Адмирал продолжал:
— Дрейк умер, Хокинс умер… Англия была на вершине славы! Но все миновало… — Он тяжело вздохнул. — Лучший выход — смерть. Слишком долгая жизнь — это проклятье. Дрейку и Хокинсу хотя бы не довелось увидеть, как гибнет их любимая страна.
«Что ж, — подумал Энди, — уже кое-что. Раз он вспомнил про Джона Хокинса и Фрэнсиса Дрейка, дело пойдет. Осталось немного помочь ему».
— Дед, объясни мне, почему не все любили сэра Фрэнсиса Дрейка?
Адмирал приоткрыл один глаз и пронзительно взглянул на внука. Старик знал, чего добивается Энди. Усмехнувшись, он смежил веки и умиротворенно откинулся на спинку кресла.
Наконец-то! Амос Морган всегда рассказывал свои истории, приняв такую позу. Энди терпеливо ждал, когда адмирал заговорит о тех, кто уже покинул эту землю. Молодой человек готов был отдать все на свете за возможность проникнуть в видения деда.
— Дрейка многие не любили, — промолвил адмирал. — Его называли «парвеню», — последнее слово он произнес с нарочитым французским акцентом.
— Парвеню?
— Выскочкой. Прохвостом. Дрейк никогда не был кладезем добродетели. Он ведь так и не научился правильно говорить, — адмирал улыбнулся. — Если бы Дрейк не состоял в родстве с Хокинсом, в его кармане так бы и свистел ветер и умер бы он нищим фермером.
Амос засмеялся, смех тут же перешел в кашель. Прокашлявшись, старик вытер рот носовым платком и тихо продолжил:
— Однако наглости ему было не занимать! Этот выскочка не раз вытаскивал нас из самых опасных передряг… Он вытворял такое, что нормальному человеку и в голову бы не пришло.
Адмирал вновь закашлялся, на сей раз он совсем уж задохся. Когда приступ миновал, старик грузно откинулся в кресле, ослабевший и мокрый от пота.
— Но Дрейк умер, — прерывистым голосом прошептал Амос Морган. — И Хокинс тоже… — он помолчал. — Так почему же я все еще здесь?
— Наверное, потому, — нерешительно сказал Энди, — что ты нужен мне.
Амос улыбнулся и ласково погладил внука по руке.
— Нам было хорошо вместе, правда? — спросил он. — Но теперь наступает твое время. Тебя ждут приключения. Твои приключения.
И тут Энди вспомнил о том, как его едва не ограбили на большой дороге.
— Ах, дед, да ведь я чуть не забыл! Знаешь, я попал в переплет.
И Энди побежал за ножом и книгой епископа, которые оставил у входа в библиотеку. С гордостью продемонстрировав их старику, он поведал ему о своей схватке с грабителями. Адмирал внимательно выслушал его. Он взял нож и поднес поближе к своим слабеющим глазам, затем тщательно обследовал увесистый том, заинтересованно расспрашивая Энди о деталях происшедшего. Амос Морган искренне радовался находчивости своего внука, додумавшегося защищаться книгой. Юноша рассказал деду и о том, что епископ Лод пригласил его к себе в Лондон.
— Епископ Лондонский? — поморщился адмирал. — Мне всегда казалось, что от священников мало проку. Что ему от тебя надо?
— Епископ сказал, что я буду защищать Англию от внутренних врагов. Я буду докладывать о них ему, а он — самому королю Карлу.
— Внутренние враги, смотри-ка… — Адмирал пролистал книгу, чтобы посмотреть, глубоко ли вонзился нож. — Хорошая вещь, — заметил он, — мне нравится Лэйфилд. Много полезных сведений, ничуть не мешающих увлекательному повествованию. — Вернув книгу Энди, он продолжил: — Внутренние враги… их нелегко узнать. В мое время все было куда проще. Ты всегда знал, кто твой враг. Это был тот, кто лез на твой корабль с саблей наголо, ругаясь по-испански.
— Думаешь, мне не стоит ехать в Лондон? — спросил Энди.
Адмирал хотел было ответить, но опять мучительно закашлялся. Когда приступ утих, он едва дышал. Наконец, справившись с собой, старик сказал:
— Нет, это не так, мой милый. Думаю, ты должен ехать. Сегодня же.
— Сегодня?
— А почему нет?
— Сегодня я не могу. Если я уеду, отец отдаст Морган-холл Филиппу. Я не намерен терять дом, а уж тем более уступать его брату. Я хочу сохранить дом для тебя, дедушка, хочу сделать его таким, каким он был раньше.
Адмирал сидел, опираясь на спинку кресла и тяжело дыша.
— Уж я-то понимаю, как тяжело расставаться с Морган-холлом, — прохрипел адмирал. — Но в жизни есть вещи и поважнее. Порой, расставшись с чем-то очень дорогим, ты можешь найти то, что полюбишь еще больше. Так я встретил Джорджиану. — При упоминании о жене глаза старика увлажнились. — Знаешь, когда мы с Джорджианой покидали Морган-холл, у нас было заведено так: я доставал дорожный сундук, она паковала вещи и мы отправлялись в путешествие. Когда я был с ней, я забывал о кораблях и морских приключениях. И даже Морган-холл отступал в тень.
Он поднял глаза на внука, и тот увидел на морщинистой щеке старого адмирала тяжелую слезу.
— Для меня в целом свете нет ничего дороже Морган-холла. Кроме тебя, Энди. Ты не должен оставаться здесь ради меня. Уезжай прямо сейчас. Тебя ждут приключения. Это будут твои приключения. Ты построишь свой Морган-холл. Ступай и найди свою Джорджиану.
— Дед, я же еще успею…
Старик поднял руку, не давая Энди договорить.
— Знаешь, настоящий капитан жизнь отдаст за свой корабль. Но если судно спасти нельзя, мудрый капитан понимает, что пришло время отдать команду: «Покинуть судно!» Энди, сынок, битва проиграна. Пора оставить судно.
Энди разрывался на части. Ему не терпелось поехать в Лондон, но он не мог бросить деда. А мысль о том, что Морган-холл достанется Филиппу, была просто невыносимой.
— Я хочу, чтобы ты взял с собой это, — адмирал протянул внуку саблю в ножнах.
— Твоя сабля? Но я не могу ее принять!
— Чепуха! Она тебе пригодится, ты же собираешься защищать Англию от врагов. Я отдал бы тебе свои книги. — Старик с любовью посмотрел на книжные полки. — Но их слишком много. А саблю ты вполне можешь взять с собой. На память обо мне.
Энди благоговейно принял из рук адмирала оружие.
— Я сделаю все, чтобы ты мог мной гордиться, — торжественно пообещал он и с живостью добавил: — Но я еще не уезжаю.
Ночью Энди разбудил кашель в коридоре. Это был старый адмирал. Юноша хотел встать, но потом передумал. Может, старику вздумалось, как прежде, побродить ночью по дому. Дед не любил, когда ему мешали. Шарканье ног и кашель переместились в конец коридора: надо полагать, Амос Морган направился в другой конец Морган-холла. Постепенно шаги стихли. Зато зазвучали голоса. Кричали лорд и леди Морган. «Зачем этот старый дурак ночью бродит по дому? Окна и двери нараспашку! Когда же это в конце концов кончится?!» Продолжая браниться, они отвели старика в его комнату. Энди слышал, как хлопнула дверь. Потом все стихло.
Утром следующего дня Энди проснулся поздно. Решив позавтракать, он отправился на кухню — и никого там не обнаружил. Заглянул в комнаты прислуги — пусто. В гостиной и в столовой ни души. Войдя в зал, он заметил, что двери библиотеки распахнуты настежь. Энди встревожился. Дедушка редко оставлял их открытыми. Юноша подошел поближе: в библиотеке было темно. Заглянув внутрь, он увидел горничную Алисию, которая вытирала пыль на книжных полках. Здесь же суетились другие слуги — они двигали мебель. Посреди комнаты стояла мать и, подбоченясь, отдавала распоряжения.