«Да пусть воюет, воительница хренова, — подумал Леха, потирая ушибленный глаз, который все еще напоминал о себе, — раз этой бабе дома не сидится, мне-то что».
Но в душе он уже знал, что вряд ли сдержит данное Иллуру обещание.
Пришло утро, но ни сорокатысячная армия скифов, ни корпус Арчоя не сдвинулись с места до тех пор, пока к Оритии не прибыл отряд сарматов. Иллур приказал ждать, — видимо, напряженность в отношениях с сарматами, оставалась. И он решил лично проконтролировать, сколько их еще прибудет в пределы его новых владений.
К удивлению Лехи прибывшие оказались мужиками. Пять тысяч мужчин, подчинявшихся знаменитой воительнице. Впрочем, последнее обстоятельство, уже не так шокировало морпеха. Постепенно он начал привыкать к местным нравам.
«Это что, — успокаивал себя Леха, поглядывая, как командир прибывших сарматов, здоровенный воин свирепого вида, что-то рапортует Оритии, — я ведь еще на востоке не бывал. Там, наверное, жизнь удивительная. Ну ничего, вот дойдем с Иллуром до Греции, а там посмотрим, куда дальше коней направить. Чует мое сердце, он ведь там не остановится».
Проведя еще ночь в пределах Ольвии, на рассвете следующего дня огромный лагерь забурлил, и все армии снялись со своих мест, направившись в разные стороны. Воинство Оритии, еще не расставшееся с амазонками Исилеи, двигались вместе за солдатами Арчоя, среди которых находился и Леха со своими скифами-разведчиками. А ударный корпус Иллура оставался возле Ольвии до тех пор, пока два первых отряда не покинули ее земли полностью. Стало ясно, что царь скифов решил оставить Ольвию последним. Обернувшись в сторону города на одном из холмов, Леха бросил взгляд на море и заметил, что флот все еще в бухте, как и хотел его кровный брат.
Покачиваясь в седле, Ларин припомнил, что на фоне масштабных приготовлений у захваченного греческого города, как-то незаметно прошла отправка еще одной ударной армии в Боспорское царство. Эти силы отправились вдоль степного берега, а в самом Крыму планировалась десантная операция с использованием кораблей захваченных у Херсонеса. Иллур начал войну на два фронта. Даже на три, не считая разведки боем. «Похоже, грекам мало не покажется ни там, ни здесь», — решил Леха.
Весь следующий день они двигались свободно, все это были еще земли Ольвии. Степи плавно переходили в холмы, поросшие редким лесом. К вечеру их догнал отряд всадников во главе с Исилеей. Вслед за предводительницей прискакало человек двадцать мужчин-сарматов.
— Завтра в полдень мы будем у границы, — сообщила Исилея, обратившись к Арчою и скользнув безразличным взглядом по лицу Ларина, — на восток будет моя земля, а на запад начнутся земли бастарнов. Их ближайшая крепость находится почти на самой границе.
— Хорошо, — кивнул Арчой, махнув рукой в сторону обширной поляны между трех холмов, тогда заночуем сегодня здесь, а завтра двинемся дальше.
Не сказав больше ни слова, Исилея развернулась и ускакала назад. Следом за ней поскакали всадники-мужчины в каких-то светлых доспехах. Рассматривая удалявшийся отряд, Ларин подумал, что их панцири были сделаны не из железа, а скорее, если верить глазам, из костных пластинок.
— Странные доспехи, — поделился Леха сомнениями с мудрым Арчоем.
— Костобоки, [16] — подтвердил его наблюдения командир корпуса.
— Кто? — не понял Леха.
— У сарматов многие племена еще используют такой доспех из конских копыт, он не хуже железного, — пояснил Арчой, — но скифы давно перешли на железо. Кузнецов у нас достаточно.
— И что неужели этот доспех выдержит удар копья? — продолжал сомневаться Леха.
— Скоро сам увидишь, — ухмыльнулся Арчой, — завтра мы нападем на первую крепость.
На этом разговор про доспехи закончился, а Леха получил задание разведать подступы к ближней крепости бастарнов. Взяв с собой всего тридцать человек вместе с Гнуром, чтобы не сильно привлекать внимание местных жителей, которых здесь пока к счастью было немного, Леха преодолел невидимую границу и в сумерках углубился на территорию бастарнов. Избегая деревень, скифы лесом довольно быстро вышли к самой крепости, стоявшей посреди рукотворного поля. Деревья вокруг на расстоянии примерно трехсот метров были вырублены.
— Ха, — усмехнулся Леха, рассматривая сооружение бастарнов в последних лучах вечернего солнца, — тоже мне крепость. Видали мы такие крепости.
То, что Исилея называла крепостью, представляло собой лишь большую и хорошо укрепленную деревню, обнесенную частоколом и сторожевыми башнями. Перед частоколом был вырыт ров, наполненный водой из ближайшего ручья, и насыпан вал. Вот и все укрепления. Никаких тебе каменных стен высотой в десять метров. Частокол конечно был мощным, но после укреплений Херсонеса и Ольвии, все это казалось морпеху игрушечным.
— Ну, эту деревню мы легко подожжем, — решил бравый разведчик и приказал отправляться назад.
Поселений в крепости тоже было немного, дворов сорок. Оттуда то и дело раздавался стук молота кузнеца, да поднимался дым. Картина казалась вполне мирной. Видимо бастарны еще ни сном ни духом не ведали о нависшей над ними угрозе.
Выслушав сообщение разведчиков, Арчой согласился с Лехой, что особых затруднений с этой крепостью не будет, и на рассвете приказал выступать. Отряд Исилеи должен был атаковать ее самостоятельно, а скифы окружить крепость и весь прилегающий район, чтобы не дать никому уйти или прорваться подкреплению.
Больше половины армии решено было оставить в лагере. Здесь же остались и люди Оритии. Когда колонна всадников Арчоя числом пять тысяч, среди которых были и разведчики Ларина, показалась у крепости, там уже вовсю шла драка. Амазонки скакали вокруг частокола, засыпая на ходу защитников зажигательными стрелами. Бастарны в кольчугах и кожаных рубахах, столпились на стенах, отвечая им тем же. Мост у ворот был поднят. На приступ пока никто не шел, хотя Леха заметил несколько трупов бастарнов на поле у самых ворот. Видно амазонки застали их врасплох, но жители все же успели спрятаться за частоколом, понеся небольшие потери.
За стеной уже начался пожар, горело несколько крыш на окраинах селения, и особенно сильно в центре. Но, присмотревшись, Леха решил, что это, скорее всего, сигнал о помощи. Слишком уж сильно дымила копна сена, сваленная посреди небольшой площади.