“Фрейлейн, — сказал Пауль, когда ей удалось утвердиться в Аненэрбе, — фрейлейн, в тот день, когда окончится весь этот кошмар и обожаемого фюрера вздернут на виселицу, в этот день я появлюсь у вас с огромным букетом. И если окажется, что вы не выбрали еще парня по сердцу, берегитесь, фрейлейн, ибо я начну невиданные атаки!”
Прозе шутил. Хотел подбодрить ее. А у самого столько тревоги было в глазах: ведь когда-то Марта спасла ему жизнь, теперь же он посылал ее в опасный поиск, может быть, на смерть.
И вот его нет…
Марта сидела у пульта, подавленная, опустошенная.
Хронометр на передатчике методически отсчитывал время.
В девять часов она протянула руку к панели станции и настроилась на передатчик хозяев Абста. Тот ответил. Марта приняла и расшифровала радиограмму: завтра с рассветом, когда три подводные лодки лягут на грунт близ скалы, Абсту следует прибыть на флагманскую лодку, которую он отличит по знаку на ее правой скуле — два белых треугольника вершинами друг к другу. Между ними люк шлюзового устройства: через него Абст будет впущен в лодку. Сегодня с двадцати двух часов непрерывно слушать эфир, с полуночи вступить с подлодками в связь.
Закончив дешифровку, Марта встала. Надо было немедленно действовать, и в первую очередь — рассказать обо всем Рейнхельту.
Она направилась к двери, но здесь задержалась. Конечно, она не покажет Абсту радиограмму. Но Абст или его помощники могут ночью включить станцию…
Как быть?
Она достала отвертку и решительно вскрыла панель рации…
Потом она направилась на поиски Карцева. Его не оказалось в спальне пловцов. Тогда Марта поспешила к лагуне.
Она появилась на площадке, когда говорил Галлер.
У нее еще хватило выдержки разыграть испуг из-за поврежденной радиостанции: пока нацисты будут возиться с ремонтом, она успеет предупредить товарища.
Получив приказ Абста идти к себе, Марта и не подумала подчиниться. Она снова и снова обошла подземелье. Поиски результата не дали.
И вот, прислонившись к стене, она стоит где-то в центре скального лабиринта, одинокая, беспомощная…
Надо двигаться, что-то делать!
Превозмогая все усиливающуюся боль в ногах, апатию, вялость. Марта бредет по туннелю. Временами она садится и ладонями растирает колени, ступни. После каждой такой остановки все труднее заставить себя подняться.
Незаметно она оказалась у входа в радиорубку. В воздухе дым, запах канифоли: Глюк возится возле вскрытой панели передатчика, орудуя паяльником. Вальтер вносит ящик с запасными деталями к рации.
— А, фрейлейн! — Он осторожно опускает ящик. — Не видели Рейнхельта?
Глюк, прервав работу, оборачивается. Оба вопросительно глядят на Марту. Вальтер хочет задать новый вопрос, но из коридора доносятся шаги — быстрые, удаляющиеся.
— Он! — кричит Вальтер.
Выхватив пистолеты, помощники Абста выбегают.
Вальтер и Глюк мчатся по туннелю. Далеко впереди смутно виден силуэт человека, которого они преследуют.
Два крутых поворота, один за другим. Здесь от туннеля отходит короткий аппендикс. Беглец сворачивает туда.
Глюк и Вальтер облегченно переводят дыхание: жертва загнана в тупик.
Войдя в ответвление туннеля, рыжий включает фонарь.
— Матерь божья, — растерянно бормочет он, — а мы-то думали!..
Впереди, прижавшись к камню, стоит один из пловцов. Вот он отделяется от скалы, идет навстречу.
— Эй, ты, стоять! — командует Глюк.
Человек продолжает идти. Он будто не слышал окрика.
— Глаза у него, Густав! — в страхе шепчет радист.
Пловец втягивает голову в плечи, пригибается. Вот-вот он ринется на тех, кто загораживает выход.
Глюк поднимает пистолет. Грохот. Пронзительный крик.
Марта слышала и выстрел и крик.
Рванув дверь, она выбегает в туннель, но уже через два десятка шагов вынуждена опуститься на камень.
Она долго сидит на обломке скалы, закрыв глаза и стиснув руками горло.
Снова в туннеле шорох и торопливые шаги.
Из полумрака появляется бегущий.
— Отто! — повелительно кричит Ришер, загородив дорогу. — Стоять, Отто!
Пловец останавливается. Его согнутые в локтях руки безвольно падают. Запрокинув подбородок, он глядит поверх головы девушки.
Куда он бежал? Обрывки каких воспоминаний и образов, мелькнувшие в обезображенном мозгу человека, подняли его с нар?..
Пловец неподвижен. Только грудь его вздымается — судорожно, коротко, будто ему трудно дышать.
Марта кладет руки на голову безумца. Прохладные пальцы массируют лоб, виски, затылок.
— Спокойнее, — шепчет она, — спокойнее, Отто, возвращайся к себе и ложись спать.
Пловец поворачивается и бежит назад — той же неторопливой волчьей трусцой.
Марта глядит ему вслед, мучительно нащупывая ускользающую мысль.
Она потеряла родных. Мать и сестра погибли от бомб; ее сподвижников и друзей казнили нацисты; а несколько минут назад уничтожен тот, кто стал для Марты дорогим, единственным… Он отыскал ее в этом аду, поднял на ноги, когда она уже думала, что погибнет, вдохнул в нее энергию, волю к борьбе!
Так неужели же за все эти жизни не заплатят враги?..
А пловцы — и они погибнут неотомщенные?
Если бы у нее был пистолет! Но она безоружна.
Да, решение может быть только одно.
То, что она замыслила, страшно. Однако у нее нет выбора.
Пещера пловцов.
Люди лежат на нарах. Иные сидят на земле, молчаливые, неподвижные.
Только что вошла Марта. За время болезни она отвыкла от них, и сейчас ей не по себе.
Увидев девушку, один из пловцов поднимается с нар. Другой поворачивает к ней голову.
— Хочу есть, — медленно говорит он и делает шаг ей навстречу. — Пора ужинать. — Он протяжно зевает. — Пора ужинать, пора ужинать…
Люди на нарах приходят в движение. Пещера начинает гудеть.
Марта встревожена.
— Ложитесь спать, — торопливо говорит она, отступая к двери. — Спать, всем спать, ложитесь на нары!..
Она знает каждого, его историю, особенности организма.
— Спать, ложитесь спать, — повторяет Ришер, и голос ее дрожит, срывается.
Пловцы нехотя повинуются. Но она понимает: это ненадолго.
Стоя у двери, она в последний раз глядит на них. Она все бы отдала ради их спасения, все на свете!..