— Один. Вовка, сорванец и хулиган.
— Сколько ему?
— Пятнадцать. В восьмой класс пошел, а толку? Школа в районе. Там же и друзья. Приезжает поздно. Один раз уже в милицию, то есть в полицию, вызывали. Сперли с корешком-одноклассником из ларька две банки пива да попались. Пока предупреждением отделался, в следующий раз обещали на учет поставить. Хотел я его в школу-интернат перевести, да подумал, только хуже будет. А по натуре пацан ничего, добрый. В меня пошел. А насчет Ленки тебе уже наверняка Петрович рассказал.
— Меня слухи не интересуют, Коля.
— Это не слухи, а правда. Сучка моя Ленка, шалава.
— Все, Коля, не заводись, Петрович идет.
В дом вошел Воронцов, выставил из пакета две литровые бутылки коричневого самогона.
— Точно как коньяк или виски, — сказал Николаев. — Цвет один в один.
— Да ты что, Рома? Намного лучше! Первачок — просто слезинка, градусов под восемьдесят. Но пьется легко, не как спирт, и поутру голова не болит, если, конечно, не пережрать.
— С двух бутылок нам ничего не будет.
— Не забывай, вечером к нам пойдем. Марина ждет, да и Катерина тоже.
Гусев улыбнулся и подтвердил:
— Особенно Катька. Она как узнала, на чьи бабки я ей дневную выручку перекрываю, так и пристала с расспросами, как ты да что. С женой или один? Совсем или в гости? А я толком ответить не смог, потому как сам ничего не знаю. Петрович только и сказал, мол, Ромка приехал, надо жратвы взять да сюда принести, и пять штук дал. Еле отмахался я от Катьки.
— Да-да, — проговорил Петрович. — Ей бы тебя, Рома, а не этого сморчка Арсения. Баба-то она справная, чистюля, хозяйственная. С мужем не повезло, так с кем не бывает. А что с Арсением, то не по любви, а по принуждению. Жить на что-то надо…
— Ладно, мужики, — прервал этот разговор Николаев. — Давай продукты, стол накрываем. С горячим проблема, но обойдемся. Ты, Коля, чего в магазине взял?
— А там, кроме консервов, колбасы копченой, рыбы, водки, пива да сигарет, и брать нечего. Остальное просроченное либо не поймешь что. Чипсы, орешки, семечки, лабуда, короче. Катька, правда, лично для тебя сосисок из загашника принесла.
— Так ты что, все пять тысяч ухандокал? — спросил Петрович.
— Зачем? — ответил Николай. — Почти треху сдачи принес. — Он выложил на стол деньги.
Роман сунул их в карман и скомандовал:
— Давайте за работу! Петрович, режь колбасу и хлеб, Коля, открывай консервы. Я стаканы поищу.
— А чего их искать? В комоде они, — сказал Петрович.
Спустя десять минут мужики сидели за столом. Петрович разлил в стаканы по сто граммов самогона.
Гусев поднялся и заявил:
— Хочу выпить за своего друга, за его возвращение домой. — Он повернулся к Николаеву и продолжил: — Вряд ли ты, Рома, надолго задержишься здесь, но ведь приехал, и лично для меня уже это праздник. А если останешься, то еще лучше. За тебя, братан.
Мужчины выпили, немного закусили и взялись за курево. Роман с Николаевым достали по сигарете, Петрович по давней привычке затянулся папироской. Через полминуты Николаеву пришлось открывать форточку, потому как комната заполнилась дымом.
Выпили по второй, по третьей.
Николай повернулся к соседу и предложил:
— Петрович, ты пригласил бы сюда Марину Викторовну, а то идти к вам как-то неудобно. Тут уже все накрыто, а там жене твоей готовиться надо.
Петрович согласился:
— И то верно, чего из хаты в хату бродить. Пойду, скажу жене, чтобы, как только Катька вернется, с ней и приходила сюда.
— Давай! А мы пока с Колей поговорим.
— Понял, мешать не буду. Часа вам хватит?
— Хватит.
— Наливай.
Мужики выпили еще по сто граммов. Сосед ушел.
Николаев повернулся к другу и заявил:
— Смурной ты, Коля.
— Да на душе хреново. Хотя я к этому уже привык.
— Из-за Ленки?
Гусев кивнул:
— Из-за нее.
— А с чего ты взял, что она на самом деле гуляет, вернее, гуляла, а не оговорили ее?
— С чего взял? С натуры.
— Ну, как началось-то? Не хочешь, так не рассказывай. Дело твое, личное, только знаю, выговоришься — полегчает. Об этом разговоре никто не узнает.
Гусев взял сигарету, прикурил и начал:
— Ленку в Москву сестра двоюродная сманила. На рынок торговать.
— Это Нина из района?
— Она. Сама-то уже два года как там работала. Ленка ко мне. Мол, что делать-то, Коля? Денег не хватает, здесь не заработаешь, может, поехать с Нинкой, попробовать? А я что? Езжай, говорю, попробуй. Найдешь что подходящее, может, и я потом устроюсь. Уехала. В начале лета это было. Неделю отсутствовала, потом приехала с подарками, продуктами, вещами, денег десять штук привезла. По этому поводу я пузырь шампанского взял. Выпили. Спросил я, нет ли для меня работы на рынке, Ленка в ответ, подожди, мол, сама еще не закрепилась. А работа есть. Поговорили и спать. Ночью она яростной была в плане секса. Понятное дело, изголодалась баба. В понедельник рано утром уехала. Так примерно месяц. Приезжала — уезжала. В семье деликатесы стали водиться. Я из лесхоза ушел, собирался в Москву податься, в июне крышу перекрыл. Все было нормально, пока однажды, где-то в начале июля, Ленка на выходные не появилась. Я звоню ей по сотовому, не отвечает. Ни в субботу, ни в воскресенье. Подумал, не случилось ли чего, поехал в район, к Нинке. Та дома. Спрашиваю ее, где Ленка. Она отвечает, хозяин не отпустил. Товар, мол, только с Турции пришел, надо было быстро реализовывать. А у самой глазки так и бегают. Чую, врет. Почему, спрашиваю, на звонки не отвечает? Нинка в ответ — а почем мне знать? Приедет, у нее и спросишь. Короче, не поверил я ей, разузнал, где именно Ленка торгует, и в понедельник в Москву рванул. Нашел рынок, торговую палатку, где должна была работать женушка, а там девка молодая. Спрашиваю ее, где Лена. А она, не знаю такой, третий день только на точке. Тут хозяин подваливает, армянин. Я к нему. Где жена? Торгаш вежливым оказался, с понятием. В сторону отвел и говорит, что Ленка неделю назад взяла расчет и ушла. Жалко, мол, хорошая была работница. А куда ушла, не знает. Мол, а разве она домой не приезжала? Я ему — а чего бы мне тут делать, если бы приезжала? Армянин, Тофик, тоже забеспокоился. Знаешь, говорит, у меня есть адрес, где Ленка с какой-то бабой из Калуги комнату снимала. На его тачке и поехали на хату. Открыла старушка. Узнала, кто мы, впустила. Спрашиваю ее, где жена? Отвечает, мол, на работе, где ж еще? Час назад мужики за ней заехали и увезли. Не буду вдаваться в подробности, в общем, через бабку эту, корешей Тофика, подругу калужскую, которая тогда вернулась на съемную хату, узнал я, чем именно занималась моя Лена.