…Иван Матвеевич Шишкин побывал в командирском шалаше. К себе, в «шелковый шатер», вернулся озабоченным. Комбриг против обычного был резок и суров: он был человеком действий, а тут – опасная волынка!.. Тарасов, конечно, понимал, что Шишкин не виноват в сложившейся ситуации, но обошелся с ним круто. Иван Матвеевич упорно носил армейскую каску. «Запомнилось это, надо думать, потому, что было исключением. Когда я и другие обстрелянные фронтовики видели Ивана Матвеевича в каске, то невольно ухмылялись, рот до ушей, – пишет В.А. Храмцов из Москвы. – Начальник штаба напоминал нам новобранца, прибывшего из запасного полка. В каске, с противогазом через плечо. На фронте обычно после первого боя вся эта амуниция куда-то сама собой бесследно исчезала, несмотря на все старания и угрозы старшины. Так было и в МВДБ. Но эти улыбки по поводу каски нисколько не уменьшали нашего уважения к толковому начальнику штаба бригады…»
Иван Матвеевич по своему обыкновению потоптался у входа, пошаркал валенками по веткам, снял каску и машинально бросил ее в угол, едва не попав в старшего лейтенанта Ивана Мосалова. Тот клевал носом, ожидая начальство.
Шишкину было не до него: командирский разнос расстроил его. Одолевали мысли: что делать в первую очередь, во вторую, в третью… Разведка принесла весть о выдвижении резервов немцев к укреплениям по Полоти: что сие значит?..
Комиссар и комбриг, не получая данных о 204-й ВДБ, ставили задачу движения на юг котла: промедление вело к большим потерям от неприятельской авиации и снайперов-«кукушек» врага, обморожения ослабляли боеспособность людей. Нужно срочно наряжать разведку в Игожево и Старое Тарасово. Да, срочно!.. Начальник штаба отправил связного в роту:
– Малеева ко мне!
Пожурить бы начальника связи Громова и помощника Рыбина, младшего лейтенанта Алексея Бархатова – радисты и шифровальщики не всегда четко работают. Некоторые шифрограммы из бригады в Валдае не могут раскодировать – влетело от комбрига! И вновь связной – вперед!
Иван Матвеевич был расторопным не только в штабе. Так случилось, что ему и комиссару А.И. Мачихину пришлось вести в тыл почти половину МВДБ-1. Шишкин хорошо проявил себя в новом качестве командира.
На западной оконечности болот Невий Мох, в заданном районе, обе части комсомольско-молодежной бригады соединились, и Шишкин вновь приступил к исполнению нелегких обязанностей начальника штаба.
В углу чума по-прежнему посвистывал во сне Мосалов. Он побывал в разведке под Доброслями, в считаных километрах от Демянска. Поиск прошел удачно, но Иван Степанович намаялся с фотографом Ильей Фердом. Он запечатлял боевые стычки. И в тот раз увязался за Мосаловым. Сперва Иван Степанович не брал его, но вмешался начальник политотдела Ф.П. Дранишев:
– Пусть! Для истории…
Ферд ходил на лыжах, что называется, в два притопа, три прихлопа – измучил разведчиков в доску. Да еще умолял: «На свет выдвиньтесь, пожалуйста. Без света выйдет дрек, а не кадра!» Выдвинуться, значит, подставить голову под пулю врага. И сам фотограф не прятался…
– Разведка, хватит дрыхнуть! – окликнул начальник штаба.
Иван Мосалов потянулся до хруста в суставах. Куртка распахнулась, и в свете коптилки тускло блеснуло золото ордена Ленина. Иван Степанович получил его за бои с белофиннами: разведкой занимался!
– Люди заметили в Игожеве немецкого генерала. Живет, понимаешь, там. Как думает разведка, чего ему надо в лесном сельце?..
– А что Тоценко? Не мог узнать? – Иван Степанович потряс головой, потер глаза, прогоняя сон.
– У тебя лучше получается. Не штаб ли осел в Игожево?.. А?..
– Когда нужно?
– Завтра.
– Не гони лошадей, ямщик!.. Игожево… хм-м, туда же полсуток ходу… Людей-то брать у Малеева?..
– Можешь взять у Гитлера, если тебя устроит! – Шишкин считал разговор оконченным. Облапил за плечи Ивана Шебалкова, оперативника штабного, склонившегося над картой.
– Нужно, Иван Феоктистович, побывать в батальонах и еще раз проинструктировать насчет ночлега. Указание комиссара Мачихина. Спать только группами под присмотром дневальных. Сорок минут – и дневальный должен будить десантников. Промялись пять минут – и вновь сон. Подстилка из хвои. Сверху – плащ-накидка. Обморожения продолжаются. Потери больше, чем в боях! Учим-учим, на ветер слова!..
– Мосалова послать бы в четвертый батальон. Потери увеличиваются. Батальон без командира, – напомнил из своего закутка начальник оперативного отделения Василий Рыбин.
Шишкин потирал подбородок, вспоминая поручения комбрига и комиссара.
– С Малеевым идет Мосалов – разведка вне очереди! Та-ак… Активность противника уменьшилась, если верить сводкам из батальонов. В охранение можно посылать днем одиночных автоматчиков, Иван Феоктистович. Так и передайте комбатам! – Иван Матвеевич поморгал в раздумье. – Еще раз проверьте, товарищи, какие дрова применяют в кострах. По сводкам, опять потери валенок, горелые куртки, подпаленные маскхалаты. Бедлам какой-то! Елку исключить напрочь из топлива!.. От ее искр беды – неужели трудно догадаться?!
Иван Феоктистович чувствовал боль в ногах и пояснице – результат дальней боевой вылазки, но виду не подал. Он догадывался о разносе в шалаше комбрига и бодро чеканил:
– Есть! Понятно! Принято!
Иван Матвеевич оборотился к Рыбину:
– В Четвертом батальоне, Василий Мокеевич, есть командир. И неплохой командир! Комиссар Куклин, как вы знаете.
Напоминание о 4-м батальоне приводило к мысли о Вдовине Андрее Дмитриевиче. Удачно вошел в тыл. До этого сто прыжков с парашютом, ни царапины. Воевал с 1940 года. Уходил от костлявой. А тут – осколок… Нелепо, горько…
За десять дней потеряли двух командиров батальонов!.. Шебалков понимал: на войне не без потерь. А как не переживать, если смерть отобрала боевого товарища?!
День был ясным. Небо синело по-весеннему. Пахло перегноем. Прошлогодний лист парил на солнцепеке возле корней деревьев с южной стороны. Вдали трещали сороки, гневаясь на людей.
Навстречу Шебалкову шел начальник связи бригады капитан Алексей Громов. Лицо просветленное, взгляд размягченный. Он нюхал голую веточку, в пальцах растирал березовую почку. Шапка на макушке.
– Здравствуй, Иван Феоктистович!
– Привет, Алексей Алексеевич! Настроение явно не боевое. В чем дело, если не секрет?
– Какой секрет! Смотрите – кочки из-под снега показываются. Весной пахнет. И гад ползает, фашист. Почему? А?.. Почему, Иван Феоктистович? По какому праву ползает? – Алексей Громов близоруко щурился. Отбросил ветку. Требовательно ждал ответа.
Шебалков был занят своими думками и не сразу ответил связисту.
– На то и мы тут, чтобы меньше ползал фашист!
Алексей Алексеевич Громов прибыл в МВДБ-1 из Сталинграда, в училище преподавал. А до этого окончил Академию связи РККА. Когда был в местах формирования бригады, каждый день отправлял письма домой.