— Я был здесь десять минут тому назад, вот мой чек. Я передумал и теперь хотел бы забрать ту же машину, которую сдал.
Человек посмотрел на меня с откровенной скукой:
— Та машина, которую вы оставили на улице, могла быть отправлена на техосмотр и на мойку. Возьмите другую…
— Нет. Я хочу ту же самую. Я забыл кое-какие вещи в багажнике.
— У нас никогда ничто не пропадает. Вам все вышлют на адрес, указанный на карточке «Американ Экспресс».
— Я хочу получить свою машину…
Он затратил бесконечно много времени на то, чтобы заполнить другую анкету и зарегистрировать мою кредитную карточку.
— Попробуйте… Выйдя из здания, идите прямо, и, возможно, вы найдете ее перед гаражами на стоянке. Если не найдете, возвращайтесь сюда, я поменяю регистрационные номера в заявлении на аренду.
Увидев «олдсмомиль», я почувствовал бесконечное облегчение. Техник из главного здания собирался открыть багажник.
— Эй! Подождите, оставьте эту машину, я беру ее назад.
Человек, не обращая внимания на мои слова, открыл багажник:
— А все это чье?
— Мое. Я забыл свои вещи.
— Забыл? — произнес он.
И указал на мешок для мусора и два элегантных чемодана.
— Да, в спешке. У нас поменялись планы, не надо было сдавать машину, жена хотела…
Человек прервал меня:
— Не стоило было так волноваться, в этой конторе ничего не пропадет. Но все равно, люди редко забывают все свои вещи. Хотите, я вымою машину?
— Нет, спасибо. Она не очень грязная.
Я дал ему десять долларов, и он улыбнулся. Вероятно, я был самым ненормальным клиентом этого дня.
Найдя «олдсмобиль», я почувствовал себя за его рулем почти в безопасности. Машина стала моим сообщником. Отъехав немного, я остановился в том месте, где этот человек уже не мог меня видеть — ведь мне нужно было вернуться в холл за женой, — и стал изучать карту дорог. Я был недалеко от Карсон-Сити и ранчо Энджи, но, чтобы добраться до Лас-Вегаса, у меня было два пути. Следуя по автостраде, я был бы вынужден преодолеть очень большое расстояние, сделав значительный крюк. Я также мог бы пересечь пустыню по туристическому маршруту «Долины смерти» [26] . Я выбрал второй вариант. Мне надо было попасть в Лас-Вегас как можно скорее, и поэтому я решил углубиться в Дикий Запад. Ведь я всегда этого хотел, не так ли? Ну и что? Я вытер тыльной стороной ладони лицо, на котором смешались сопли и слезы. Лежавший на соседнем сиденье портфель Энджи изводил меня, я небрежно бросил ее вязаное манто на спинку сиденья, чтобы прикрыть ее сумочку. В багажнике рядом с нашими чемоданами лежал мешок с моими вещами.
Я выехал с пустынного уголка автостоянки и поехал к развязке, от которой уходила дорога в «Долину смерти» и в Лас-Вегас. Временами я медленно плелся в потоке машин, а когда предоставлялась малейшая возможность, я ускорялся. Я внимательно следил за ответвлениями дороги и после продолжительного вынужденного плутания выехал наконец на двухполосную дорогу. В Лас-Вегас я должен был приехать ночью, за то время, что от нее оставалось. Я, несчастный парень, должен изменять фамилию и начать новую жизнь под другим именем. Я был ничем, так, европейцем, заблудившимся с французским паспортом и с грин-картой, которую надо было продлевать. Стать нелегалом? Нет, у меня будет меньше шансов, чем у какого-нибудь мексиканца или гаитянина, меня будут разыскивать за убийство одной из богатейших женщин США. Сэндерс будет преследовать меня с ненавистью. Я представлял себе парад свидетелей: Роя в состоянии ярости из-за того, что я его обманул; удивленную Катарину; взбешенного Филиппа, который будет меня обвинять: «Мисс Энджи отдала ему все — свою любовь, свое доверие, прекрасное положение». Вполне возможно, что они оплатят поездку Гарро, купив ему билет туда и обратно, чтобы он закопал меня с французской стороны. Дядю Жана в окружении переводчиков, который заплачет и скажет: «Он слишком многого хотел, господа. Я ведь говорил ему, что надо быть скромнее».
Машину я вел совершенно машинально. А если попробовать закамуфлировать случайную смерть Энджи под исчезновение? Одна идея, одна-единственная, могла бы меня спасти. Но какая? Слезы застилали мне глаза, я вытирал их рукой. Мой мочевой пузырь разрывался, мне надо было опорожнить его. Я съехал с основной дороги на второстепенную и остановился перед мотелем.
Я прошел через сумрачный зал ресторана, нашел туалет и разгрузил мочевой пузырь. Затем сел за забрызганный водой столик, выпил кофе и съел бутерброд. На стоянке меня вырвало, и я забрызгал колесо. Надо было избавиться от запачканной кровью одежды. Укрывшись за крышкой багажника, я развязал пластиковый мешок, расстегнул мою итальянскую куртку, ощупал ее карманы, взял носовой платок, который закрывал лицо жены, проверил задние карманы брюк, сорвал маркировку с рубашки, а затем засунул мешок с одеждой в контейнер для мусора. Я хотел было бросить туда же и сумочку Энджи, содержимое которой я пересыпал в портфель, но кожа была крепкая, и мне не удалось отодрать от нее марку известной фирмы. Я бросил сумочку на заднее сиденье. Во рту слюна перемешалась с желчью. Я снова сел в машину и поехал в направлении Лас-Вегаса. Я собирался снять номер люкс в отеле и изобразить присутствие в нем Энджи. Я мог бы позвонить Сэндерсу и рассказать ему об этой выходке Энджи, представив ее как очередной каприз. «Перед отъездом в Африку ей захотелось поехать в Лас-Вегас». Но кроме этой фразы, я не мог придумать продолжение этой истории…
После нескольких часов езды по темным дорогам, освещаемым только фарами машины и испещренным черными скалами, я выехал из пустыни и увидел ошеломляющие потоки света Лас-Вегаса. Я был совершенно измотан. О том, чтобы поселиться в «Кейзер Пэлэс» не могло быть и речи. Я стал искать отель, который мог бы отвечать положению Энджи. Увидя справа «Бэллис Грант», я съехал на дорожку, которая вела к отелю, и увидел, что даже в столь поздний час клиенты продолжали прибывать туда. Если в отеле не окажется свободных номеров, мне придется продолжить поиск до изнеможения. Как только я остановил машину, один из прислуги занялся моей машиной, а другой забрал мои чемоданы. Да какая разница! Если не будет мест, я уеду. Я взял портфель Энджи, пустую сумочку и вязаное манто, от которого еще пахло ее духами. Я пересек холл. Галерея отделяла игорный зал от окошек и диванов, на которых сидели люди. Перед окошками выстроились в очереди припозднившиеся клиенты. Я встал в самую короткую из них и стал смотреть в спину стоявшего передо мной мужчины. Кто-то легко толкнул меня в спину, произнес «извините». Я даже не обернулся. Подойдя к окошку, я поразился внимательному отношению. Молодая женщина сумела внушить мне, что меня там ждали и были рады принять.