— Входи! — командует сопровождающий Сашу тюремщик и ударом ноги распахивает грубую дощатую дверь. — Веселее двигай ногами, девка!
Саша входит.
Оранжерея — владение другого стража. Передав ему Сашу, первый надзиратель уходит.
Заключенные — их здесь человек двадцать, — как по команде, оставили работу и во все глаза смотрят на девушку. В большинстве это пожилые люди. Впрочем, их очень старят давно не стриженные волосы, косматые бороды. Одеты они в грязные штаны, куртки и шапки из серого солдатского сукна. Все в железе — на запястьях и на ногах у них браслеты, соединенные цепью такой длины, что руки можно поднять лишь до уровня рта.
В руках у надзирателя длинная палка. Не сходя с места, он тычет ею в спину одному из каторжников. Люди, очнувшись, возвращаются к своим занятиям. Большинство из них рыхлят землю на грядках, двое катят на тачке бадью с навозом, еще несколько человек волокут тяжелую бочку с водой.
Движением руки надзиратель подзывает Сашу. Она подходит, выслушивает подробное наставление. Тюремщик увлекся, держит речь. Саша делает вид, что слушает, сама же украдкой разглядывает заключенных. Один из них — тот, ради которого она проникла сюда.
В свою очередь каторжники изучают «вольную»: то и дело кто-нибудь выпрямляется, чтобы вытереть пот с лица, на самом же деле внимательно рассматривает девушку.
В помещении пыльно, душно. В воздухе стоит тихий, мелодичный звон. Его издают цепи работающих здесь людей.
3
Неделя миновала. Саша освоилась, пригляделась к тем, кто постоянно трудится в оранжерее. Таких восемь человек. Остальных приводят, когда есть спешная работа.
«Временщики» Сашу не интересуют. Нужный ей человек должен быть среди этих восьмерых. Установить его, вступить с ним в контакт необходимо как можно быстрее. Руководитель подпольной организации, устроивший Саше «командировку» в тюрьму, указал его приметы: высокий, худой, с хриплым басом, волосы густые и седые. Назвал и кличку: Кузьмич. Кличка пристала к человеку много лет назад в централах, на пересылках и этапах — давняя подпольная кличка, ставшая как бы вторым именем.
Кто же из восьмерых?
Ростом и комплекцией под приметы подходят двое заключенных. Теперь предстоит выяснить, какие у них голоса, кто отзовется на кличку.
Саша приготовила ящик с рассадой, наполнила водой большую лейку и ждала.
Удобный момент наступил, когда тюремщик направился в дальний конец помещения.
Она отнесла рассаду на грядку, близ которой работали интересовавшие ее заключенные, вернулась и подняла лейку с водой.
Работавшие в оранжерее вдруг увидели: возле рассады девушка оступилась и уронила тяжелую лейку, вероятно, себе на ногу, ибо застонала и, присев, стала растирать лодыжку.
Один из каторжников помог ей подняться.
— Очень больно? — спросил он.
— Конечно, больно — тяжесть-то какая! — сказал другой.
При первых звуках его голоса у Саши перехватило дыхание.
— Кузьмич? — выпалила она.
— Ну, Кузьмич, — ответил мужчина. — А что?
Вдруг он отвернулся, схватил грабли, стал сгребать навоз.
— Осторожно! — услышала Саша.
Но она и сама заметила возвращавшегося надзирателя.
Через час Саша вновь оказалась возле Кузьмича, поймала его взгляд:
— Как вам живется? Здоровы ли?
Заключенный осторожно посмотрел туда, где был надзиратель. Страж только что скрутил цигарку, облизал ее и, закурив, обвел помещение сонными глазами. Ну что ж, каторжник и вольная работают шагах в четырех друг от друга, не общаются. Заняты делом и все остальные. Значит, порядок. И тюремщик с удовольствием сделал большую затяжку.
— Здоров ли я? — тихо переспросил Кузьмич. — Да, в общем, со здоровьем неважно…
— О вас думают. Берегите себя. Старайтесь больше отдыхать, не нервничать…
Саша не успела закончить. Кузьмич схватился за грудь. В оранжерее долго не смолкал резкий, надсадный кашель.
Отдышавшись, он принялся за работу.
— Что вам принести?
— Мне бы листик бумаги, — услышала Саша его низкий, рокочущий бас, — Хоть маленький листик бумаги и карандаш!..
— Хорошо!
Подхватив лейку, Саша отошла в сторону. На первый раз было достаточно. Итак, Кузьмич понял ее, отозвался. Часть задачи решена.
4
Утром за десять минут до начала работы Саша была возле тюрьмы. Как всегда, дежурный без промедления выдает разовый пропуск. Но в проходной Сашу подстерегает неожиданность.
— Покажи харч! — требует страж, которому она только что вручила пропуск.
— Пожалуйста, вот мой завтрак. — Саша с готовностью развязывает узелок с едой. — Два бутерброда, яблоко, бутылочка с молоком.
Страж рассматривает и даже взвешивает в руке яблоко, разнимает на половинки бутерброды с маслом, почему-то переворачивает маленькую бутылку, в которой плещется молоко.
— А здесь мелочь, — Саша протягивает портмоне. — Что-то около гривенника. Это я оставлю у вас, если можно. Вы не будете возражать?
— Поговори мне! — бросает страж.
Портмоне отобрано, его содержимое высыпано на стол. Затем тюремщик сгребает монеты, прячет портмоне в ящик стола.
Из смежной комнаты появляется женщина, тщательно ощупывает одежду Саши. Закончив обыск, удаляется. За все это время она не произнесла ни слова.
— Проходи! — командует страж.
У Саши хватает выдержки неторопливо завязать узелок с завтраком, даже улыбнуться тюремщику. Если бы знал он, что при обыске пальцы женщины едва не коснулись карандаша и бумаги, спрятанных под кофточкой!
Кузьмич появился у бочки с водой, будто и не заметил вошедшую. А сам незаметно продвигается к клумбе, где вчера распустились астры.
Звенит кандальная цепь. Щелкают ножницы. Кузьмич срезал два десятка цветов. Держа их в руках, оборачивается. Охранник видит: арестант ищет, кому бы передать астры. Каторжники же, как на грех, все заняты — рыхлят землю, возятся с большой бочкой, полной воды. Только «вольная» стоит без дела — вошла и топчется возле порога.
— А ну, подсоби! — говорит страж и подбородком указывает Саше на Кузьмича. — Да быстрее поворачивайся!
Саша спешит к Кузьмину, берет цветы, ловко укладывает их в плетеную корзину.
— Принесла, что просили, — шепчет она. — Приготовьтесь, сейчас передам!
— Спасибо.
— Срежьте еще цветов. Быстрее!
Кузьмич понял. Минуту спустя Саша берет у него ворох хризантем. Их руки встретились, к Кузьмичу переходит многократно сложенный лист бумаги и крохотный карандаш.