— А откуда ты берешь эти искры?
Я усмехнулся.
— Из кармана, естественно.
Фем недовольно поморщился, не одобряя моего ехидства:
— Но как-то они туда попадают…
— Они — часть меня.
— Ну да. Ты — воплощение фортуны, везения, положительной энергии. Как вечный двигатель, постоянно вырабатывающий удачу.
— И невезение тоже, — уточнил я. Фем с досадой отмахнулся, не желая останавливаться на очевидных вещах.
— Да, и невезение. Бросая свои искры, ты отдаешь людям часть себя, а вместо истраченной частицы тут же возникает новая. Так?
— Естественно.
— Ну вот, так же мое зеркало. Оно — часть меня. Я чувствую несправедливость или, наоборот, добрый порыв и отражаю их.
— И твое зеркало нельзя обмануть, перехитрить, отвести отраженный импульс в сторону? Пробить его?
— Нет. Во всяком случае, у меня такого не бывало никогда.
— Понятно…
Мы помолчали. Фем прижимал локтем к боку свое волшебное зеркало, я уныло смотрел в толпу.
— И все-таки, Шанс, зачем ты спрашивал?
— Так, просто.
Он не поверил, но настаивать на честном ответе не стал. Мы попрощались. Фем уехал на следующем поезде, я опять поднялся в город.
Снова стемнело. Наше время течет не так, как у людей. Иначе мой младший брат не успевал бы наводить свою справедливость, я — разбрасывать удачу, да и Рок вряд ли управился с тяжелой задачей выводить человеческую судьбу. Так что с момента моей встречи с Константином могла пройти неделя или месяц. А может быть, всего один день.
Он оказался дома, когда я пришел снова. Невидимый, прошелся по квартире, огляделся. Музыкант был не один. Та самая девчонка с улицы весело хозяйничала на кухне, вытаскивая продукты из хозяйственной сумки.
Сегодня она была одета в пушистый бежевый свитерок, юбочку, сшитую исключительно для того, чтобы привлекать внимание к ногам, а не закрывать их, и тонкие ажурные чулки, красивые, но слишком холодные для этого времени года. Длинные кудрявые волосы, стянутые в хвост на макушке, весело прыгали по плечам девушки, когда она наклонялась, поворачивалась, поднимала голову. Зеленая лента, путающаяся в этих задорных кудряшках, очень шла к ее зеленоватым глазам. Их длинные, по-детски загнутые ресницы чернели от туши, на щеках горел косметический румянец, губы блестели перламутровой помадой. Но слою пудры и румян не удавалось скрыть тени усталости на ее лице. И свежие, яркие краски могли обмануть Константина, кого угодно, только не меня. Когда эта девчонка вернется домой и умоется, из зеркала на нее посмотрит утомленная юная мордашка с кругами под глазами и запавшей линией щек. А на следующий день она снова нарисует маску уверенной в себе, яркой красавицы… Стройные длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь. Юная девочка, которая еще совсем недавно была неуклюжим подростком. Очаровательное существо, нежное, хрупкое, слишком хрупкое для того, чтобы в свои пятнадцать-шестнадцать лет носить такие короткие юбки, краситься так ярко и стоять на улице в мороз в тонких чулках.
Константин сидел на табуретке у стола, избегая смотреть ей в глаза, и молчал. А подружка щебетала, не замечая его мрачного настроения:
— Смотри, я купила развесных, они дешевле, чем в упаковке, а на вкус такие же… вот еще соль, сахар, бульонные кубики. Я считаю, что в каждом доме должны быть бульонные кубики… Здорово, что тебе заплатили… немного, правда, но все же это лучше, чем ничего. Может быть, в следующий раз тебя снова пригласят играть в том клубе.
Вот как, «играть в клубе». Значит, он не сказал ей, откуда взялись эти небольшие деньги.
Девчонка села рядом с ним, крепко взяла за обе руки и сказала пылко:
— Я знаю, что ты гений. И остальные это тоже поймут.
Парень невесело усмехнулся:
— Надеюсь.
— Ничего, нам главное — переломить полосу неудач. Тебе должно было повезти. И повезло.
Ну да, повезло, с помощью упрямого бога Шанса, который вбил себе в голову, что хочет непременно одарить удачей невезучего смертного.
— Ладно. Я пойду. Поздно уже. — Девочка поднялась и погладила Константина по голове.
— Ты не останешься? — Он попытался задержать изящную кисть, но подружка вырвалась, громко чмокнула его в макушку и растрепала волосы.
— Не сегодня. Может быть, завтра. Музыкант пошел провожать ее, и, пока они целовались в прихожей, я проявился, по-прежнему в женском облике Удачи. Достал из шкафа чистый стакан, раскрыл пачку сока и удобно устроился на стуле.
Наконец входная дверь хлопнула, Константин вошел на кухню и тут же вздрогнул от неожиданности, увидев меня.
— Ты?!
— Привет.
— Как ты здесь оказалась?! Зачем?!
— Собираюсь помочь тебе переломить полосу неудач. Он сник, опустил голову.
— Да, понял. Я думал, тот раз будет последним. Единственным…
— Тебе же нужны деньги. Наверняка малышка, которая только что ушла отсюда, хочет, чтобы ты отвел ее в кино, подарил цветы. В общем, вел себя как настоящий, взрослый мужчина… Очень скучно жить с неудачником.
Парень посмотрел на меня, свою удачу, почти с ненавистью, и я понял, что опять слегка перестарался.
— Ладно, не будем ссориться. Ты мне действительно нравишься. Мне приятно… общаться с тобой.
Он неожиданно улыбнулся своей печальной улыбкой и сказал:
— Знаешь, мне тоже.
Мы провели вместе всю ночь, весь следующий день. И может быть, впервые за свою жизнь, исключая раннее детство, Константин был спокоен, счастлив. Смог наконец отвлечься от неприятностей. Пока я был рядом, с ним ничего не случалось. Вообще ничего. Никто не наступал на ноги, не пытался вытащить деньги из кармана, машины не окатывали грязью. Я не мог подарить ему золотую искру, но присутствие материальной удачи защищало парня от бед. Сначала он не понимал, в чем дело, а потом в маленьком ресторанчике, куда мы зашли, чтобы перекусить, Константин вдруг отложил в сторону вилку и по-новому посмотрел на меня.
— Знаешь, сегодня такой странный день.
— Знаю.
— Ты была права, когда говорила, что приносишь удачу.
— Я не приношу удачу. Я и есть Удача.
— Да. — Он рассмеялся, прикоснулся своим бокалом к моему. — Я помню. Везение. Удача… Шанс. Если бы так было всегда. Я не хочу многого, всего добьюсь сам. Только бы нелепые случайности оставили меня наконец в покое.
— О твоих неудачах можно сочинить балладу. И не одну… Попробуй этот салат с кальмарами, он тебе понравится.
Музыкант послушно придвинул к себе салатник и несколько минут молча наслаждался. Приятно смотреть на голодного человека, который наконец может поесть как следует.