Черчилль, обескураженный этим известием, приказал провести новую аэрофотосъемку всей Северной Франции — уже в четвертый раз. В результате принятых мер удалось вскрыть, что немцы отказались от использования массивных и тяжелых конструкций, большинство из которых были разрушены неоднократными ударами английской и американской авиации, разработав в строгом секрете новые, небольшие, мобильные пусковые установки, которые легко к тому же маскируются и с большим трудом обнаруживаются с воздуха.
13 июня 1944 года в пятом часу утра постовой станции воздушного наблюдения и оповещения в графстве Кент услышал «шелестящий звук» и увидел «крохотный самолет», пролетевший вглубь страны, из выхлопной трубы которого вырывалось оранжевое пламя. Сбить этот странный объект ни зенитная артиллерия, ни истребители-перехватчики не успевали. И он продолжил свой полет, «скрежеща как старенький «Форд», поднимающийся в гору», а затем упал, взорвавшись, в небольшом городке Сванскомбе, не долетев 32 километров до цели — Тауэрского моста.
В течение первых 10 дней обстрела Лондон достигли 370 ракет Фау-1. После этого противовоздушная оборона города была реорганизована: истребители должны были теперь перехватывать ракеты еще над проливом. Вся зенитная артиллерия была передислоцирована непосредственно на побережье. На подступах к Лондону установлено плотное заграждение из аэростатов. Между зенитными батареями на побережье и аэростатным поясом оперировали истребители-перехватчики. Принятые меры оказались весьма успешными, в результате чего из 97 ракет, запускавшихся тогда в день по Лондону, город достигали максимум 3–4 Фау-1.
Тысячи лондонцев остались живы, зная техническую особенность летающих бомб — громкое тарахтение их двигателей, после выключения которых ракеты начинали падать вертикально вниз. Этих секунд вполне хватало, чтобы добежать до укрытия.
К тому же немцам не хватало одной очень важной детали: они не знали результатов обстрела Лондона ракетами Фау-1. Чтобы иметь хоть какое-то представление о точности ведения огня, они воспользовались данными, опубликованными в первые дни обстрела города английской прессой — о числе погибших. Вскоре они, однако, были лишены и этой возможности: точные данные о потерях более не публиковались.
Последним информационным источником были агенты абвера, действовавшие в Англии, которым немцами было дано указание следить за результатами ударов ракет. В Германии, конечно же, не знали, что большинство из них к тому времени было перевербовано. Находясь под контролем британской секретной службы МИ-5, [36] они докладывали о попадании, якобы, по центру города тех ракет, которые взрывались на окраинах или вообще не долетали до города, указывая точное время их падения и в большинстве случаев «перелет», тем самым сокращая траекторию их полета и без того укороченную.
Уже через несколько дней немцы ввели корректировку, сократив полетное время, в результате чего более 80 процентов запускавшихся ими ракет падали южнее Темзы.
После мощного воздушного налета британской авиации на ракетно-испытательный центр Пенемюнде на Балтийском море в августе 1943 года немцы перенесли продолжение работ над «Агрегатом-4» — ракетой, более известной как Фау-2, вглубь Польши. Тем самым они надеялись сделать недосягаемым для противника свое «чудо-оружие».
При этом они недооценили решительность и настойчивость разведывательной службы польского движения Сопротивления. Когда 5 ноября 1943 года в Близне в небо взлетела первая ракета, это послужило сигналом для начала дуэли между польскими сопротивленцами и немцами. Окончилась же она посадкой в Лондоне английского транспортного самолета с деталями Фау-2 на борту — задолго до того, как немцам удалось начать обстрел города этими ракетами.
19 сентября 1939 года Адольф Гитлер совершил свой триумфальный въезд в город, послуживший для него поводом к развязыванию самой большой войны всех времен. Второй мировой войне исполнилось уже 19 дней. Здесь, в Данциге (Гданьске), в апогее своей власти, Гитлер заявил в выступлении, передававшемся по радио, обращаясь к противнику, что мир скоро столкнется впервые с оружием, «еще неизвестным, ударам которого сами мы, однако, подвергнуться не сможем.»
Чего Гитлер не знал, так это того, что своими словами он вызвал союзников на борьбу с этим мистическим оружием, борьба, продолжавшуюся до последнего дня войны и стоившую им более 2900 погибших летчиков, сотен сбитых бомбардировщиков и около 530 миллионов долларов, что явилось, по сути дела, уж и не столь высокой ценой.
Как он и полагал, речь его слушали не только миллионы немцев. Би-Би-Си в Лондоне записала речь Гитлера и передала для срочного перевода для правительства.
Премьер-министр Невилл Чемберлен [37] дал тут же указание британской секретной службе выяснить, о каком немецком оружии шла речь.
Профессор Реджинальд Виктор Джонс, ставший к тому времени всего как две недели начальником научного отдела контрразведки министерства авиации, совершенно нового отдела, дает ответ на поставленный вопрос:
«В начале сентября 1939 года я получил распоряжение возглавить вновь созданный отдел научной разведки. Мы слишком мало знали о происходившем в Германии и, в частности, о развитии ее науки и техники. Я должен был попытаться разобраться во всем этом.
Первой моей задачей было получить на хранение и для ознакомления пакет, присланный в Лондон нашим посольством из Осло. История этого пакета заключалась в том, что за несколько дней до того, как он был брошен в почтовый ящик посольства, там же была обнаружена записка, в которой было сказано что, если мы интересуемся научно-техническим развитием у немцев, то нам следует в ближайшую же передачу Би-Би-Си на Германию внести небольшое изменение в ее начало, сказав вместо обычных слов что-нибудь вроде: «Алло, говорит Лондон.» Тем самым мы дадим автору письма знать, что мы заинтересованы в его информации, и он попытается нам ее доставить.
Мы изменили, как было сказано, начало вещания и буквально на следующий день в почтовом ящике норвежского посольства оказался этот пакет. Наш военно-морской атташе переправил его сразу же в Лондон. А еще через день в мой кабинет вошел офицер и положил мне на письменный стол пакет, сказав: «Это для вас.» Я задал сам себе вопрос, а не является ли пакет ловушкой и не взорвется ли при вскрытии. Затем с соблюдением всех предосторожностей распечатал пакет. Никакого взрыва не произошло, хотя в нем лежал самый настоящий взрыватель, входивший, как мы теперь знаем, в качестве составного элемента в так называемый бесконтактный взрыватель для зенитных снарядов, предназначенный для их подрыва при приближении к цели на определенное расстояние.