Влад стоял обнаженным по пояс, его кожа блестела от пота. Когда Катрин вошла в каюту, он повернулся к ней, и хиппи невольно отпрянула, с тревогой вглядываясь в лицо приятеля, — он был явно не в себе. Затем Катрин перевела взгляд на койку и едва подавила крик. Марина выглядела намного хуже, чем тогда, когда она последний раз ее видела. Она была без сознания и дышала тяжело, с присвистом, как неизлечимо больные, умирающие люди. Все покрывало под культей потемнело от крови, и у Катрин сжалось сердце. Боже, откуда в ней, такой худенькой и хрупкой, столько крови?
— Чего надо? — неожиданно грубо спросил Влад.
Не дожидаясь ответа от Катрин, он оттолкнул ее в сторону и вдруг… принялся раздевать Марину. Матерясь, он сорвал с нее кроссовки, после чего начал стаскивать заляпанные подсохшей кровью джинсы.
— Что ты делаешь? — взволнованно спросила Катрин, но Влад не удостоил ее ответом. Одна штанина никак не поддавалась, и он с раздражением стал дергать ногу Марины. Она хрипло застонала. Между тем Катрин со страхом поняла, что вздохи Марины становятся все тише и реже. Она умирала.
— Влад, хватит, — попробовала она остановить парня, но тот развернулся и неожиданно с силой ударил Катрин в грудь. Не ожидая такого оборота, девушка отлетела в сторону, беспомощно хватая ртом воздух.
— Не лезьте к нам, — сквозь зубы проговорил Влад, наконец справившись с джинсами.
Теперь на Марине были лишь изодранная, окровавленная футболка и белые трусики. Оценивающе посмотрев на жену, он стал снимать с нее оставшиеся вещи.
— Мы будем спать, — не терпящим возражения тоном проговорил Влад и вдруг чему-то улыбнулся. — Не мешайте нам.
— Ты сошел с ума, — сказала Катрин, с трудом переводя дыхание.
— Да пошли вы все… — произнес Влад.
Разглядывая беспорядок в крошечной каюте, Катрин случайно наткнулась на полупустую бутылку. Ту самую, из которой пили они с Валиком. Неужели им и вправду что-то подсыпали в это пойло?!
Минуту Влад стоял, покачиваясь, словно пьяный, и с тупым видом изучал культю Марины.
— Все будет хорошо, — едва слышно промолвил он. — Моя Маришка.
Он тяжело плюхнулся на койку и потянулся к ампутированной руке Марины.
— Влад, ты что?! Остановись! — закричала Катрин, видя, как тот начал целовать напитанную кровью тряпку.
Внезапно Марина открыла глаза, и ее синеющие губы тронула едва уловимая улыбка. И тут же исчезла, словно мимолетная тень. Глубоко вздохнув, девушка затихла. Ее глаза оставались открытыми, но грудь больше не вздымалась. Словно загипнотизированная, Катрин какое-то время неотрывно смотрела в эти несколько удивленные глаза лучшей подруги, а потом услышала резкий крик и лишь спустя мгновение с изумлением осознала, что кричит она.
Влад с обидой фыркнул и, ласково обняв Марину, стал укладываться рядом с ней. Когда Катрин, не помня себя от страха, вылетела из каюты, он что-то нашептывал в ухо мертвой жене.
И Валик, увидев перекошенное лицо Катрин, понял все без объяснений.
* * *
Акула неслышно подплыла почти вплотную к Эду и безмолвно уставилась на него, внимательно изучая маленькими, невыразительными глазками. Эд, загипнотизированный видом акулы, смотрел на этого белого дьявола, как кролик на голодного удава. Их разделяло всего каких-то три метра.
Несмотря на охватившую его леденящую панику, он не мог не отметить, что о подобном крупном экземпляре ему еще никогда не приходилось слышать. Да, ходили слухи, что большие белые достигали в длину до восьми и даже десяти метров, но он без особой охоты верил в это. В природе хищники никогда не отличались большими размерами, иначе они быстро вымерли бы от недостатка пищи. К тому же любая крупная рыба больше двух метров, особенно, когда с ней встречаешься в ее родной стихии, в экстремальной ситуации всегда покажется огромной.
Однако все акулы, которых изучал Эд, не шли ни в какое сравнение с чудовищем, которое сейчас в упор мрачно рассматривало его из воды. Конусообразный нос весь в рубцах и боевых шрамах, пасть слегка приоткрыта так, что был виден частокол пилообразных зубов. Грудные плавники медленно шевелились, позволяя акуле держаться на одном месте.
Прошло секунд пятнадцать, показавшиеся Эду столетием. Потом акула бесшумно погрузилась в прозрачную воду и, мелькнув на прощание громадным хвостом, скрылась из виду.
Когда взошло солнце, ничего не изменилось. Вячеслав, не стесняясь в выражениях, проклинал на чем свет стоит все подряд, начиная с акул и катера Папаши Дриппи, заканчивая своим ненавистным мстительным дядей, Австралией и вообще смыслом своей никчемной, по его убеждению, жизни.
Татьяна все время молчала, она до сих пор не могла отойти от ночного происшествия. Видя ее состояние, Эд не стал говорить об утреннем визите акулы.
Скоро заканючил Сема, требуя воды. Потом захотел пить Вячеслав. Невзирая на строжайшую экономию, вскоре воды почти не осталось, лишь на дне плескались жалкие остатки.
В одиннадцать утра началось такое пекло, что им приходилось ненадолго погружаться в воду с головой, чтобы хоть как-то освежиться. Морская соль разъедала глаза, заставляя трескаться и шелушиться губы.
Эдуард осунулся, глаза его запали, но он с надеждой вглядывался в дрожащий от раскаленного марева горизонт — не мелькнет ли какой-нибудь корабль? Рыболовецкое судно, яхта или танкер, на худой конец?!
Но все словно сговорились, океан был пуст, он тихо рокотал, размеренно играя волнами. Небо тоже было пустым. Несколько раз синеву прочертили белоснежные хвосты, оставляемые самолетами, но они были слишком высоко.
— Я предлагаю плыть, — задыхающимся голосом сказал Вячеслав.
Эд, поразмыслив, ответил:
— Ничего другого нам не остается. Если я не ошибаюсь, нужно плыть туда.
Он протянул руку, показывая направление.
— Сколько? — закашлявшись, спросил Вячеслав.
— Сложно сказать. Думаю, километров пятьдесят. Может, больше.
— А если ты ошибся?
— Запад там. Мы приплыли оттуда. Так что я вряд ли ошибаюсь. Другой вопрос, выдержим ли мы.
— Каля-бля, — вдруг встрепенулся Сема.
— Если утонет этот чокнутый, невелика потеря, — сказал Вячеслав. — Только не читай мне мораль, Эд. Не время и не место.
— Каля-бля, — повторил Сема, и Эд оглянулся.
Сема указывал куда-то своим тонким пальцем, и Эда охватило головокружение — вдалеке виднелся темный силуэт какого-то судна.
— Опачки, — протянул Вячеслав несколько удивленным тоном, словно не верил своим глазам.
— Каля-бля, — подтвердил радостно Сема, улыбаясь во весь рот.
— Вылезем из этой жопы, куплю тебе ящик шоколада, — пообещал Вячеслав.
На несколько минут все замерли в томительном ожидании.