— Не хотите ли, чтобы я подвез вас, мисс Эмили из Молодого Месяца? — спросил он любезно.
Эмили, чувствуя себя немного глупо, влезла в его бричку. Но вид у Надменного Джона, когда он сказал «н-но» своей лошади, был довольно дружелюбный.
— Так, стало быть, ты совершенно покорила сердце отца Кассиди. «Милейшая крошка, какую я только видел», — говорит мне. Уж священников-то, бедолаг, могла бы оставить в покое.
Эмили уголком глаза взглянула на Надменного Джона. Он не показался ей сердитым.
— Ты поставила меня в ужасно трудное положение, — продолжил он. — Я не менее горд, чем любой Марри из Молодого Месяца, а твоя тетя Элизабет сказала много такого, что задело меня за живое. У нас с ней старые счеты. Так что я решил расквитаться, вырубив эту рощу. А ты взяла и нажаловалась на меня за это моему священнику, и теперь я, без сомнения, не решусь срубить ни одной веточки на растопку, чтобы согреть мое дрожащее тело, не испросив предварительно позволения у папы римского.
— О, мистер Салливан, так вы не собираетесь трогать рощу? — спросила Эмили и затаила дыхание.
— Это зависит целиком от вас, мисс Эмили из Молодого Месяца. Вы не можете рассчитывать, что Надменный Джон окажется слишком смиренным. Я получил это прозвище не по причине своей кротости.
— Чего же вы от меня хотите?
— Во первых, я хочу, чтобы ты предала забвению ту историю с яблоком. И чтобы снова заходила ко мне иногда поговорить, как прошлым летом. Факт, что мне тебя очень не хватало… тебя и этой злючки Илзи, которая тоже теперь никогда ко мне не заглядывает, так как считает, что я с тобой плохо поступил.
— Я, разумеется, приду, — сказала Эмили с сомнением в голосе, — если тетя Элизабет мне позволит.
— Скажи ей, что, если не позволит, роща будет вырублена… целиком, до единого деревца. Это на нее подействует. И еще одно. Ты должна попросить меня, очень кротко и вежливо, сделать тебе одолжение и не вырубать рощу. Если ты сделаешь это достаточно мило, я, безусловно, никогда не трону ни единого деревца. Но, если ты откажешься, они пойдут под топор, что бы там ни говорил священник, — заключил Надменный Джон.
Эмили призвала на помощь все свое очарование. Она сложила руки, посмотрела вверх сквозь ресницы на Надменного Джона и улыбнулась — так медленно и очаровательно, как только умела… а Эмили от природы обладала немалым талантом по этой части.
— Пожалуйста, мистер Надменный Джон, — просительно сказала она, — пожалуйста, оставьте мне эту чудесную рощу, которую я так люблю.
Надменный Джон сдернул с головы свою старую мятую фетровую шляпу.
— Разумеется, оставлю. Настоящий ирландец всегда сделает то, о чем его просит леди. Это нас и погубило. Мы отданы на милость женского пола. Если бы ты пришла и сказала мне это прежде, тебе не пришлось бы ходить в Уайт-Кросс. Но помни, ты должна выполнить и другую часть нашего уговора. «Маленькие красные» созрели и «паршивые» скоро созреют… а все крысы отправились на тот свет.
Эмили ворвалась в кухню Молодого Месяца, как маленький ураган.
— Тетя Элизабет, Надменный Джон не вырубит рощу… он сказал мне, что не вырубит… но мне придется иногда заходить к нему… если вы не возражаете.
— Думаю, если бы я и возражала, на тебя это не слишком подействовало бы, — сказала тетя Элизабет. Но ее голос звучал не так резко, как обычно. Она ни за что не призналась бы, какое громадное облегчение испытала, услышав известие, принесенное Эмили, но было очевидно, что оно смягчило ее. — Вот тут письмо для тебя. Я хочу знать, что это означает.
Эмили взяла письмо. Впервые в жизни к ней по почте пришло настоящее письмо, и она затрепетала от восторга. На конверте жирно, черными чернилами было выведено: «Мисс Эмили Старр, Молодой Месяц, Блэр-Уотер». Но…
— Вы его распечатали! — воскликнула она с негодованием.
— Разумеется. Никаких писем, которых я не могу прочесть, вы, мисс, получать не будете. Я желаю знать, как это вышло, что отец Кассиди пишет тебе… и пишет такие глупости?
— Я ходила к нему в субботу, — призналась Эмили, понимая, что тайное уже стало явным. — Я спросила его, не может ли он как-то помешать Надменному Джону вырубить рощу.
— Эмили!
— Я сказала ему, что я протестантка! — воскликнула Эмили. — Он все понял. И он точно такой, как все другие люди. Он понравился мне больше, чем мистер Дэр.
На это тетя Элизабет ничего не сказала. Похоже, ей нечего было сказать. К тому же роще теперь ничто не угрожало. А тому, кто приносит добрые вести, прощают многое. Так что она удовольствовалась тем, что свирепо посмотрела на Эмили. Но та была слишком счастлива и взволнована, чтобы обращать внимание на свирепые взгляды.
Она убежала со своим письмом к чердачному окошку и несколько мгновений пожирала глазами марку и адрес на конверте, прежде чем достать вложенный в него листок.
«Дражайшая и прекраснейшая из всех Эмили на свете, — писал отец Кассиди. — Я посетил нашего надменного друга и не сомневаюсь, что твой зеленый островок страны фей будет сохранен и ты сможешь веселиться там в лунные ночи. Я же знаю, что ты танцуешь там при луне, когда смертные сладко похрапывают во сне. Думаю, тебе придется обратиться к мистеру Салливану с формальной просьбой пощадить эти деревья, но ты увидишь, что упрямиться он не станет. Надо лишь знать, как взяться за дело и выбрать нужную фазу луны. Как идут дела с эпической поэмой и новым языком? Надеюсь, у тебя не возникло никаких затруднений с освобождением Дочери Моря от ее обетов. Продолжай быть другом всех добрых эльфов и твоего восхищенного друга Джеймса Кассиди.
P. S. Бой шлет почтительный привет. Какое слово в твоем языке означает „кот“? Наверняка даже ты не можешь придумать ничего котистее, чем кот, правда?»
Надменный Джон повсюду с удовольствием рассказывал историю о визите Эмили к отцу Кассиди, считая всю историю отличной шуткой и посмеиваясь над самим собой. Рода Стюарт сказала, что всегда знала, какая нахальная девчонка эта Эмили, а мисс Браунелл заявила, что впредь не удивится никакому поступку Эмили Старр, а доктор Бернли назвал ее «маленькой чертовкой» с еще большим восхищением в голосе, чем обычно, а Перри сказал, что отваги ей не занимать, а Тедди поставил себе в заслугу то, что предложил идею обратиться к отцу Кассиди, а тетя Элизабет отнеслась к произошедшему снисходительно, а тетя Лора выразила мнение, что могло быть и хуже. Но больше всех обрадовал Эмили кузен Джимми.
— Если бы рощу вырубили, сад был бы загублен, а мое сердце разбито, — сказал он ей. — Ты просто прелесть, что не допустила этого.
Месяц спустя, когда тетя Элизабет взяла Эмили с собой в Шрузбури, чтобы купить ей зимнее пальто, они встретили отца Кассиди в магазине. Тетя Элизабет лишь кивнула ему, очень величественно, но Эмили протянула худенькую ручку.
— Получено ли из Рима освобождение от обета? — спросил шепотом отец Кассиди.