Сиротка | Страница: 69

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Все-все цветы куплю для матушки родной!

«Услышав эту песню, моя дама в черном расстроится, — думала девушка. — Для женщины, которая потеряла ребенка, должно быть, ужасно это слышать. Бетти разрыдалась, когда я репетировала. Но я не могу ее выбросить из программы, я не выучила ничего другого, а директор хочет новых песен. Он такой требовательный, этот господин директор! Ну ничего, закончив, я улыбнусь даме в черном. Она совсем не выглядит сумасшедшей. Я не видела, чтобы она вставала с места, хотя вокруг нее часто сидят девушки моего возраста…»

Мэр припарковал автомобиль перед отелем. Эрмин прижалась носом к стеклу: на одном из балконов она заметила черный силуэт. Сердце девушки забилось быстрее. Эта женщина не шла у нее из головы. Ей очень хотелось увидеть ее вблизи, без черной вуали.

«У нас есть что-то общее, — часто говорила себе Эрмин. — Она потеряла дочь, а у меня нет ни отца, ни матери».

Жозеф чувствовал себя вполне комфортно в компании мэра. Они заняли столик недалеко от бара. Эрмин направилась прямиком к эстраде. Пианист, Ханс Цале, поприветствовал ее с радостной улыбкой. И, как обычно, пробежал глазами список песен.

— Мы начнем чуть позже, мадемуазель, — предупредил он девушку. — Если желаете, можете погулять немного по саду.

— О нет, лучше я подожду здесь!

Похоже, ее ответ пришелся ему по душе.

— Значит, я буду иметь удовольствие побеседовать с вами, — сказал он, опуская глаза. — Обычно вы появляетесь внезапно и так же быстро исчезаете.

Эрмин очень нравился этот еще молодой и очень деликатный господин. Он дал ей несколько весьма ценных советов. Поэтому она улыбнулась ему, а потом посмотрела в зал, где за столиками собрались гости.

— Ваш опекун сегодня вечером не сидит у барной стойки? — спросил Ханс.

— Он ужинает с нашим мэром, — ответила девушка.

— А, вот и мадам Шарлебуа! — воскликнул пианист. — Вы, наверное, обратили на нее внимание. Я говорю о вдове, которая живет в отеле с начала лета. Когда вы поете, я вижу, как она приподнимает вуаль и вытирает слезы — так ее волнует ваше исполнение!

— Это из-за дочери, — пояснила Эрмин тоном, которым обычно рассказывают истории с трагическим концом. — Вы наверняка слышали ее историю. Она вовсе не вдова. Ее дочь, моя сверстница, прошлым летом утопилась в озере Сен-Жан. Когда я об этом узнала, мне стало так жалко эту даму! Еще говорят, что она иногда ведет себя как сумасшедшая. Бедняжка!

Бледно-голубые, почти бесцветные глаза Ханса Цале расширились от удивления.

— Я работал здесь весь прошлый год и не слышал о том, чтобы юная девушка утопилась в озере, — сказал он уверенно. — В конце зимы один лесоруб решил пересечь озеро, но лед проломился, и несчастный погиб вместе со своей упряжкой.

— Да, я помню, — согласилась Эрмин.

— Мадам Шарлебуа шесть месяцев назад похоронила супруга, богатого промышленника из Монреаля, довольно пожилого. Метрдотель узнал об этом от директора. И она такая же сумасшедшая, как вы и я. Как мне кажется, она скромна и хорошо образованна. Кто рассказал вам эту странную историю?

— Мой опекун, — призналась Эрмин и в ту же секунду ощутила смутную тревогу.

Выходит, Жозеф ей соврал. Невероятно!

«Зачем он рассказал мне это? Зачем? Он не хочет, чтобы я подходила к этой женщине. Но зачем придумывать страшную историю о мертвой девушке, которая на меня похожа?»

— Вы так бледны, мадемуазель! — обеспокоенно воскликнул пианист.

— Все хорошо, — вздохнула Эрмин. — Мой опекун предупредил, чтобы я остерегалась этой женщины. Если ему верить, она принимает всех девушек моего возраста за свою оплакиваемую дочь. Выходит, он все придумал! Но зачем?

Ханс только развел руками.

— Увы, ничем не могу вам помочь, — сказал он. — Но я говорю правду. Мадам Шарлебуа вдова, и она вовсе не сумасшедшая. Персонал отеля любит посплетничать о клиентах, и если бы кто-то из постояльцев пережил такую драму, я бы обязательно об этом услышал.

Эрмин терялась в догадках. В характере Жозефа, бесспорно, были нехорошие черты: он легко впадал в гнев, был скупым и властным. И все-таки ей казалось, что он человек честный.

— Наверное, будет лучше, если я немного пройдусь, — сказала девушка.

— Но не долго, — напутствовал ее Ханс.

Эрмин кивнула в знак согласия и пошла прочь. Она намеренно прошла вдоль противоположной стены, как можно дальше от столика, за которым сидели ее опекун и мэр поселка. Жозеф был увлечен беседой и, похоже, позабыл о ней. На мгновение Эрмин остановилась.

«Чтобы узнать правду, мне придется найти даму в черном и заговорить с ней. Тогда-то и станет ясно, сумасшедшая она или нет».

Приняв решение, она стала искать глазами женскую фигуру в черном. Однако резной стул, на котором она обычно сидела, был пуст.

«Где бы она могла быть?»

Девушка прошла через зал и оказалась в просторном коридоре, украшенном зеркалами и комнатными растениями. Грум в красной ливрее спешил ей навстречу с радостной улыбкой на лице.

— Чем я могу вам помочь, мадемуазель? К вашим услугам! Вы так прекрасно поете!

Ведомая неизвестной силой, Эрмин решила пойти до конца. Она во что бы то ни стало поговорит с дамой в черном!

— Я хотела кое о чем вас спросить, — сказала она. — Скажите, пожалуйста, вы не видели здесь даму в трауре?

— Конечно, видел! Мадам Шарлебуа только что поднялась в свою комнату. Она забыла веер.

— Не могли бы вы сказать мне номер ее комнаты? — попросила девушка.

— Я думал, вы знаете, — удивился грум. — Месье, которые приезжает с вами, несколько раз заходил к мадам Шарлебуа. Она живет в шестьдесят пятом номере, на втором этаже. Идите прямо, потом свернете налево.

И грум указал на лестницу с широкими полированными ступенями. Эрмин охватили сомнения. С тех пор как девушка начала читать романы дня взрослых, она стала куда менее наивной.

«Жозеф тайком встречается с женщиной! Неужели это его любовница? И поэтому он не хочет, чтобы мы познакомились! Господи, бедная моя Бетти! Что было бы, если бы она узнала?»

Грум застыл на месте и смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Смущенная Эрмин поспешила подняться по лестнице. Она быстро нашла аргументы, положившие конец подобным подозрениям.

«Нет, это невозможно. Жозеф бывает в Робервале только по субботам и никогда не выходит из ресторана. Здесь что-то другое! Тем хуже для него! Я постучу в дверь, а там будь что будет…»

Очень скоро Эрмин остановилась перед дверью, на которой висела золоченая табличка с номером 65. Пальцы девушки легко пробежали по дверному полотну. Сердце с удвоенной скоростью билось в груди. Во рту пересохло. Больше всего ей хотелось убежать. Собственная дерзость пугала Эрмин, но куда сильнее ее страшило предстоящее открытие.