач к тому, чтобы воспользоваться ножом, как мало нужно парню, чтобы то состояние вернулось.
— О'кей, — хрипло выдавил Брезач. — О'кей, жалкий, хитрый негодяй, я вам помогу.
— Хорошо, — спокойно произнес Джек. — Ты знаешь ее друзей. Давай обзвоним их.
Брезач устало опустился на стул. Энергия, похоже, выплескивалась из него неравномерно, периодически.
— Я уже звонил всем. По десять раз. Они не знают, где она. Или знают, но не говорят.
— А как насчет родных? Ты говорил, они живут во Флоренции, и она их навещает по уик-эндам.
— Там у нее мать и сестра с мужем, но сейчас не уик-энд.
— У тебя есть телефон ее матери?
— У нее нет телефона, — ответил Брезач. — И я бы не стал ей звонить.
— Тогда пошлем телеграмму, — предложил Джек. — А потом займемся звонками.
Они отправились в маленький отель, расположенный неподалеку, чтобы послать телеграмму. Макс их сопровождал. Джека уже радовало его присутствие; венгр служил буфером между ними. Роберт накинул свое пальто с капюшоном на рубашку, а Макс лишь обмотал шею красным шерстяным шарфом и надел бледно-зеленую фетровую шляпу. Клерк, сидевший за конторкой, обслуживал двух швейцарских туристов в черных кожаных пальто; времени на составление телеграммы было предостаточно.
— Если Вероника находится там или если родные держат с ней связь, — сказал Брезач, — мы не получим ответа на телеграмму, посланную от моего имени. Они меня не любят, для них я — грязный варвар, имевший виды на Веронику; они обрадуются крушению моих планов. Если подпишете вы… — Он задумчиво посмотрел на Джека. — Как по-вашему, Вероника могла что-нибудь сказать о вас своим родным?
— Вряд ли, — ответил Джек.
— Да, девушки не информируют своих набожных матерей о том, что спят с чужими мужьями. Поэтому, если вы подпишете телеграмму, ничего не объясняя, они удивятся. И потом, мы же не хотим, чтобы они испугались и побежали в полицию? — Брезач зло усмехнулся. — Где вас спросят: «А какие отношения были у вас с этой девушкой, мистер Эндрюс?»
— Если потребуется, мы сами обратимся в полицию, — произнес Джек.
Он на мгновение задумался. Затем взял со стола телеграфный бланк и написал: «Друг вашей дочери, Жан-Батист Деспьер, сообщил мне о желании Вероники работать в парижском бюро путешествий. Бюро, интересы которого я представляю, ищет молодую женщину, владеющую итальянским, французским и английским. Буду признателен, если вы сообщите адрес Вероники или телефон, по которому можно с ней связаться». Джек указал в конце свою фамилию и адрес отеля, где он проживал.