По всей видимости, это заявление содержало в себе некое скрытое оскорбление, но колдун сделал вид, что не заметил его.
— Путь, который я проделал сегодня, не самый трудный. — Он стряхнул с рукава рубашки присохший комок глины. — Бывало и хуже. Я кадаверциан, а некромантия — грязная работа, хранитель.
— Ихе-Ден, — сказал вдруг тот, на мгновение прикрыв глаза. — Это мое имя. Можешь называть меня так.
Удивленный подобной откровенностью Кристоф не успел ответить, потому что существо подалось вперед, пристально глядя на него.
— Ты уже знаешь о том, как был разделен ваш клан?
— Да.
— Значит, ты знаешь и то, что не являешься некромантом. У тебя яркий талант Заклинателя духов, поэтому тебе так легко подчиняется Тёмный Охотник и прочие духи убийства. Я вижу. Твоя истинная суть — лудэра.
Кристоф медленно покачал головой.
— Я — кадаверциан. И всегда им был. Я не буду ломать свою жизнь сожалением об обмане прошлого.
— Почему тогда тебя волнуют события былого? Не лучше ли забыть о прежних потерях?
— Нет. Если бы они касались меня одного… возможно. Но я отвечаю за клан. За то, что от него осталось.
Нософорос неторопливо поднес руки к голове, поправляя повязку.
— Я не знаю, что происходит с твоими слугами, и я не могу сказать, из-за чего погибли твои ученики. Ты можешь разобраться в этом лучше меня. А остальные вопросы… Я отвечу на них, но сначала, если позволишь, хочу рассказать тебе легенду.
Кристоф молча смотрел в удивительные лучистые глаза существа. Тот принял его молчание за согласие и неторопливо начал рассказ.
— В одном далеком мире жили удивительные создания, мало похожие на людей и обладающие качествами, столь же не свойственными людям. Мудростью, дальновидностью, ответственностью за свои поступки. А также тем, что в этом мире считают магией. Их называли гин-чи-най.
Кадаверциан, до этого сидящий неподвижно, пошевелился, и хранитель тут же прервался:
— Вижу, ты хочешь задать вопрос?
— Мне сказали, что эти существа — нософорос.
— Нет, — Ихе-Ден покачал головой, крепко переплетая пальцы. — Так считали… некоторые. Но это неправда. Мы всего лишь жалкое подобие великих учителей. Хотя наша внешность является отражением их образа.
Хранитель помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
— Однажды среди гин-чи-най появился тот, чьи способности превосходили силу соплеменников. Его психические возможности были настолько велики, что он мог влиять на окружающих и даже управлять ими, диктуя свою волю. Естественно, сначала он не умел пользоваться своей силой в полной мере, не осознавал ее. Но как только понял, сколь легко играть на психике братьев, чтобы добиваться своих целей, он стал опасен.
Нософорос неожиданно поднялся и направился к зеркальной стене. Замерев возле нее, он внимательно вгляделся в отражение кадаверциана, напряженно следящего за ним.
— Он захотел изменить мир, в котором жил. Изменить своих собратьев. Поначалу цели его были благими, он мечтал сделать гин-чи-най умнее и могущественнее. Но безумец не представлял последствий своего вмешательства в физические законы реальности. Нельзя добиться блага, переделывая окружающих против их воли… Его попытались остановить, но он не слышал голос разума. А когда понял, что при всей своей силе не может противостоять целому миру, бежал.
Хранитель прервался и повернулся к Кристофу:
— На этом легенда заканчивается и начинается правда, которая касается непосредственно нас, и которой ты так страстно добиваешься. Попав в этот мир, существо, которое мы называем…
— …Основателем, — тихо сказал кадаверциан.
— Да, именно так. — Ихе-Ден коснулся длиннопалой рукой стены, и по ней пошла легкая, мгновенная рябь. — Основатель понял, что не выживет здесь. Но он нашел поле, с которого мог собрать великолепный урожай. Разделив свою силу среди нескольких человек, Основатель создал нас. Тех, кто рано или поздно должны были помочь ему трансформироваться и вернуться в свой мир практически неуязвимым. И там решить — уничтожить всех, кто мешал его планам, или поработить. А, быть может, полностью разрушить мир, породивший его, и снова вернуться сюда. Или создать новый.
Кристоф молчал, вспоминая свою теорию возникновения вампиров.
— Мы — поле игры. — Нософорос снова опустился на трон, и плащ, окутывающий его, живописными складками разлегся на гладких плитах. — Одни используют нас для того, чтобы не дать Основателю вернуться. Другой — управляет нами изнутри с помощью силы, вложенной в незапамятные времена. Мы — его надежная тюрьма и верные сторожа.
— Откуда ты знаешь об этом?
— От самих гин-чи-най — противников Основателя. Они говорят с нософорос. Иногда. Очень редко… В каждом из наших кланов кроме магии заложена часть личности, особенности нашего создателя. Желание и умение влиять на окружающих получили даханавар. Стремление любой ценой достигать цели, ради важного научного эксперимента — асиман. Жестокость и беспринципность в достижении своих желаний — тхорнисхи. А кадаверциан…
Ихе-Ден прервал напевную речь тихим, печальным смешком, а Кристофа снова неприятно кольнуло осознание — не было такого клана. Нософорос всего лишь проявляет уважение к его упорному желанию сохранить веру в самостоятельность своей семьи.
— Если среди всех кровных братьев были разбросаны частицы магии Основателя, то в первом главе клана Лудэр — Вольфгере Владиславе оказался заключен его дух. То, что ценил мэтр больше любого магического потенциала. Все это время он бережно хранил в себе суть Основателя и пользовался его невероятным умением обольщать неопытные умы, внушать безграничное доверие к себе. Затем, неожиданно он начал пробуждать этот дух к жизни. Вольфгеру надоело быть хранилищем неограниченной мощи, он захотел всей власти, которую ему мог дать Основатель. Твоего учителя, Кристоф, надо было остановить. Но он не внял просьбам и предупреждениям. Никто не желал его смерти. Я лишь усыпил его тело и разум. Но дух Основателя рвался на свободу, его воля к жизни была столь велика, что моя магия не смогла удержать мэтра.
Нософорос помолчал минуту, прикрыв глаза рукой, и его светлые одежды стали темнеть.
— Он бежал и случайно наткнулся на человека. Вольфгер обратил его, вложив всю свою силу, всего себя. Практически уничтожил прежнюю личность, и преследователи устранили лишь пустую оболочку.
Кристоф почувствовал, что сияние зала начинает слепить его, а воздух становится спертым, как в склепе.
— Значит тот обращенный…
— Нечто вроде вашего рапаита. Живое хранилище спящей силы Вольфгера и духа Основателя. Очень нестабильное. Очень опасное.
— Что стало с этим… существом?
— Дух Основателя неуничтожим, поэтому его пытались извлечь. Но не смогли сделать этого — он слишком умело оборонялся. Снова бежал и нашел защиту. Его вновь хотели убить. И опять потерпели неудачу… Вижу по твоему лицу, ты догадываешься, о ком идет речь.