И умер Холкрофт, призывая осиного бога.
Покинув центр Кронина, я пристроил справочник на руль и попытался вычислить, каким путем шли Харлан Веттерс и Пол Сколлей в тот день, когда наткнулись на самолет. Мариэль Веттерс сообщила, что, по мнению ее отца, они с другом преследовали оленя часа четыре, а то и больше, в основном, как им казалось, двигаясь на северо-восток или северо-северо-восток. На север от Фоллс-Энда по лесу тянулась одна лесовозная дорога. Именно ею воспользовался Финеас во время своей браконьерской охоты на медведя, и она же казалась наиболее вероятной для начала маршрута Веттерса и Сколлея. Через десять миль дорога сворачивала на северо-восток. Похоже, направление изменили намеренно, чтобы никто не рискнул свернуть оттуда на северо-запад: и, очевидно, тот дорожный поворот находился ближе всего к форту Морданта. Оттуда нам придется топать по лесу на своих двоих. Я прикинул возможность использования вездеходов, но они слишком громоздки и шумны, а мы ведь не единственные будем искать самолет. Грохота четырех вездеходов в лесу будет вполне достаточно для нашего убийства.
Я так увлекся изучением карты, словно уже углубился в лес, и расстроился, внезапно услышав отвлекающий звонок мобильника, но ответил, даже не взглянув на номер звонившего. Лишь нажав зеленую клавишу, я запоздало опять подумал о сообщении, оставленном на автоответчике Мариэль Веттерс, и о возможности того, что полиция могла его прослушать.
К счастью, звонил всего лишь Эпстайн. Он еще находился в Торонто. В трубке слышался фоновый шум какого-то транспорта, а потом слова рабби заглушил рев реактивного двигателя.
— Вам придется повторить последнюю фразу, — сказал я. — Я вас не расслышал.
И на сей раз я услышал его предельно ясно.
— Я говорил, что узнал, кто был пассажиром в том самолете.
Вдова Уилдона вспомнила Эпстайна. Они встречались однажды, сказала она, на благотворительном приеме, устроенном для привлечения средств для сбора ДНК от выживших после Холокоста; эти данные могли помочь воссоединиться разделенным родственникам и установить личности потерявшихся людей. Та инициатива позднее вылилась в целую программу помощи жертвам Холокоста. Тогда-то впервые лично познакомились Уилдон и Эпстайн, хотя заочно они и раньше знали о деятельности друг друга. Элинор Уилдон вспомнила, как эти двое мужчин обменялись рукопожатием, и больше она целый вечер не видела своего мужа. Эпстайну тоже запомнился тот прием, хотя, обрадованный встречей с родственной душой, он начисто забыл, что ему также представили и жену Уилдона.
Они устроились в гостиной ее апартаментов, занимавших весь верхний этаж дорогого кондоминиума в Йорквилле. По обеим сторонам от камина висели картины Эндрю Уайета: прекрасные, мягкие эскизы осенних листьев его позднего периода. «Не характерно ли, — подумал Эпстайн, — что всех художников к концу жизни вдруг начинают привлекать образы осени и зимы?»
На столике между ними стояли две чайные чашки. Миссис Уилдон сама заварила чай. Она жила здесь одна. Никто, даже в молодости, не назвал бы ее записной красавицей. Ничем не примечательное лицо с простыми, неброскими чертами. Если бы в вечер знакомства Эпстайн не увлекся общением с Уилдоном, то вряд ли вообще заметил бы на приеме эту даму. Да и здесь, в своем собственном доме, она, казалось, сливалась с мебелью, обоями и драпировками. Стиль одежды вторил текстуре и расцветке тканей, придавая хозяйке гостиной своеобразное свойство хамелеона. И только позднее, уже покинув ее, Эпстайн подумал, что эта женщина намеренно скрывает свое настоящее лицо.
— Он высоко ценил вас, — признала миссис Уилдон. — Много лет я не видела его таким оживленным, как после того вечера. Мне казалось, что его увлечение идеей конца времен и все его истории об ангелах просто абсурдны. И не так уж безобидны в своей странности, хотя я относилась к ним снисходительно. Ведь у каждого мужчины свои причуды. Да и у женщин тоже, только мужчины относятся к своим более трепетно. По-моему, это ребячество. Они держатся за них с мальчишеским восторгом.
Судя по тону, она не одобряла такой восторженности.
— А после встречи с вами стало еще хуже, — заметила она. — Мне кажется, вы разожгли его страсть, подлив масла в огонь.
Эпстайн продолжал спокойно пить чай. Прозвучало очевидное обвинение, но он не отвел взгляда от собеседницы, и лицо его ничуть не омрачилось. Если этой даме хочется обвинить кого-то в том, что случилось с ее детьми, в том числе и мужа, то он вытерпит роль козла отпущения, пока она не сообщит ему то, что ей известно.
— И что же он стремился найти, миссис Уилдон?
— Доказательства, — сказала она. — Доказательства существования жизни после смерти. Доказательства того, что за человеческой жадностью и эгоизмом таится чья-то злая воля. Доказательства своей правоты, ведь ему всегда хотелось быть во всем правым.
— Но разве в его деятельности не присутствовал также моральный аспект?
Элинор рассмеялась, но когда смех затих, на лице осталась презрительная усмешка. Эпстайн вдруг почувствовал необъяснимую пока неприязнь к вдове Уилдона. Он заподозрил, что она поверхностна и глупа, и более внимательно пригляделся к обстановке, ища подтверждение своим подозрениям в картинах и изящных безделушках. Потом, увидев на полке с изысканным фарфором вставленную в рамку фотографию двух девочек, он устыдился.
— Моральный аспект? — повторила миссис Уилдон.
Усмешка ее через пару секунд растаяла, и когда она заговорила вновь, то уже явно перенеслась в какие-то иные глубины памяти, в другую давнюю жизнь, и ее голос, казалось, доносился издалека.
— Да, полагаю, присутствовал. Он стремился установить связи между убийствами и исчезновениями. Разговаривал с отставными полисменами, нанимал частных сыщиков, навещал скорбящих родственников. Если порядочные люди умирали при необычных обстоятельствах или бесследно исчезали, то он пытался собрать все возможные сведения о них самих и об их жизни. В большинстве случаев не выяснялось ничего особенного: подтверждались версии аварий, домашних скандалов, завершившихся насилием, или просто смертельного невезения человека, не вовремя столкнувшегося с убийцей. Но в отдельных…
Она умолкла и закусила губу.
— Продолжайте, миссис Уилдон. Прошу вас.
— В отдельных случаях он возлагал вину на одного человека, который действовал в северном штате вашей страны и, соответственно, в южной провинции нашей федерации. С ним соглашались и полицейские, проводившие расследования, но они никак не могли установить связь между преступлениями. В любом случае — так, по-моему, обычно говорится — имелись лишь косвенные улики: подозрительная физиономия в толпе, мелькнувшая на экране фигура, и ничего больше. Я видела эти фотографии. Иногда с ним появлялся другой человек: жуткого вида лысый урод с отвратительной такой опухолью на шее.
Она коснулась рукой своего горла, и Эпстайн вздрогнул.
— Брайтуэлл! — воскликнул он. — Фамилия это урода была Брайтуэлл.