Давид не отходил от коровы и теленка. Он был взволнован и возбужден всем увиденным.
— Ты что, ни разу не видел новорожденного? Ни собаку, ни кошку, ни овцу?
— Нет, — сказал Давид. — Один раз, в лесу, я видел козленка, который только что родился, но я не видел как.
— Сказать тебе что-то?
Он посмотрел на нее с любопытством.
— Дети тоже так рождаются, — торжественно сказала она.
Давид прыснул со смеху:
— Какие глупости ты говоришь!
— Я тебе говорю. Поэтому у мальчиков это, как у тебя, а у девочек это, как ты подсмотрел у меня.
Давид внимательно посмотрел на нее и увидел, что она говорит всерьез.
— Дети попадают к мамам в живот, как этот теленок, а потом они там растут. А ты знаешь, как они попадают в живот?
Давид не знал, и Мариша объяснила ему.
— Ты совсем сошла с ума, — сказал Давид.
— Ты что, ни разу не видел, как пес скачет на собаке? Или козел на козе? Вот пани Новак поведет свою корову на случку, тогда ты мне поверишь.
— Нет, про собак я знаю, — сказал Давид. — Я видел такое у собак в Блонье. Но ведь люди — не собаки и не коровы.
Мариша пожала плечами:
— Поймешь, когда вырастешь. Я тоже сначала не хотела верить.
* * *
Каждое воскресенье его хозяйка, пани Новак, наряжалась с утра и шла в церковь. Иногда она останавливалась перед уходом и смотрела на Давида, как бы раздумывая, не взять ли его с собой. Но одно воскресенье проходило за другим, а она так ничего и не решала. Иногда к ней приходили в гости несколько соседок. Давид обычно прятался, когда видел, что они идут в гости, но иногда они замечали его во дворе или в коровнике.
— Брат привел его ко мне, — объясняла она им. — Сирота. Его зовут Юрек.
Некоторые соседки улыбались ему, но одна старуха всегда смотрела на него косо, и как-то раз он услышал, как она говорит:
— Барбара, почему ты не приводишь его в костел? Может быть, его вообще нужно окрестить…
— Я поговорю об этом с ксендзом, — ответила пани Новак.
Этот разговор встревожил Давида.
И еще одно тревожило его и очень мешало. У него на теле появились места, которые очень чесались и раздражали его. Он не знал, от чего это — от грязи или от вшей. Сначала чесались только руки, вдоль пальцев. Когда он рассматривал их при солнечном свете, ему казалось, что он различает под кожей какие-то тонкие белые узоры. Хозяйка осмотрела его и сказала, что у него чесотка. Она объяснила ему, что такую чесотку вызывает маленькое насекомое, которое роет себе канальцы под кожей.
— Против этого есть черная мазь, — сказала она. — Я спрошу у соседок.
Но она не успела достать для него мазь.
На закате этого дня Давид, как обычно, вернулся с пастбища и накормил коров перед дойкой. Внезапно собаки разразились злобным лаем и выбежали на дорогу, ведущую к их двору. Сразу же вслед за этим Давид услышал звук приближающейся машины.
— Едут забирать скот, — сердито сказала хозяйка. — Беги, спрячься в амбаре, а я запру собак, а то как бы они их не убили.
Давид укрылся в амбаре, а она поймала собак и заперла их в доме. Во двор въехал небольшой военный грузовик с двумя немецкими солдатами. В руках у них были списки. Они вытащили из овчарни одну овцу. Давид следил за происходящим через щель между досками. Они забрали как раз его любимую главную овцу. Потом один из солдат залез на грузовик, чтобы привязать там овцу, а другой пошел с женщиной в сторону коровника. Он услышал, как немец спрашивает женщину:
— Где еврейский мальчик?
— У меня нет еврейского мальчика.
— Мне сказали в деревне, что у тебя есть, — настаивал немец.
Давид дождался, пока они вошли в коровник, и тогда выбежал из амбара, подбежал к частоколу, перепрыгнул через него и побежал по дороге, которая шла вдоль картофельного поля и уходила в лес.
Тем временем немец потащил одну корову из коровника. Но корова вдруг вырвала у него из рук веревку и побежала прочь. Немец пытался ее догнать, ругался и кричал и, когда бежал за ней, внезапно заметил Давида. Сначала он бросился в его сторону, но сразу понял, что расстояние между ними слишком велико и мальчик скроется в лесу раньше, чем он сумеет его поймать. Поэтому он бегом вернулся к грузовику, уже издали крича своему напарнику, чтобы тот заводил мотор. Он вскочил на подножку, и они помчались за мальчиком. Но тот как сквозь землю провалился.
Услышав крики за своей спиной, Давид обернулся и увидел бегущую корову и немца, который гнался за ней, крича и ругаясь. И вдруг немец остановился и посмотрел в его сторону. Прятаться было уже поздно. Давид продолжал бежать. Когда он снова обернулся, то увидел одну лишь корову. И тут же услышал звук зарычавшего мотора. Давид не колебался ни секунды. Он сбежал с тропинки в поле, бросился на землю и пополз между высокими и густыми картофельными кустами.
Грузовик въехал на проселочную дорогу, миновал то место, где спрятался Давид, достиг обработанного участка между полем и лесом и там остановился. Один из немцев спрыгнул и пошел через поле. Он шел медленно-медленно, проверяя каждый ряд кустов. Второй немец заглушил мотор, поднялся на кузов грузовика и стал осматривать поле сверху.
Давид слышал, как машина проехала мимо него и остановилась у края леса. Он продолжал ползти. Не поднимая головы, он видел сквозь кусты картошки верхушки деревьев. Он хотел подобраться как можно ближе к лесу, а потом вскочить и побежать что есть силы. Он старался ползти осторожно, чтобы не потревожить ни один стебель. На его счастье, дул слабый ветерок, который слегка колыхал верхушки растений. И вдруг что-то преградило ему дорогу. Он чуть-чуть приподнял голову и увидел лежащего на земле человека, который пристально смотрел на него. Лицо человека, серое и сморщенное, заросло седой щетиной. Длинные волосы на голове были спутаны и всклокочены. «Это еврей, — понял Давид. — Еврей, который прячется от немцев». Он продолжал ползти, пока не оказался почти рядом с лежащим, и тогда шепнул ему:
— Беги отсюда, за мной гонятся немцы!
Человек не ответил, но его глаза вдруг широко раскрылись, и он посмотрел на Давида в изумлении. Потом протянул к нему руку и прошептал:
— Давид?!
— Папа?!
Только сейчас Давид узнал своего отца.
— Я думал, они вас убили тогда на дороге, тебя и маму… — прошептал отец.
— Нет, — сказал Давид.
— А где же мама?
— Не знаю.
Они услышали, как двое немцев перекрикиваются друг с другом. Голос одного доносился издалека, другой кричал откуда-то поблизости.
— Давид, времени нет. Запомни все, что я сейчас скажу. Ты должен выжить, ты должен, понимаешь! Найди кого-нибудь, кто научит тебя, как вести себя среди поляков, как креститься и молиться, тогда ты сможешь остаться у какого-нибудь крестьянина, пока не кончится война. Старайся всегда идти к бедным, они скорее готовы помочь. И никогда не купайся в реке с другими детьми.